Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)
— Фу ты, ну ты. — Я крепко сжал рукоять автомата, следя за ещё одной неожиданностью, встреченной нами. — Это ещё что такое?
Мутант зашипел ещё сильнее, и, уходя от света фонаря, мягко спрыгнул вниз, задом отползая от нас.
— Ого! — Присвистнула Скопа, бросив взгляд на свою грудь, которую не скрывали даже плотный комбинезон и разгрузка. — А она девочка…
Это уж точно, чудо-юдо явно было девочкой, судя по двум большим и тугим шарам, которые сейчас слегка подрагивали от её движений. И ещё, если внимательно присмотреться, то становилось понятно, что тварь — беременна. Живот, точащий вперёд остроконечным бугорком, было заметно даже моим, невооружённым цейссовской оптикой, взглядом.
Где-то впереди, дальше по коллектору, что-то глухо и яростно заворчало. А потом, спустя несколько мгновений, раздался так хорошо знакомый любому, мало-мальски опытному бродяге, гнетущий рёв. И его мог издавать только один монстр в Районе. Голем. Вот только если судить по звуку, он был куда крупнее большинства встреченных нами экземпляров.
— Твою-то, мутанто-механическую маму… — Скрежетала зубами Скопа, до хруста сжав пальцы на цевье «Спаса». — Оно когда-нибудь сегодня кончится, или нет?!!
Беременная страховидла всё так же отползала назад, спеша, судя по всему, под защиту своего Изменённого муженька, или кем он ей там доводился. Не знаю, как там у големов с семьями, но эта вот желтокожая явно доводилась ему близкой родственницей. И он не замедлил явиться на её защиту.
Один из самых странных созданий Района предстал перед нами во всей красе. И краса была велика и страшна.
Он действительно почти превосходил все виденные мною и сестрой экземпляры. Голем был до того громаден, брутален и могуч, что мне действительно стало не по себе. Изменённый возвышался перед нами как колосс Петра над Москвою-рекой, и был, также как и он, страшен.
Два с лишним метра бугрящихся мышц, перевитых вздутыми венами и напряжёнными сухожилиями, под коричневой, покрытой трещинами и морщинами, кожей. С голой, блестящей головой, тёмными провалами глаз и металлическими, покрытыми бурой коркой сукровицы, частями тут и там.
И он был глуп. Либо до смешного самонадеян. Вместо того чтобы атаковать сразу и ринуться на нас, сметая массой, голем сейчас гордо стоял и сотрясал воздух рёвом. И за это немедленно поплатился.
У меня осталось всего три рожка патронов, у Скопы — семь штук в магазине дробовика. Но жалеть их сейчас нам даже не пришло в голову. Вспышки огня брызнули в сторону Изменённых, выплёвывая кусочки свинца и стали.
Здоровяка отбросило назад, ломая, как пластилиновую куклу. Он попробовал встать, но я успел сменить магазин, и заставил его навсегда успокоиться. Голем хрипнул и замер, раскинув в стороны громадные, корявые лапы, оканчивающиеся острыми кусками арматуры.
За ним, прижавшись к стене, тихо подвывала раненая желтокожая. Заряд дроби попал ей в корпус, почти полностью снеся одну из её больших грудей, и разворотил торчащий живот. Его содержимое, густое и вязкое, густо-багрового цвета, сейчас толчками выплёскивалось на бетонные плиты, кишащие сотнями каких-то жучков и личинок. Глухой, тоскливый вой рывками поднимался вверх, отражаясь от низкого потолка.
— Вроде бы и тварь, а мне жалко. — Пробормотала себе под нос Скопа, отбрасывая в сторону ставший бесполезным дробовик и расстегивая кобуру пистолета. — А куда деваться-то?
Мутантка, увидев, что в её руках появился «Стечкин», постаралась отодвинуться от нас подальше. Ей это не удалось. «Стечкин» громко выстрелил, дёрнувшись в руке Скопы. Голова желтокожей вмялась внутрь, тело рывком откинулось назад, а стену окрасило в красный цвет.
Мы шли дальше, где-то перебираясь через рухнувшие металлоконструкции потолка, где-то пролезая через сплетения труб. Шли, шли и шли, стараясь как можно быстрее выбраться из подземелья. Часы показывали пять часов утра, когда впереди заметно посветлело, и стало видно немного освещённую всходящим солнцем арку проёма, в которую выходил коллектор.
Осторожно, держась за обгрызанные временем кирпичные выступы на стенах, мы спустились на землю. Обычную, покрытую такой привычной, пожухлой и пожелтевшей травой, землю Района. Вы себе не представляете, как же приятно было наступить на неё после суток нахождения внутри бетонных лабиринтов.
