Олег Рыбаченко - На дне преисподней!
— Что вы сделали! Я хотел, чтобы ее взяли живой.
— Но иначе монсеньор она бы убила вас. — Растерянно произнесли солдаты.
— За это вас выпорют и радуйтесь, что сегодня мы победили и, следовательно, вы смогли избежать более строгого наказания. А сейчас постройте пленных и приготовьте для этой девушки отдельную могилу. Она сражалась, как доблестный воин и должна быть похоронена с почетом.
Роза все еще дергалась и стонала, к ней подошел врач. Пощупал пуль, посмотрел на зрачки:
— Она смертельно ранена, но у нее словно два сердца, она удивительно здоровая и живучая девушка.
— Так значит, есть надежда!? — Обрадовался маркиз. — Отведите ее в лазарет и приставьте к ней караул. Такая куколка должна принадлежать только мне.
Розу унесли, когда ее перекладывали она, на несколько секунд пришла в сознание, и неожиданно увидела знакомую рожу индейца.
— Вирчусар ты хорошо потрудился! — За это тебя ждет награда. — Маркиз кинул индейцу мешочек с золотом.
— «Хитрая гадюка» желает и далее служить французской короне. Англичанам позор, что они подчиняются женщине.
— Это верно! Одна из самых ублюдочных наций, к тому же слабы в рукопашной схватке, все эти земли будут наши.
— Я думаю лучше всего добить эту женщину-змия! Она околдует тебя и принесет несчастье!
— Думаю не одна женщина, не сможет одурачить французского маркиза, даже такая красивая чертовка как эта! Я позабочусь о том, чтобы ее и пальцем ни кто не тронул, а заодно пришлю лучшего хирурга.
Потери французов оказались не слишком велики, сыграла свою внезапность нападения и нерешительные действия командования. Пленных англичан тех, кто был ранен, просто добили по приказу маркиза.
— В первую очередь нужно лечить своих! — Сказал он.
Потом начались допросы в первую очередь офицеров, завизжали плети. Чтобы разговорить пленников обычно хватало нескольких ударов. Выяснив путь движения еще нескольких английских отрядов, маркиз двинулся им наперерез, рассчитывая разбить британцев по частям. Ему это удалось лишь отчасти два отряда он разбил с скоротечных боях, а еще два сумели проскочить к форту который теперь был в глубоком тылу француза.
— Этих британцев как саранчи, их войска все прибывают и прибывают из Англии. — Печально отметил маркиз. — Мы слишком запоздали с этой войной, следовало нанести удар лет двадцать назад. Тогда они еще не успели так разбросать свои гарнизоны. И еще надо проведать златокудрую фею.
Роза Люциферо, после того как хирург удалил из ее тела пули, при чем он насчитал как минимум семь смертельных ранений, причем одно в сердце.
— У нее два сердца! — А я думал, что это бывает только в сказках. — С изумлением произнес доктор.
Капитан Дартаньян ответил со злобой.
— Наверное, это дитя дьявола она положила не один десяток наших солдат. Два сердца, одно вставлено чертом.
— У нее очень сильная мускулатура, редкий мужчина может похвастаться такой, а для женщины это и вовсе чудо. А такого пресса я не у кого не видел, он может выдержать удар скаковой лошади! — Отметил хирург.
— Так она очень опасная эта Амазонка, кто она хоть по национальности?
— Не смотря на жар она не стонет и не бредит, что говорит о большой силе воли, а кожа, словно смесь оливка и шоколада. Видимо и впрямь из Мексики, там говорят, встречаются такие тигрицы.
— Когда поправиться я попробую ее разговорить. — Пообещал Дартаньян.
Ночь прошла спокойно, а на следующий день Роза почувствовала себя настолько сильной и бодрой что встала с постели.
Несколько стоящих на страже солдат ощетинились штыками.
— Вас не приказано выпускать.
— Но я уже почти здорова и хочу есть. — С обидою произнесла Роза.
Солдаты колебались, им было приказано стеречь Розу, но строжайше запрещено причинять вред. Командующий ими лейтенант с накрученными усами примирительно произнес.
— Посидите, пожалуйста, а мы сообщим о вас командующему. А что еды мы тебе принесем.
Поскольку был приказ маркиза кормить пленницу самыми изысканными блюдами, то Роза оказалась довольной, с удовольствием проглотив, устрицы, и жареного барашка поразив солдат своим аппетитом.
— Какие у тебя крепкие зубы! — Вздохнули они. — А у нас из-за плохого питания прошла цинга.
— Ешьте больше чеснока! — Посоветовала Люциферо. — Его не трудно хранить, а пара луковиц в походе позволит сберечь зубы.
