Барьер Ориона - Макс Алексеевич Глебов
Продолжаю сжимать в руке жезл и вновь сосредотачиваю взгляд на шаре и веере. При этом испытываю острое сожаление, что у меня нет толстой бумажной инструкции по эксплуатации этих необычных предметов. Я даже отчетливо и во всех деталях представляю, как открываю объемистую книжицу со схематичными изображениями конструктов тайкунов и читаю сноски на русском языке, означающие названия тех или иных элементов их конструкции, а потом перехожу к разделам, описывающим все их многочисленные и наверняка очень полезные функции.
Увы, чуда не происходит, и книжка с инструкцией не вываливается из воздуха и не падает передо мной на мокрую землю. А было бы, конечно, неплохо. Зато в глубине камня, вставленного в навершие жезла, появляются сначала тусклые, а потом и более яркие зеленые искры. Обычно подобное поведение артефактов тайкунов означает, что они активированы и готовы к работе. Вот только я совершенно не представляю, для чего предназначен и на что способен реквизированный мной у шевалье Слуцкого конструкт.
То немногое, что я знаю о жезлах тайкунов, заставляет предполагать, что мой новый артефакт создан для уничтожения врагов с помощью атакующих заклинаний, ну или как там у его бывших владельцев называются все эти воздушные копья, выбросы ментальной энергии и прочие фаерболы. Подобное оружие мне бы, несомненно, пригодилось, но как его освоить, я совершенно не представляю. Мне ведь пока даже с возможностями шара до конца не удалось разобраться. Как, к примеру, активировать ту же маскировочную сферу? Несколько неуклюжих попыток вызвать её мысленными командами никакого результата не принесли.
Темно-зеленый камень продолжает мерцать, словно ожидая команд, и я решаю попробовать сделать хоть что-то. Вытягиваю вперед руку с жезлом, как какой-нибудь маг-волшебник из детских книжек. А что ещё делать? Никто ведь толком не знает, как тайкуны работают со своими конструктами. А если у кого-то эта информация и есть, делиться эти люди ей ни с кем не спешат.
Направляю жезл на крупный камень метрах в пятидесяти от себя и выбираю на нем точку прицеливания, на которой и пытаюсь сосредоточиться. В воздухе прямо передо мной появляется небольшой полупрозрачный многоугольник, постоянно меняющий размеры и форму. Он слегка колеблется, подергиваясь из стороны в сторону. Чем-то он напоминает маркер в оптическом прицеле, вот только почему-то многоугольник живет какой-то своей жизнью, не желая фокусироваться на выбранной мной точке. Создается впечатление, что жезл ищет цель в указанном месте, но не может её найти. Впрочем, само появление многоугольника уже радует. Возможно, я двигаюсь в правильном направлении.
Пробую мысленно представить вонзающееся в камень воздушное копье. Жезл недовольно вибрирует, не соглашаясь выполнять полученную команду. Последовательно перебираю в памяти все известные мне внешние проявления работы оружия тайкунов. Пытаюсь мысленно сжечь камень струей инфернального пламени, взорвать его плазменным шаром, превратить в невесомый прах или заморозить. Результат каждый раз один и тот же — раздраженная фантомная вибрация, неприятно бьющая в сжимающую жезл ладонь.
Я опять что-то делаю неправильно, но жезл не спешит подсказывать мне, что именно. Возможно, я неверно выбрал цель. Всё-таки камень — инертная неживая материя. Но ведь техника кибов тоже неживая, однако во время Чужой войны тайкуны жгли её пачками. Уже понимая, что вряд ли чего-то достигну, нацеливаю жезл на растущее рядом с камнем дерево. Результат моих попыток остается прежним — рука уже зудит от возмущенных вибраций, испускаемых жезлом, а небольшой зеленоватый многоугольник, перемещающийся вслед за поворотами жезла, как пятнышко света от небольшого фонаря, по-прежнему не может ни на чем задержаться, нервно подергиваясь из стороны в сторону.
Пытаюсь придумать, на что бы ещё попробовать навести жезл. Достаю из рюкзака один из метательных ножей, отношу его к камню и вставляю лезвием в узкую трещину. Возвращаюсь обратно и навожу жезл на новую цель. Многоугольник хищно вцепляется в нож и плотно на нем фиксируется, почти мгновенно принимая форму чужеродного предмета, воткнутого в камень. Одновременно меняется и его цвет. Теперь весь нож по контуру подсвечен красным.
Нож мне жалко, но разобраться с управлением жезлом важнее. Опять пытаюсь представить летящее в цель воздушное копье. Я почти уверен, что теперь всё получится, но неожиданно вновь получаю отдачу в виде неприятной фантомной вибрации. Жезл не желает уничтожать цель, по крайней мере, тем способом, который я себе мысленно представил. Перебор других вариантов атаки тоже ничего не дает, и я вновь оказываюсь в тупике.
Нож по-прежнему подсвечен красным. Видимо, жезл выделяет его на фоне окружающей среды, как искусственный предмет, представляющий угрозу, но уничтожать цель почему-то не хочет. Или не может? Эта мысль заставляет меня задуматься. Навершие жезла всё еще направлено на камень с воткнутым в щель ножом. Я пытаюсь всмотреться в красную отметку, и пространство неожиданно выгибается мне навстречу. Эффект такой же, как при использовании шара тайкунов в качестве бинокля. Собственно, скорее всего это именно шар и выполнил мою команду, вот только сейчас я его не касаюсь и, по идее, он не должен работать.
С другой стороны, как-то же он активировался, находясь у меня в рюкзаке, когда мы с сержантом Кротовым нарвались на робота-разведчика кибов. Шар тогда создал вокруг меня маскировочную сферу, причем сделал это сам, без всякой команды с моей стороны. Правда, на шее у меня в тот момент висел амулет, и, видимо, шар получил информацию о критической ситуации от него, но всё это не более чем предположения. Механизм взаимодействия артефактов между собой мне, как и раньше, совершенно непонятен.
Подсвеченный красным нож теперь виден во всех деталях. Я пытаюсь ещё приблизить картинку, но вместо дальнейшего увеличения в моей голове раздается тихий шелестящий голос. Наверное, он говорит по-русски, но, честно говоря, я в этом совершенно не уверен. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Важно то, что я его понимаю.
— Метательный нож, холодное оружие аборигенов. Дистанция применения до пятнадцати метров. Наносимый урон по стандартно экипированному бойцу пренебрежимо мал. Магически инертен, опасности не представляет, полезных свойств не имеет. Модификация с помощью скрытой силы невозможна.
У меня в деревне всегда считалось, что голоса в голове — это очень нехороший симптом. Обычно их слышат люди, слишком плотно дружащие с самогоном или сушеной травкой, однако здесь, я надеюсь, несколько иной случай.
Слегка встряхиваю головой и пытаюсь сообразить, что это было. Похоже, со мной только что говорил жезл тайкунов, хотя, не исключено, что голос синтезировал шар или веер, а может, и все они вместе взятые.
Забираю нож и кладу на камень