Зеленоватая вода падала с небольшой, метра в два, высоты в неширокую речушку, исчезающую в густых зарослях, метрах в ста впереди нас. Мы вылезли на окраине Топи, не так далеко от того места, из которого выбрались так недавно, направляясь в Радостный.
— Вышли… — Скопа улыбнулась, щурясь на всходящее тёплое солнце. — Всё та… а-а-а-х!!!
С хрустом пробив казавшиеся такими крепкими пластины комбинезона, и выйдя с влажным причмокиванием из левой стороны груди, из Скопы торчало костяное, острое жало.
Суставчатый, блестящий, со стекающими с него струйками, хвост водяного скорпиопаука дёрнулся, сбросив с себя тело Скопы. Низкая, покрытая острыми выступами членистоногая скотина отступила назад, наполовину погружаясь в воду, из которой только что выбралась.
Скопа влажно упала на мокрую траву, и, громко застонав, откатилась в сторону, заливая её кровью.
Скорпион, стрекоча жвалами, рывками передвинулся вбок, семеня острыми ножками. Чёрный, блестящий хитин на спине переливался перламутром на ходивших ходуном широких спинных пластинах. Изогнув украшенный гранёным остриём жала хвост Изменённый чуть приподнялся, готовясь к прыжку в мою сторону.
Мои пальцы автоматически засадили последнюю гранату в подствольник и нажали на курок. Я упал на Скопу, закрывая её собственным телом, и надеясь, что меня не сильно зацепит.
Грохнуло!!! Горячей волной обожгло ноги и спину, боль прокатилась снизу-вверх, заставив сжать зубы и зарычать. Неожиданно стало темно в глазах. Подо мной глухо закашлялась Скопа. Нужно было вставать, нужно было идти…
Воздух с хрипом входил в лёгкие, и мне его не хватало. Тягучая, вязкая слюна, которую приходилось постоянно отхаркивать, забивала горло.
Солнце взошло высоко, и сейчас, висело на небе, по какому-то странному обстоятельству, полностью свободному от обычных, низких и серых, туч. Оно припекало так, что всё вокруг казалось только красным и коричневым. А может быть, виной тому было то, что я тащил на себе Скопу, сам потеряв недавно довольно много крови.
В висках гулко стучало, наполняя голову постоянным звоном. Ноги казались деревянными, но всё же упорно шли вперёд, давая надежду на то, что я смогу успеть. Помочь сейчас нам мог только один человек во всём Районе. И я двигался в ту сторону, где, как говорили, он жил. Глупо надеясь на то, что дойду вовремя и именно туда, куда мне было нужно.
Скопа, что-то бормотавшая в забытье, недавно замолчала, и лишь изредка стонала, и мне, скатываясь по шлему, на лицо падала кровавая слюна, сейчас капавшая из её обмётанного рта.
— Держись, держись сестрёнка, я очень тебя прошу, ты только держись…
* * *Майор Квасков стоял у крайнего бронетранспортёра, смотря на то, как бойцы загружали тела его бывших солдат.
Сквер, видимый с площадки у Черты, до которой они добрались, горел. Отряд прошёл до него пешком, надеясь найти кого-то из живых, но…
Старый двор, стоянка, кусок тротуара — утопали в гильзах и крови. Майор пытался представить себе то, что здесь происходило. Такой мясорубки Район не видел уже давно.
Спецназовцы и «котики» погибли, взяв с «Пуритан» кровавую дань такой величины, что теперь секта не скоро придёт в себя. Количество тел в сером камуфляже напоминало поле боя во время серьёзной локальной войны.
Из входа в лабиринт подземных коммуникаций, находящегося в одном из подъездов полуразрушенной пятиэтажки, наконец-то начала выходить отправленная туда группа. Майор напрягся, увидев плащ-палатки, на которых бойцы несли тела.
Гриша Александров, Бармаглот…
Валера Комаров, Дихлофос…
Судя по форме, какой-то американец, со светлыми усами…
История повторилась. Квасков, сжав кулаки, проводил их глазами. Всё вернулось, как тогда, возле такой далёкой горы в Дагестане.
Никто из тех, кто полностью владел ситуацией, не дал приказа на выход. Когда его ребята погибали здесь, он со всей группой, находился в Черкассах-5. И если бы не один из связистов, когда-то вытащенный спецназом из рук мародёров, то так бы ничего и не узнали.
Квасков нарушил все мыслимые приказы, выдвинувшись с бойцами вглубь Района. «Вертушки» так и не поднялись, так как пилоты не решились на такое самоуправство. Только бэтэры с десантом на броне. Но как они ни старались — не успели, не пришли вовремя на подмогу ребятам. И вот теперь ему снова приходилось грузить «двухсотых», ставшими такими из-за чьего-то молчания…
