Алекс Орлов - Дискорама

— Ты это зачем?

— Луцики… Птицы такие, они тут в оврагах дырки вертят и в них живут, а когда взлетают, то сразу штук по пятьсот, а то и по две-три тысячи. Движки их сотнями засасывают и встают, понимаешь?

— Понимаю.

— Вот я от них и уворачиваюсь, — пояснил пилот, выглядывая в боковое окошко.

— Ну и что там? — спросил Ферлин.

— Вовремя подскочили, — улыбнулся пилот. — Целая туча приперлась — сам посмотри…

Ферлин попытался посмотреть, но ударился шлемом о стекло и снова сел.

— Так что мы будем делать, ты принял решение?

— Принял, — кивнул пилот, возвращая машину на прежнюю высоту. — Там на связке двух холмов имеется песчаная коса, прямо как на речке, понимаешь?

— Не понимаю, но допустим.

— Она тянется метров на пятьдесят. Песок глубокий — я сам проверял.

— Как это?

— Ну ты глухой, что ли, министерский? — удивился пилот и снова икнул. — Я же тебе про луциков рассказывал…

— Рассказывал, — согласился Ферлин.

— Ну вот я их и всосал, движки встали, и пошел я на ротации вниз, башкой туда-сюда, и вижу белую полоску. Шлепнулся на пузо, а шасси целиком в песок ушли. Теперь въехал, камрад?

— Теперь въехал.

Взбивая колесами песчаный грунт, внедорожник вскарабкался на возвышенность и нырнул в низину, а наблюдавший за ним Танжер перевел дух и повернулся к сержанту, разговор с которым прервал, чтобы проследить за своим шофером.

За своим новым шофером, потому что провел в городском бюро небольшую уборку. Точнее сказать — чистку. Грейс, Бек, водитель, пара курьеров… Если этого не делать, появлялись течи, в которые уходила информация — иногда пустяковая, но и с этим мириться не следовало. Мириться нельзя, а разбираться долго, поэтому каждые голь лет подчищались все. Пять лет. Собаки, и те жили дольше.

Танжер поежился и, поправив пехотное кепи, спросил:

— Ну и что они предприняли?

— Да вон, сэр, тушим… — кивнул старшина, указывая на заваленный мокрыми мешками «чино», от которого все еще исходил вонючий дым.

— Приличная пробоина?

— Приличная, сэр. Пушка семьдесят миллиметров.

— И первым же выстрелом? — уточнил Танжер.

— Снайперы, — не без восхищения сообщил старшина и вздохнул.

— Меня вообще-то интересует «таргар».

— Есть такой. Только до него придется уложить «гасса» и «грея»…

— Они за него горой?

— Согласно уставу, сэр. Первой всех прикрывает тяжелая машина, потом та, что полегче, и так далее.

— Значит, горой, — кивнул Танжер. — Когда думаете атаковать?

— Ночью, сэр.

— Почему ночью?

— Так меньше потерь будет.

— Мне нужно поскорее, понимаешь? Я хочу видеть этого «таргара» живым или в разобранном состоянии.

— Точнее, пилота?

— Пилота.

— Ночью будет атака.

— Послушай, Шницель!

— Шпнцель, сэр. Старшина Шпицель, — поправил его тот. Ему уже надоел этот навязчивый офицер, перед которым ему предписывалось расшаркиваться. Да кто он такой? Да пошел он в задницу! На передовой другие порядки! А если ты крутой, милости просим в кабину «гасса» и атакуй сам, чмо золотопогонное!

— Ты кого сейчас чмом обозвал? — спросил полковник, уставившись на старшину.

— А разве обозвал, сэр? — переспросил тот, поняв, что увлекся.

— Да, Шницель, так и сказал: «чмо золотопогонное»…

— Это из-за таблеток, сэр. С утра понос, вот и выпил всю аптечку. А оно, возможно, и не в тему.

