Дмитрий Старицкий - Путанабус

       - Монеты они в берцах в специальных кармашках прятали, - сказала Инга.

       - Неплохо придумано, - отозвался я.

       - Там ещё перстни были на пальцах, я их снимать не стала. Извини.

       - Ну и хрен с ними, - мне тоже как-то не климатило жмурам пальцы рубить.

       - Что с покойниками делать будем. Так и бросим? - спросила Ингеборге, выставляя у кучи трофеев в рядок семь пар ботинок.

       - Бандитов тут, по традиции, так и бросают в саване. К утру падальщики всё подъедят. И костей не оставят, - поделился я полученной от Бори информацией.

       - Ты точно уверен, что есть ещё одна банда?

       - Процентов на девяносто. А ещё на пятьдесят, что даже и не одна она банда там, а больше их?

       - Тогда есть идея, подкупающая своей новизной.

       - Блин, Инга, только не здесь, - отмахнулся я от неё, - Что вы такие озабоченные все. Роза вон тоже уже предлагала дать мне прямо тут, на фоне победы. Апофигей войны, мля.

       - Жорик, а может это ты у нас, сегодня, очень-очень сексуально озабочен, а? У меня идея насчет трупов, а я некрофилией не увлекаюсь.

       - Излагай?

       - Положить их в машины и всё поджечь. Пусть гадают бандиты, как тут их братву покоцали. Остатки трапезы падальщиков им уже привычны, а вот горелые трупики... Это может, если не напугать, то, по крайней мере, озадачить.

       Общими усилиями, мобилизовав всех, кроме раненой Були и дежурных снайперов, и после того, как в подогнанный автобус загрузили все трофеи, складировали трупы бандюков в их машины. Причем в индийский джипчик - сразу четырёх. Так было хоть чуть-чуть легче. Хотя без белевонтизма и тут не обошлось. Знатно харчами пометали почти все. Хотел их от этого уберечь, но видно не судьба.

       До этого налили на пол в автомобилей масла. А потом облили всё сверху бензином. Вот канистры трофейные и пригодились, хоть и пробитые.

       Отъехав на приличное расстояние, по радио попросил Таню пальнуть по машинам бронебойно-зажигательными пулями или на худой конец трассером.

       Полыхнуло знатно, с густым черным дымом.

       А мы, забрав охранявших нас снайперов, покатили искать укромное место для ночлега. Подальше от запаха горелого мяса, пополам с запахом горелой резины.

Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

       Место для окончательного ночлега нашли ближе к вечеру. Не когда стемнело, но близко к тому.

       Пропетляли мы по крокам буров, знатно, как стадо пьяных зайцев, почти половину светового дня. Очко-то жим-жим.

       Ну, ни разу я не герой. Даже трофейного кокоса грузинского пришлось нюхнуть с мизинцевого ногтя, иначе никаких моих сил не хватило бы на этот драп нах... Хрен поймешь куда. По крайней мере, столбов жирного черного дыма отсюда не видно совсем.

       Днем, на кратком привале, наскоро перекусили трофейным колбасным фаршем с трофейным же хлебом. И опять в путь. Кофе можно попить и на ходу.

       Вечером же, опасаясь погони, огня разводить не разрешил, хотя и забились мы в небольшую ложбинку, откуда нас со всех сторон практически не видно. Сам проверял и так, и ночью ещё с очками ночного видения лазил, наплевав на местную фауну. Никогда не надо забывать, что: бережёного - Бог бережет, а не бережёного конвой стережёт.

       Это помимо того, что Роза с Анфисой попеременно весь эфир сканировали непрерывно.

       Но вот по поводу разведения огня вышел спор, плавно переросший в бабий бунт. Горячей воды с меня потребовали незамедлительно и не меньше, чем по котелку на сестру. Никак, обоссанные труселя им наскоро простирнуть приспичило? Но углублять я эту тему не стал. Чревато, знаете ли, перед десятком злых баб в постстрессовом синдроме, да ещё вооруженных, отказывать в базовых потребностях. Не верите - перечитайте Мих. Шолохова, рассказ "Когда казаки плачут". А потом прикиньте трезво: кто мы, и кто казаки? Но огонь я разводить упорно не разрешал, опасаясь, что по нему нас в темноте засекут.

       Выход их тупикового положения нашла Дюлекан, заявив, что сделает нам "таёжный керогаз" и никакого огня со стороны видно не будет. Тут я и сдался. Делайте, что хотите, коли сами себе враги. Я устал, как не знаю кто. Вот и не барайте меня.

