Андрей Круз - Ар Деко

«Томми ган», он меня натолкнул на мысль. Главное оружие гангстеров. И то, что у Шиллера есть камень, а вот у Крауса его быть не должно. И о том, что у Крауса конфликт с «аутфитом», после публикаций в газетах только слепоглухонемые не знают. Так что все… соответствует. И правило «не бей первым» уже не считается, Краус послал Отто меня похитить, так что все по-честному, хоть и не могу сказать, что по-джентльменски.

И еще у Крауса машина приметная. У него и костюмы дорогие, и булавка в галстуке золотая, и «хорьх» роскошный. Любит он себя, балует. Так что заметить должны издалека, хоть машин уже прибавилось.

Вообще немецкий сектор начинает жить раньше, чем другие, и раньше заканчивает. Некоторые конторы тут и в семь утра открываются, но большинство все же в восемь. Люди идут по тротуарам, по Хохенцоллерндамм трамваи едут полными, откуда-то пахнет свежим хлебом. Утро, спокойствие, степенность. Но мы это сейчас все разрушим.

— Вон он, — сказал я, поворачиваясь к Раулю с заднего сидения. — Заводи! Платки!

«Хорьх» ехал солидно, неторопливо, сбрасывая скорость перед светофором, до которого было еще далеко. Мы пропустили его мимо, а затем Рауль резко отвернул от тротуара, и «плимут» набрал скорость, быстро нагоняя «хорьх». Краус даже не повернулся в нашу сторону. Нет у него никакого камня. Не по чину.

Я вскинул автомат, прицелился. Краус что-то успел увидеть в зеркало, потому что резко обернулся, но «томми ган» гулко, как в железный таз молотком, загрохотал выстрелами, завибрировал в руках, отдавая в плечо, выбросил струю серого дыма, и очередь перечеркнула голову немца, опустилась вниз, туда, где за дверцей было его тело, прошила его тяжелыми пулями сорок пятого, а «хорьх», беспомощно вильнув, свернул в сторону, на тротуар, и с глухим стуком врезался в стену дома. И я успел увидеть, что ветровое стекло машины сплошь забрызгано красным. Нет, такие не живут.

Где-то закричала женщина, машина перед нами шарахнулась в сторону. «Плимут» взревел шестицилиндровым мотором, рванулся вперед, к перекрестку, и почти столкнулся с полицейским сине-белым «шевроле», как раз ехавшим по Хохенцоллерндамм. Мы проскочили прямо перед ним, а те, включив сирену, тут же пошли на разворот. Быстро сообразили…

— Притормози чуть-чуть!

Будь за рулем кто другой, он бы еще и спорить начал, но Рауль — солдат старый и опытный, он все понял. Я сбросил шляпу в салон, чтобы ветром не сдуло, высунулся в окно, прицелился в радиатор догонявшей полицейской машины и выпустил в него три очереди. И водитель ее так дал по тормозам, что завизжали по асфальту покрышки, а машину понесло юзом.

— Теперь гони!

Рыкнул мотор, «туристический седан» снова набрал скорость и понесся в сторону промышленного района. Пока быстро, затем свернем и скорость сбросим, и платки с физиономий уберем, дальше они будут привлекать больше внимания, чем их отсутствие. Шляпу я снова надел.

— Вон там направо и сразу налево, там помедленней.

Где-то сзади, еще далеко, завывала еще одна сирена. Обстрелянные уже подкрепление вызвали, черт бы побрал эти «двухсторонние радио». Но не должны догнать, мы сейчас запетляем и исчезнем. Нам к железнодорожной станции, там столько глухих заборов и путаных улиц, что черт ногу сломит.

Рауль сбросил скорость, затем сразу же свернул в первый же переулок, из него в следующий, выехал на улицу, пропустив автобус, поехал прямо и снова свернул. Следующая полицейская машина, сверкая огнями, пронеслась навстречу, но нас они не заметили. Не думаю, что кто-то успел сообщить номера и марку, скорее ищут «зеленый седан», но таких на улице немало. Но мы все же решили не рисковать и снова повернули в переулок. На основных улицах могут начать устраивать блоки, стрельба из автоматов в городе и заодно обстрел патрульной машины — дело нешуточное, тут вся полиция на ноги поднимется. Скоро сюда подтянутся патрули из других секторов, и тогда уйти станет сложно.

Где можно, Рауль разгонял машину снова, стараясь как можно скорей уйти из опасного места, а где было людно, скорость скидывал, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Еще несколько раз слышали полицейские сирены, но на глаза никому не попались.

И вот уже пошли заборы складов и фабрик, мы там, где и нужно. В длинном пыльном проезде Рауль остановил «плимут». Автомат к этому времени я дважды протер, поэтому просто бросил на пол. Машину мы заперли, забросив ключи в заросшую желтой травой водосточную канаву, и быстрым шагом пошли дальше, где за углом нас должен был ждать Иан. И он нас ждал.

Пропетляв по промышленному району, мы выбрались на длинную Нил-Вэлли и по ней погнали в сторону центра города, а затем через него в британский сектор, в «Гараж Хупера». И не забыть снова сменить номера на «ситроене» Рауля. И откуда-то с дороги позвонить в полицию и сообщить, где искать тело Жильбера.

21

— Ты что зеваешь? — спросила Сюзет.

Она развешивала в шкафу свои платья, вынимая их из чемодана. А я сидел в кресле, любовался ей и одновременно мечтал о кофе. О крепком черном горячем кофе, который мне подадут в крюшонной вазе, и я весь его выпью залпом.

— Плохо спал почему-то. Душно было, всю ночь ворочался.

— Я тоже плохо спала. Как-то все сразу свалилось мне на голову, эта квартира, студия, даже этот чек раз в две недели — хотелось не спать, а танцевать голой при луне.

— Когда у тебя снова появится такое желание, не забудь позвать меня.

— Но-но! — она с угрожающим видом направила указательный палец мне в лицо, но тут же подошла, села на широкий подлокотник и поцеловала, обняв. — А может и позову, мне надо подумать.

— Долго?

— А ты как думал? Конечно, долго. Черт, хватит зевать, у меня кофе пока нет. Вообще ничего нет еще. И все закрыто в воскресенье, даже купить негде.

— Мы сейчас пойдем на ланч. И там выпьем цистерну кофе.

— Дай вещи разложить сначала, — она поднялась с кресла. — А завтра после студии пробегусь по магазинам.

— А до студии?

— Здесь рядом кафе, мне менеджер сказал, что оно открывается рано. Попью там и поеду, — она повесила очередное платье на плечики.

— Машину возьми.

— Это твоя машина, она тебе нужней.

— Я могу еще одну взять. Гараж моего друга, у него всегда несколько есть в прокат. А когда починят мой «форд», заберу его.

— Стану звездой, заработаю себе на… — она задумалась, — какая самая лучшая машина?

— Не знаю. Мне мой «форд» нравится. Может быть «роллс-ройс»? Или «кадиллак»?

— Пусть будет «роллс-ройс». С шофером.

— С шофером ревновать буду.