Василий Звягинцев - Время игры

Слава богу, что в тринадцати триллионах мозговых клеток хватало места, чтобы разместить и эту личность, и сколько-то еще, если бы они появились.

Но зато теперь вдобавок Шульгин мог включать оба эти совершенно одинаковые, но в то же время и различные мозга одновременно. Как уже было сказано — двухмоторный самолет куда надежнее одномоторного.

Где-то в памяти у него сохранялось воспоминание о том, как он выходил в область Мирового разума и Всемирной Сети. И там он видел некий ключевой узел. В который, если бы стать пакетом импульсов, можно проникнуть. Ощутив себя мыслеформой, способной охватить весь объем информации, определяющий существующую или вновь создаваемую реальность.

Одновременно это очень легко и невероятно трудно. Просто — как посмотреть. Одному человеку невозможно руководить даже колхозом, а другой спокойно возглавляет и даже учреждает империи.

При том, что амбиции у них одинаковые.

…Проснувшись очередным туманным утром с горьким табачным вкусом на губах и ощущением бездарно проведенного вечера и ночи, он совершенно отчетливо ощутил, еще не открыв глаз, что делать ему здесь совершенно нечего и надо немедленно лететь обратно в Стамбул.

Даже не задавшись вопросом, зачем и почему вдруг так, он снял телефонную трубку и заказал билет.

Глава 16

…Шульгину удивительно повезло, что именно в это время в Стамбуле пребывал и профессор Удолин, эзотерик, чернокнижник, некромант и прочая.

Устав от реалий советской жизни в Москве (оставлять которую насовсем он отнюдь не собирался, утверждая, что истинно русский человек должен жить именно в Первопрестольной), профессор решил рассеяться, совершить паломничество к Святой Софии, вековой мечте каждого русского националиста, и заодно на всю катушку использовать внезапно открывшиеся возможности для расширения своего кругозора.

После фактической оккупации Югороссией столицы Блистательной Порты, к которой Ататюрк испытывал необъяснимую неприязнь (а возможно, и объяснимую, как Петр I терпеть не мог Москву), султанские библиотеки и архивы стали более чем доступны исследователям. То есть из них можно было практически бесконтрольно выносить, равно как и не возвращать, любые книги и документы, не имеющие отношения к последним десяти предвоенным годам. Так называемой эпохе младотурков и армянского геноцида, к которому и сам Мустафа Кемаль тоже приложил руку.

Но как раз современность Удолина и не интересовала. Он, алкая новых эзотерических знаний, жадно погрузился в собственно турецкие, иудейские, армянские, египетские, арамейские инкунабулы, а также и свитки на прочих мертвых и полумертвых языках, числом до десяти, которыми владел в совершенстве.

Отказавшись от предложения Воронцова жить на пароходе, поскольку считал, что это стеснит его свободу, но испросив довольно приличную сумму в качестве, выражаясь современным стилем, гранта, Константин Васильевич снял трехкомнатные апартаменты в довольно затрапезном, но расположенном буквально в трех шагах от библиотеки отеле.

Свое обиталище он за короткий срок ухитрился превратить в полное подобие той конуры, в которой существовал в Москве под присмотром Агранова.

Встрече со своим спасителем и благодетелем Удолин обрадовался чрезвычайно и, как всегда, нуждаясь в благодарном слушателе, начал рассказывать о своих изысканиях, одновременно демонстрируя добычу.

Шульгин, одобрительно прищелкивая языком, обошел все помещение, к случаю процитировал строфу из стихотворения Гумилева:

О пожелтевшие листыВ стенах вечерних библио́тек,Когда раздумья так чисты,А пыль пьянее, чем наркотик!

Но когда «старик», кстати, неполных 55 лет от роду, но любящий козырять своим возрастом, благодушно согласился, что да, мол, раздумья над этими памятниками минувшего чрезвычайно просветляют, Сашка тут же воткнул следующую цитату, уже из другого стихотворения того же автора:

Только книги в восемь рядов,Молчаливые, грузные томы,Сторожат вековые истомы,Словно зубы в восемь рядов.Мне продавший их букинист,Помню, был и горбатым и нищим……Торговал за проклятым кладбищемМне продавший их букинист.

— Ну, вы, Александр Иванович, всегда какую-нибудь пакость к случаю сказать умеете. Уважаю я и вас, и Николая Степановича, однако… Может быть, лучше о чем-нибудь возвышенном поговорим и это, чего и монахи приемлют, в связи с приятностью встречи употребим?

Вкусы профессора Шульгин знал великолепно и, хотя догадывался, что и сам Удолин финансово не стеснен, счел необходимым прихватить бутылочку с собой.

Без должной заправки Константин Васильевич общаться с астралом не умел, а собственную заначку предпочитал оставить на неизбежную опохмелку.

— Но закуска — ваша!

— Как же, как же, — засуетился профессор. — У меня где-то и недозволенная правоверным ветчинка была, и вполне кошерная вареная курица. Спроворим…

Под хорошую выпивку с закуской, любуясь одновременно прекрасным видом из окна на Святую Софию и южную часть Босфора, Шульгин, хотя и с некоторыми купюрами, не влияющими, впрочем, на стройность изложения, поделился с профессором своей новейшей историей.

Основной упор он сделал именно на мистическую составляющую и попросил о помощи.

— Чем же я могу вам помочь? — осведомился профессор, пребывая в состоянии почти восторга от очередного подтверждения своих, в общем-то преимущественно умозрительных, построений.

Обладая на самом деле сильными мистическими способностями, достаточными, чтобы слыть в определенных кругах почти что магом и ясновидцем, в каких-то деталях Удолин определенно не дотягивал даже до Шульгина, не говоря уже о Новикове.

Очевидно, он вполне бы мог претендовать на титул «посвященного» и даже «кандидата в Игроки», если бы…

А кто знает, какого именно условия ему не хватило? Обладал мощным и изворотливым умом, чудовищной эрудицией в избранной области, знал мертвые и готовящиеся стать таковыми языки, но…

Так зачастую авторитетному шахматному мастеру, невзирая на очевидные успехи и даже талант, до конца дней не удается стать гроссмейстером.

Дефицит той самой «божьей искры».

Шульгин сказал, тщательно подбирая слова, что вот имеется, по его сведениям, некая область астрала, проникнув куда можно не только овладеть немыслимым объемом знаний, но и обрести реальную власть над физическими процессами. И если Константин Васильевич сосредоточит все свои непревзойденные способности, Шульгин — свои и они при этом сумеют достигнуть резонанса, то тогда…