Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
– Кто эти люди? – спросила она. – Они… мертвы?
Старик удивленно поднял голову, а потом улыбнулся и покачал головой:
– Нет, нет, они пилигримы, как и вы, путешественники, искавшие убежища. Господь привел их сюда, и они нашли укрытие в Его церкви.
Пока старик описывал роскошь прежнего убранства собора Святого Сутрина, Мириамель почувствовала, как ее дернули за рукав.
– Спроси у него, нет ли под собором того, что мы ищем, – прошептал тролль.
Когда старик замолчал, чтобы перевести дыхание, Мириамель воспользовалась шансом.
– А под собором есть туннели? – спросила она.
– Туннели? – В покрасневших влажных глазах старика появилось странное выражение. – Что вы имеете в виду? Здесь есть катакомбы, где покоятся тела всех епископов до Дня подведения итогов, но никто туда не спускается. Там… святая земля. – Казалось, он испытывал тревогу, глядя куда-то мимо алтаря. – Но это неподходящее место для путешественника. Почему вы спросили?
Мириамель не хотела огорчать старика еще сильнее.
– Когда-то мне говорили, что там находилось… священное место. – Она склонила голову. – Дорогой мне человек находится в опасности. Я думала, там есть особый алтарь… – Она солгала, но почти сразу сообразила, что это может оказаться правдой: дорогому ей человеку грозила опасность.
Мириамель подумала, что, когда они будут уходить, ей следует зажечь свечу за здравие Саймона.
– Вот оно как, – сказал старик. Казалось, слова Мириамель его успокоили. – Нет, это совсем не такое место. А теперь пойдем, уже почти наступило время вечерней мансы.
Мириамель удивилась тому, что здесь до сих пор соблюдали церковные обряды, хотя от храма осталась лишь оболочка. Интересно, – подумала она, – что случилось с толстым епископом Домитисом и другими священниками.
Старик подвел их к первому ряду скамеек, стоявших напротив алтаря, и предложил сесть. Ирония ситуации не укрылась от Мириамель: она часто сидела здесь рядом с отцом и дедом. Старик встал за алтарем, накрытым старым ковром, и поднял вверх руки.
– Давайте, друзья мои, – громко сказал он, – вы можете вернуться.
Бинабик посмотрел на Мириамель. Она пожала плечами, не понимая, чего хочет старик.
Но он обращался не к ним. Через мгновение из теней разбитого купола послышался странный шум, вниз слетела стая черных ворон, и Мириамель удивленно вскрикнула, когда они устроились на алтаре. Очень скоро рядом, крылом к крылу, стояло два десятка птиц, чьи черные перья поблескивали в пламени свечей.
Старик начал произносить Манса Никталис, а вороны чистили клювами перья.
– Я ничего не понимаю? – спросил Бинабик. – Насколько мне известно, это не похоже на ритуалы вашей церкви.
Мириамель покачала головой. Вне всякого сомнения, старик был безумен. Он обращался к воронам на языке Наббана, а те расхаживали по алтарю и хрипло каркали в ответ. Но было что-то еще в этой сцене, нечто неуловимо странное…
Внезапно, когда старик поднял руки и сотворил ритуальный знак Великого Дерева, Мириамель его узнала. Перед алтарем стоял сам епископ Домитис, точнее то, что от него осталось – теперь он весил в два раза меньше, лишившись существенной части своей плоти, и даже голос изменился, стал хриплым и тонким. Но, когда епископ произносил звучные строки мансы, он снова стал похож на прежнего Домитиса, и Мириамель увидела его таким, каким он был прежде, – надутым, точно жаба, и полным осознания собственной важности.
– Бинабик! – прошептала Мириамель. – Я его знаю! Он епископ этого собора. Только он очень сильно изменился!
Тролль смотрел на пританцовывавших на алтаре воронов со смесью смущения и веселья.
– Возможно, ты сумеешь его убедить нам помочь? – спросил он.
Мириамель задумалась:
– Сомневаюсь. Он очень заботится об этой церкви и явно не захочет, чтобы мы разгуливали по катакомбам.
– В таком случае я считаю, что мы обязательно должны там побывать, – тихо сказал Бинабик. – Нужно только дождаться подходящего момента. – Он посмотрел на Домитиса, который стоял, закинув голову назад, закрыв глаза и расставив руки в стороны, словно подражал своей птичьей пастве. – Мне нужно кое-что сделать. Жди меня здесь. Я скоро вернусь. – Он тихо встал со скамьи и быстро пошел по проходу в сторону передней части собора.
– Бинабик! – тихонько позвала его Мириамель, но тролль лишь поднял руку и исчез за дверью.
Мириамель ничего не оставалось, как продолжать наблюдать за странным спектаклем.
Казалось, Домитис совершенно забыл обо всех, кроме себя и воронов. Две птицы взлетели и опустились ему на плечи и оставались там, пока епископ раскачивался и вскидывал вверх руки, настолько увлеченный собственными речами, что воронам приходилось взмахивать крыльями, чтобы удержаться на своем «насесте».
Наконец, когда епископ подошел к последней части мансы, стая воронов взлетела и, точно каркающая грозовая туча, начала кружить у него над головой. Ритуал утратил торжественную серьезность, и Мириамель вдруг поняла, что происходящее ее пугает. Неужели в мире не осталось ни одного уголка, куда не добралось бы безумие? Неужели все утратило нормальность?
Домитис произнес последние слова молитвы и смолк. Вороны еще немного над ним покружили, подобно вихрю, устремились вверх, к разбитому куполу, и исчезли в тенях, оставив лишь громкое эхо. После того как в соборе вновь наступила тишина, Домитис, ставший серым от затраченных усилий, скрылся за алтарем.
Когда прошло некоторое время, а он так и не появился, Мириамель подумала, что у старика мог начаться приступ или он просто умер. Она встала и осторожно направилась к алтарю, настороженно поглядывая в сторону купола, опасаясь, что вороны спустятся вниз, угрожая ей когтями и клювами…
Домитис лежал на потертом одеяле за алтарем и тихонько похрапывал. Теперь, когда он находился в состоянии покоя, кожа у него на щеках отвисла еще сильнее, и казалось, будто на лице у него маска из расплывшегося воска. Мириамель содрогнулась и вернулась на свое место, но очень скоро почувствовала себя слишком уязвимой. В зале все еще находилось множество безмолвных фигур, но она могла с легкостью представить, будто они лишь делают вид, что спят, и хотят убедиться, что ее спутник не вернется, чтобы вскочить и напасть на нее…
Мириамель ждала, как ей показалось, очень долго. В зале было даже холоднее, чем в часовне с разбитым куполом, но зато она могла быстро сбежать. Сквозь приоткрытую дверь внутрь задувал ночной ветер, и свобода казалась совсем близкой, но она вздрагивала каждый раз, когда скрипели дверные петли.
– Дождь так и не утих, – сообщил Бинабик, скользнув внутрь и стряхивая воду на каменный пол.
– Епископ Домитис заснул за алтарем. Бинабик, где ты был?
– Отвел лошадь туда, где нас
