Заря-2 - Максим Гаусс
Глядя на меня расширенными от бешенства глазами, он тяжело дыша, что-то хрипел. Из приоткрытого рта по подбородку стекала тонкая струйка слюней...
- Ну, че встал? - крикнул я, кое-как сдерживаясь, чтобы не рухнуть. - Иди, ну!
И тот не стал ждать. Подняв пулемет еще выше, он рванул ко мне. Единственное, что я смог - воспользоваться старым приемом - снова отошел с линии атаки и подставил дикарю подножку. Выронив оружие, тот с воем полетел вперед и по инерции впечатался мордой в бетонную стену.
Я бросился ко входу в помещение Картавина, но по пути наткнулся на монтировку. С ходу подхватив ее, я быстро развернулся и практически не целясь метнул ее наподобие бумеранга в уже поднявшегося на ноги противника с окровавленным лицом. Седые волосы и кровь перемешались в нечто непонятное - рта не было видно, а нос судя по всему тоже был разбит. Бросок вышел неважный - все-таки несколько пальцев не слушались...
Запущенный инструмент угодил прямо в правое предплечье, зацепив и разорвав мягкие ткани. Я еще успел услышать, как раненый дикарь взвыл то ли от боли, то ли от ярости. Но останавливаться он и не думал. Несмотря на полученную травму, он словно бездумная машина вновь бросился на меня. В его руке мелькнул ржавый обломок штык-ножа.
Глядя на него словно на приближающуюся смерть, я неловко ткнулся спиной в дверной проем ведущий в помещение Картавина. Бежать тут было некуда, да и другого оружия кроме старой монтировки я не нашел. Не найдя ничего лучше, я бросился ему навстречу. В последний момент кое-как сгруппировавшись, я с силой ударил его плечом. Обломок ножа угодил в локтевую пластину, да так и остался там, крепко засев в мягком пластике.
Ухватив за горло, дикарь повалил меня на землю и принялся душить. Отросшие за много лет толстые ногти впились мне в шею, грозя проткнуть кожу и кадык. Навалившись на меня всем телом, он практически лишил меня возможности сопротивляться.
С трудом высвободив руку и изловчившись я двинул дикаря в челюсть. А другой, со сломанными пальцами, кое-как ухватил за волосы. Противник взвыл, немного отстранился, но хватки не разжал.
Поврежденные пальцы не позволяли крепко удерживать противника на расстоянии - в конце-концов он вырвался и снова принялся душить.
Не знаю, сколько бы я смог так сопротивляться – силы были уже на исходе. Сердце бешено колотилось, в голове звенело, а в глазах плясали разноцветные искры. Организм срочно требовал порцию кислорода.
Морда дикаря была прямо передо мной и я не нашел ничего лучше, как с силой ударить его лбом прямо в лицо. Отчетливо услышав, как хрустнули носовые хрящи, я с отвращением отвернулся – на меня хлынул поток крови, заливая лицо и глаза.
Противник вновь ослабил хватку – другой рукой он схватился за сломанный, обильно кровоточащий нос и повторно разбитые губы. Этим-то я и воспользовался – уже немеющими пальцами поврежденной руки я выхватил застрявший обломок штык-ножа и с силой вонзил его прямо в горло дикаря. Ржавый металл с тихим хлюпаньем вошел по самую рукоятку.
Кашляя и харкая кровью, противник конвульсивно дернулся, отшатнулся в сторону и потеряв равновесие, рухнул на пол. С трудом поднявшись на ноги, я слегка шатаясь подскочил к конвоиру и с размаху пнул тяжелым ботинком ему в висок. С омерзительным звуком хрустнули шейные позвонки. Дикарь что-то коротко булькнул в последний раз и затих.
Сам же я плюхнулся пятой точкой на бетон, а затем обессиленно облокотившись спиной о стену, облегченно опустил голову. Наспех стерев с лица кровь дикаря, я бросил быстрый взгляд на неподвижный труп, а затем обернулся на второй. Мне самому не верилось, что я справился с обоими, правда, едва не расставшись с собственной жизнью.
Несмотря на то, что дикари-конвоиры были в возрасте, сил у них было предостаточно – каждый из них мог с успехом посоперничать с любым из нашей спасательной группы.
Внезапно я вспомнил, что хотя конвоиров и было двое, где-то поблизости мог находиться и третий – тот, кто говорил со мной по пути к Картавину. Кое-как поднявшись на ноги, я прижался к стене и прислушался. Кроме тишины я ничего не услышал, хотя причиной тому мог быть остаточный звон в ушах.
Поискав глазами по полу, я наконец отыскал утерянный ранее пистолет. Бросившись к нему, схватил его и сморщился от боли – вновь дали о себе знать поврежденные пальцы. Быстро сунув пистолет в карман, я рванул обратно в помещение Картавина. С ходу обнаружив там висящую на стене шкафчик-аптечку, я бросился к ней.
После быстрого осмотра я сделал предварительный вывод о том, что у меня сломаны мизинец и безымянный пальцы. С костей была частично содрана кожа. Конечность уже припухла, но подвижность более менее еще сохранялась, хотя каждое движение отдавалось болью. Тщательно и плотно перемотав пальцы бинтом и обездвижив их, я занялся плечом. Удар пулемета хотя и был скользящим, но все равно оказался серьезным – на предплечье и окружающих мягких тканях уже разлился огромный лиловый кровоподтек. Опухшая конечность утратила обычную подвижность и ощутимо болела.
- Вот черт! – простонал я, вновь опустившись на пол.
Куда идти я примерно помнил, а даже если и заблужусь – не страшно. Наверняка Картавин оставил на стенах какие-нибудь знаки для своего собственного удобства. Отдохнув еще несколько минут, я вытащил из кармана пистолет, кое-как отсоединил магазин и тихо вздохнул. Осталось всего два патрона. Да уж, с таким солидным боезапасом особо не повоюешь.
Конечно, Картавин примерно указал место, где хранились наши вещи и оружие, но туда еще нужно было добраться. И наверняка в этих туннелях полно дикарей. А боец из меня сейчас был не очень – как спасать остальных?
Тем не менее поднявшись на ноги, я поочередно осмотрел тела убитых мной дикарей, но к моему разочарованию, не нашел ничего полезного. Подобрав окровавленную монтировку, я крепко сжал ее и решительно зашагал к выходу.
Миновав около двадцати метров, я прислушался, осмотрелся.