— Возможно, — кивнул Танжер. — Но до ночи я ждать не могу. Я вам вон сколько техники пригнал, без меня бы вы эти «берги» не получили…

— Не получили бы, сэр, — согласился старшина.

— И дополнительную дюжину лаунчмодулей я выбил…

— Вы выбили, они выбили. Надолго ли им ваша дюжина, сэр?

— Ты это о чем? Опять таблетки?

— Нет, все по делу.

Старшина вздохнул.

— Понимаете, сэр, они сейчас сидят в этой щели. Хотя нет, слово какое-то нехорошее. В каньоне! И все небо у них под контролем. Вы пускаете дюжину лаунчей, и «грей» со своих артавтоматов делает их, как кролик курицу.

— В смысле?

— Крайне агрессивно, сэр. Если половина придет целыми — считай, повезло. А ведь они еще гранаты отстрелить должны.

— Не отстрелят?

— Абы куда?

— Нет, по целям.

— По целям не отстрелят, потому что цели в этой щели… Нет, слово плохое. На этом участке неба они как утки в тире, понимаете?

— Утки — плохое слово, — по-своему оценил Танжер.

— Мишени, сэр. Простые мишени для новичков.

— Значит, лаунчи не шибко помогут?

— Почему не шибко? Очень даже шибко… Если эти придурки прорываться станут, на открытом месте ваши лаунчи будут как подлива к гарниру…

— Пожрать любишь? — после паузы спросил Танжер.

— А кто не любит? — пожал плечами старшина и вздохнул. Этот полковник его напрягал.

«Пристрелить, что ли, этого кретина?» — в свою очередь подумал Танжер. Хорошо ему размахивать руками, нести бред и одновременно поправлять что-то там в штанах, а он, полковник Танжер, выставил в штабе дивизии свою репутацию, как фамильные часы на карточном столе. Всех заверил в скорой победе, получил чрезвычайные полномочия и резервы армии, а теперь что? Ждать ночи, чтобы поставить начерно и крутануть рулетку без договора с крупье? Нет, шиш вам! Танжер так не играет! Танжер должен знать, кто, когда и где придержит шарик, чтобы выигрыш был гарантирован!

— Вы хотите, чтобы мы атаковали немедленно, сэр? — спросил старшина, затягивая ремешок шлема.

— Я хочу, чтобы вы атаковали, как только будете готовы, Шницель. Полагаю, вы понимаете разницу?

— О да, сэр. Но меня зовут Шпицель, а не как ка-кую-то котлету…

— Извините. Это все нервы. Вчера принял упаковку снотворного, но даже не сомкнул глаз.

— А вот тут я вас понимаю, сэр, — кивнул старшина и погладил бронежилет в области живота.

— Спасибо, приятель. Так что с атакой?

— Начнем, как только будем готовы. Мы сомнем их, сэр, мы смешаем их с говном. Правда, и они нас тоже…

— Но вас впятеро больше! — воскликнул Танжер.

— Да, сэр, но они стреляют втрое лучше.

Танжер на это только развел руками. Вот так бьешься, бьешься, а тебе от ворот поворот. Концепция, говорят, не подходит. А что они понимают в концепциях, эти разожравшиеся в штабе начальники? Они понимают, что значит почистить агентуру? Они понимают, что значит отдать приказ убрать длинноногую красавицу, которой еще работать и работать? Да что там работать, он реально ей симпатизировал! Да, их первый секс был вербовочной необходимостью, и Танжер, что называется, зарубил это себе на носу. Но! Чувствам не прикажешь! Не прикажешь чувствам, суки вы позорные! А почиститься надо! Приказ отдай, с исполнителями расплатись… Где они, кстати, эти два урода? А ведь он приготовил им пару отличных пуль — даже тефлоном побрызгал на случай, если явятся в бронежилетах. Но не пришли, почуяли что-то народные, блин, самородки.