       Но на этом мои злоключения не кончились. Дюля вручила мне гибкую цепную пилу трофейную и потребовала от меня ровненького спила поваленной сушины сантиметров восемнадцать-двадцать в диаметре. Сделал ей два полешка сантиметров по восемьдесят. Стояла над душой, вредина, и требовала, чтобы спил был ровный и перпендикулярный бревну.

       Дюля с Таней с помощью трофейной финки (кабар я им на такое дело брать запретил), и обушка топорика споро раскололи полешки пополам, потом ещё надвое. Затем топором стесали середку поленьев на щепки, и изнутри иззубрив поленья тонкой широкой щепой, которая одним концом все ещё крепилась на бревне. Потом сложили полешко заново и обвязали его проволокой, затянув её мультитулом. Получилась такая труба деревянная с квадратной дыркой.

       Выкопали ямку, утрамбовав ней эту трубу. Строго вертикально. Подкопали снизу поддувало. И подожгли таблетку сухого спирта, осторожно пропихнув её в низ, периодически подкармливая робкий ещё огонёк плоскими щепочками.

       Затем, когда огонь раздухарился, поставили над ним таганок, на который повесили трофейный котелок. И пожалуйте - таёжный керогаз в действии, огня видимого не больше, чем от газовой конфорки. Век живи - век учись.

       Потом я вынес резиновый коврик из-под водительского сидения и бросил его за автобус. Рядом поставил пластиковое ведро. И пластиковую кружку на бампер.

       Подошла Ингеборге. Обняла сзади за плечи.

       - Хватит суетиться, Жора. Иди, отдохни. Сожжёшь так себя, милый. И мы одни без тебя пропадём.

       - Коврик, чтобы босыми ногами на траву не становиться. Вот ведро - вода холодная в ручье...

       - Разберёмся, не маленькие. Иди... - и, ласково подтолкнув, повела к костру, то есть к этому "керогазу таежному", около которого уже расстилали "пенки".

       Хитрые такие "пенки". Спасибо Анфисе. Она готовые вспененные туристические рулоны порезала на квадраты, по углам которых, на заказ, в какой-то мастерской пробила металлические блочки. И стала "пенка" многофункциональной.

       Во-первых хранить её стало легче, стопочка всё же меньше места занимает, чем много рулонов.

       Во-вторых, кинул на землю - готовая сидушка.

       В-третьих, за блочки верёвочкой можно привязать их к поясу и таскать сидушку на себе, освободив руки.

       В-четвёртых, связав четыре сидушки за углы по блочкам, получаем вполне нормальный лежак.

       И в-пятых, эти четыре сидушки хорошо укладываются в рюкзак со стороны спины.

       Всё это было куплено и сделано, когда ещё гамаков в автобусе даже в проекте не было, а собирались покупать на всех палатки.

       Присев около "керогаза", привалился к дереву и с удовольствием закурил дорогущую трофейную сигариллу, щелкнув зажигалкой с финской свастикой.

       - Наблюдателя-то мы не поставили, мой косяк, - проворчал, выдохнув первую затяжку.

       - Успокойся, Жора, Таня и Сажи уже там бдят. Потом я с кем-нибудь их заменю, только кипятком всех обеспечу, - откликнулась Дюлекан.

       Потом, всех стрелявших сегодня заставил влить по маслёнке в ствол, прямо при мне, а чистить, ладно, завтра будем.

       - Жора, ты мог это раньше сказать, до того как все помылись? - возмущенно взвизгнула Альфия.

       - Привыкай. Веретённое масло теперь твоя косметика. Потому что ухаживать будешь сначала за пулемётом и только потом за собой.

       - На хрена мне такая перспектива?

       - На всю оставшуюся жизнь, Аля, сама видишь, какая она тут. И ещё один совет - ногти состриги. Надо будет - потом свой маникюр отрастишь. А то обломаешь их по дороге - хуже будет. Вон с Комлевой пример бери.

       Альфия надулась обиженно, но промолчала. Даже набученная она оставалась самой красивой девчонкой моего гарема. Особенно в закатном солнце, которое пробивалось последними лучами сквозь её пепельные волосы. Я залюбовался невольно.

       Тут и мне выделили котелок кипятка, а на освободившемся "керогазе" стали варить что-то съедобное.

Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

       Когда я помылся, все уже собрались у "керогаза". Кроме Розы, Тани и Сажи.

       Загородившись от "дороги" автобусом, при свете ручного фонарика, положенного так, чтобы освещал только достархан, насытились жидким кулешиком из тушенки с гречкой и ещё какими-то трофейными харчами. Какими, точно не скажу. Мне не досталось, я чай местный пытался в это время нормально заварить. Как говориться, в большой семье клювом не щёлкай.