Роза любила улыбаться, и единственным ее недостатком было слишком крупные зубы, что вызывало некоторый страх. Солдаты с удивление смотрели на то, как исчезли рваные раны, а на их месте появились бледнеющие на глазах шрамы, Роза избавилась от бинтов и оказалась совершенно обнаженной. Единственное что возможно останавливало голодных военных, это были ее мускулы, напоминающие стальную проволоку, не тело, а литая сталь. Как правило, большинство мужчин, особенно из прошлого времени, боится чересчур накаченных женщин. Зато как соблазнительны были соски, упругие цвета агата груди, и пышные рельефные бедра.
— Пожалуйста, прикройтесь! — С дрожью в голосе произнес лейтенант. — А то совершенно нет сил, противиться соблазну!
— А я красива? — Произнесла Роза, он говорила по-французски, довольно бегло, но странным акцентом.
— Божественна! Даже слишком, но и страшная одновременно.
— А вы меня не бойтесь! Должно быть, вы солдатики соскучились по любви?
Офицер задрожал сильнее, солдаты отступили.
— Не соблазняй меня дьявол! Пощади душу.
— Только вот никогда не поверю что за время службы, любвеобильный француз никого не изнасиловал.
— Но жертвы никогда сами не предлагали нам этого. А приказ командира, маркиз нам головы оторвет. Да вот и сам капитан Дартаньян.
— Дартаньян! Я знаю такого, в Голливуде снимали про него фильмы! Хотя нет, он вроде из другой эпохи.
Капитан Дартаньян лихо накручивал усы:
— Я не понимаю, о чем она говорит, и что такое фильмы!
— А я тебе объясню это вроде того, что придуманную историю показывают в действии.
— Как театр? — Произнес догадливый Дартаньян.
— Почти только куда более интересно и красочно!
— А что такое Голливуд?
— О, это такое место, где снимают фильмы. Оно находиться слишком далеко от вас и поэтому ты его не знаешь.
— Это не столь существенно, но ты стоишь обнаженная перед солдатами. Неужели они тебя заставили. — Он показал кулак лейтенанту.
— Нет, это я сама! Пускай полюбуются на мою красоту. А тебе я нравлюсь?
— Очень, но сейчас к тебе подойдет доктор. То-то удивиться! Я и сам поражаюсь как ты, будучи смертельно раненной, так быстро восстановилась.
— С божьей помощью все возможно!
— А думаю, ты дьявол!
Доктор замер на пороге, он вылупил глаза.
— Как ты уже в норме!
— Почти, видишь, шрамы исчезают.
— В таком случае еще одну ночь, ты переночуешь под наблюдением в палате, а завтра тебя выписываем.
— Целую ночь, под наблюдением? Это скучно!
— Но необходимо! И еще солдаты, если кто ни будь из вас, с ней займется любовью, я обязательно скажу маркизу.
— Да мы ни в коем случае! — Замахал руками Дартаньян. — Это она сама обнажилась.
— А вам девушка, я скажу, нельзя себя так вести! Храните достоинство.
Роза хотела возразить, а потом подумала, что репутация шлюхи в столь консервативном мире ей ни к чему!
— Я лишь хотела показать, как зажили мои раны! — Люциферо приняла вид оскорбленной невинности. — А у них сразу возникли похотливые мысли, до чего низко пали мужчины!
А вы да еще врач такое обо мне бесстыдство подумали!
Доктор сразу «обвис», смутился:
— Я не хотел вас обидеть, извините.
— На первый раз прощаю! Но в следующий раз следите за своей речью!
— Я позабочусь, и вам принесут лучшее платье. — Сказал Дартаньян.
— И это тоже неплохо! — Роза повеселела, а пока может, сыграем в карты.
— На деньги? — Спросил Дартаньян.
— Конечно, не бесплатно. На пустышки играть не интересно.
— Тогда давайте в долг. Я сейчас гол как сокол.
— Можно и так. Я верю честному офицерскому слову.
Игра в карты казалась Розе несколько примитивной, да и от удачи слишком много зависит. Тем не менее, он как профессиональная шпионка была превосходно обучена и знала множество трюков, и скоро капитан оказался ее должен как земля колхозу. Когда его долг превысил сто тысяч ливров, он взмолился.
— Ты действительно связана с нечистым; все выигрываешь и выигрываешь.
— А ты что думал, что я должна задрать ноги к верху. Ты и так должен сверх всякой меры.
— Я отдам или погибну на поле брани, карточный долг для меня святое. Уж лучше умереть, чем опозориться.
— Я верю тебе. Но сейчас нам не до антимоний. Поцелуй меня в ноги и я спишу тебе одну тысячу.
