Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Глаза его были мертвы и равнодушны до того, что парня даже мороз по коже продрал. А ведь он знал, кто это. Черный кафтан с золотыми пуговицами, украшенными волчьей головой, только один человек носил — Варта, зверь лютый, княжий каратель, командир роты егерей. Сколько его воины упрямых владык и старейшин извели! И не сосчитать. А сколько волхвов без следа пропало! Вартой в северных землях непослушных детей пугали, словно нечистью какой или братьями Горанычами, коих страшнее любой нечисти считали. Не понять даже, кто из них хуже. Но братьев Локош никогда не видел, а Варта — вот он, перед ним сидит.
— На дыбу его взденьте! — бросил Варта, и Локош сомлел от ужаса.
— Н-не надо, дяденька! — заскулил он. — Не надо на дыбу! Я все расскажу!
— Конечно, ты все расскажешь, — удивленно посмотрел на него Варта. — Но сначала придется на дыбе повисеть и с кнутом познакомиться. А то вдруг ты подумаешь, что мы тут шутим с тобой.
Дальше парня накрыла багровая пелена бесконечной боли. Пятого удара кнута он не выдержал и потерял сознание. Только где-то вдалеке недовольный голос услышал.
— Не перестарайся, дурень лободырный! Полспины до мяса ободрал! Чего разошелся? Смотри, он сомлел уже!
— Да он вроде крепкий на вид, боярин, — извиняющимся тоном говорил кто-то. — Зря кнут взял, конечно. Ему и палок хватило бы…
— Эй, спящая красавица! — Варта поднял подбородок Локоша. — Говори, сколько вас? Где стоите? Какие владыки идут? Конница есть ли? Пехота в доспехе?
— Конницы не видел, доспехи у владык только, — захлебываясь, начал рассказывать Локош. — Словене одни…
Он рассказывал все, что знал, все, что видел и даже то, о чем только догадывался. И он не понимал, зачем его били раз за разом, повторяя одни и те же вопросы. А потом он снова потерял сознание, а когда очнулся, то услышал голос проклятого карателя.
— Ну вроде все, можно с легатом говорить. Странно это все, конечно… очень странно…
— С этим что делать, боярин? — послышался угодливый голос.
— Не надобен более, добей и зарой поглубже, чтобы лисы не растащили…
Локош увидел палача, что достал нож и пошел к нему. Ужас, боль, темнота, смерть.
* * *
Лагерь легиона был построен надежно и крепко, как и все вокруг. Пять тысяч человек здесь живет как-никак. Огромное хозяйство скрылось за частоколом с башнями, который сам по себе был неплохой крепостью и даже срублен на крутом холме со рвом. Стоянки римских легионов — это небольшие города. Вот баварская Ратисбона[601] — это именно такая стоянка и есть. И стены там еще старые императоры строили. Здесь же, у Новгорода, все сделано с нуля. Длинные казармы, в каждой из которых жила полная сотня, выстроены ровными рядами. Тут же стоят и амбары для зерна, которого уходила прорва каждый день. Для его разгрузки даже пристань сделали.
Кузни, мастерские оружейников и шорников, портной, кухня с кашеварами и склады с воинским припасом — огромное хозяйство, которым ведал бесценный и на войне, и в мирной жизни зам по тылу. Это его забота, чтобы воины одеты, обуты и накормлены были, потому как если воин голодный, босой и оборванный, то не воин это, а разбойник с большой дороги. Так покойный государь Само говорил. В центре лагеря стоял терем легата — простой, рубленый в лапу, под соломенной крышей. Рядом с ним скучал часовой, а внутри него шло совещание…
— Что-то не пойму я, пан Мстиша, — Варта устало потер виски пальцами. — Третьего варнака подряд пытаем, и все говорят одно и то же. Ни конницы у князя Кия, ни пехоты тяжелой. Сам он за рекой стоит, в дне пути. Да с кем он на тебя идти-то собрался? И куда три сотни мораван дел?
— Да словен толпу собрал, вот и идет, — пожал широченными плечами легат. — Если тысяч десять притащит сюда, нам тут и без конницы весело будет.
Общаться с легатом Варте было невероятно тяжело. Не сошлись они, и все тут. Мстиша Добранович, сын покойного боярина, соратника самого государя, разговаривал с командиром егерей отрывисто и резко, словно нехотя. Сам он, хоть и получил звание полковника, боярской шапки удостоен не был, а потому на майора Тайного Приказа поглядывал волком. Завидовал он ему люто.
— Ну, допустим, — задумчиво протянул Варта и откинулся на бревенчатую стену штабного терема. — Мы не знаем, сколько их, да и сам Кий не знает. Все, что я вызнать смог, это то, что их либо много, либо туча. Ну, названия племен еще. Лесовики же дремучие, они до дюжины считают. Знаем мы только то, что придут они вот-вот и стоят совсем близко.
— Придут сюда, тогда и встретим, — кивнул Мстиша.
— Я тебе советую… — начал было Варта, но тут его прервали.
— А ты мне не советуй, майор! — получил он ответ. — Ты дело свое делай. Худороден ты советы раздавать.
— Ты, полковник, забыл, — начал наливаться дурной злостью Варта, — что местничество в бою смертью карается? Ну, давай, заикнись еще про род свой. А я в военное время — начальник армейской разведки, поэтому слушать тебе меня все равно придется. И не забывай, что звание мое по Тайному Приказу числится, а оно повыше армейского.
— Я воин, а ты палач, — вызверился легат. — Что ты понимаешь в войне! Без тебя разберемся, пес!
— Ну пес, — усмехнулся Варта. — Только пес государев. Я его врагов зубами рву, а не чести себе по отцовским заслугам требую. Хочешь боярскую шапку — так заслужи. А сейчас слушай меня, пока я добрый. У Кия что-то в рукаве есть. Он непрост. Не пойдет он с одним мясом на копья легиона. Для него первое поражение — оно же последнее. Зима скоро. Воинство его по весям разбежится или начнет его же земли разорять.
— Сам знаю, — внезапно успокоился Мстиша и сел за дощатый стол, сжав кулаки. — А про Кия мне говорить не нужно. Сколько раз его в деле видел. Если мы его здесь не удержим, он засеки прорвет и пойдет дальше, до самого Солеграда…
— Пан полковник! — в терем зашел воин и ударил кулаком в грудь. Он протянул кусок бумаги. — С сигнальной башни сообщение пришло.
—
