Владимир Поселягин - Империя

Нас долго мурыжили в трюме, где было достаточно холодно, двоих, что начали возмущаться, вытащили из строя и демонстративно отходили плётками, порвав кожу на спине, после чего погнали по коридорам транспорта в другое помещение. Судя по множеству обрывков пищевых пайков на палубе, тут уже были другие новички из соседних трюмов. Нам дали по одному пайку на двоих, мне пришлось делить свой с каким-то лысым мужиком с отрезанными уже давно ушами. То ли культист, то ли фанатик какой-то церкви. У них процветают такие вот обряды и физические ампутирования частей тел. Я паёк сразу разломил пальцами и протянул долю ему. Тот сразу стал возмущаться, что у меня больше, поэтому удар по голове – и у меня оба куска. Делил я честно, сам виноват.

Обрывки упаковок пайков мы тоже бросали на палубу, многие бегали в туалет, две двери вели в них, я тоже сходил облегчиться – после криокапсул всегда по-малому хочется, два или три раза. Я два раза сбегал. Потом нас вывели и по коридорам повели в сторону кормы, как я понял, к шлюпочной палубе, однако на полпути развернули и погнали обратно. От одного такого же несчастного мужика, в татуировках по всему телу, я узнал, что посадку на челноки отменили, тот это от охранников услышал. Почему, никто не знал, но выяснилось это на следующее утро. Нас просто не успели до наступления темноты спустить на планету, а ночью внизу не принимали, потому что на планете никого не было из корпоратов, все на ночное время поднимались на орбиту.

Однако не было повода грустить, нам выдали робы, самые обычные дешёвые тюремные ярко-оранжевые робы. Хоть что-то. Капсулы сложили в несколько рядов в одном месте, и теперь трюм напоминал курятник: везде ходили, сидели и переговаривались оранжевые петушки. А над нами по переходам перемещались охранники и следили за порядком. Вооружены они были старыми армейскими импульсниками. Так себе оружие, честно говоря, но против безоружной толпы действенное. Особенно если настроить не на точный выстрел, а расфокусировать линзу, то получится ружьё-метёлка, стреляет импульсами, но как током шандарахнет. Пара выстрелов – и толпа лежит, корчась от боли. Их в своё время полицейские использовали, чтобы гасить бунты, митинги и волнения, пока не получили более серьёзные игрушки.

Утром нас покормили и направили снова к шлюпочной палубе, по пути в наш поток влилась другая группа заключённых, или не знаю, как нас правильно называть. Может, тот охранник-здоровяк, что речь толкал, был прав. Мы тут все рабы. Особо он ничего не говорил, только объяснял, что нужно слушать и будет хорошо. Крутил эту пластинку разными словами и фразами, но смысл был тот же. Мне вообще кажется, он как раз рассчитывал на возмущение, чтобы на глазах остальных показать, что мы тут никто. А смысл? Если охрана работала дубинками, не переставая, и явно получала удовольствие от избиения людей. Вот это реально показывало, что мы тут действительно никто.

Когда в нашу колонну из бокового прохода влилась новая группа – их, похоже, только подняли, они ещё были голыми и имели синюю кожу, последствия киберзаморозки, – я увидел в толпе того «особиста», по вине которого попал в эту историю. Напугался ли я? Скорее насторожился. Видимо, этот бывший служащий Центра беженцев попал в ту же историю, что и я, и, похоже, он подтёр информацию в моём деле, что у меня симбиот Древних. С одной стороны, это хорошо, никто о нём не знает, с другой – тварь этао, похоже, ещё та и точно меня сдаст к своей выгоде.

Он меня тоже опознал, но не сразу, я успел сблизиться и, качнувшись в его сторону, незаметно ударил двумя пальцами в бок. После чего отошёл в сторону. Тот меня опознал и шёл дальше, потирая голый бок, но когда я уже скрылся в толпе, он упал и забился в судорогах. Спасать его не стали. В сторону, чтобы не мешал движению, оттащили уже труп. Ну, а я избавился от того, кто меня знал, то есть некоторые мои возможности.

На шлюпочной палубе тех, кто имел робы, повели к челнокам и стали стоя запихивать внутрь как можно больше людей. А голых отводили в сторону и вручали такие же робы. Похоже, это была общая униформа для заключённых. Я попал в первую партию в третий челнок и, как и все, спрессованный со всех сторон, ожидал, когда челнок покинет борт транспорта и направится вниз к планете.

Спускались мы около часа, пару раз челнок тряхнуло, похоже на боковой ветер в верхних облаках, но потом ничего, приземлились.

Когда я через аппарель покинул следом за другими оранжевыми заключёнными грузовой отсек челнока, то слегка прищурился. По виду планета была как планета, голубое небо, жёлтое солнце, поднимающееся над горизонтом, облака кудрявые, вдали виднелись верхушки деревьев, но что за земли вокруг, было непонятно. Высокий забор загораживал, а вышки с автоматическими пушками настораживали. Направлены они были внутрь, на нас.

Вели нас от челноков по выложенному плитами из пенобетона взлётному полю, метров триста до трёх ангаров. Это были все строения, которые я смог разглядеть вокруг. У этих трёх ангаров было по две двери, перед каждой стоял стол и сидел служащий компании. Я хорошо запомнил эмблему на их униформе. Выберусь, вырежу владельцев вместе семьями. Достался мне негр, похожий на пиндосского президента с Земли.

– Номер! – рявкнул тот.

Нам когда выдавали робы, выдали каждому по номерку, больше ничего не было.

– Двенадцать, шестьдесят три, восемнадцать, сто шесть Е, – по памяти сказал я.

У меня была возможность стырить номерок у других, но делать я этого не стал, при проверке по этому номеру высвечивалось моё лицо. Сказал бы другой номер, опалился бы.

– Держи купон на тысячу зорий. На них в ангаре сможешь купить некоторые вещи. Если имеешь голову на плечах, полезные, если нет – быстро сдохнешь. Шагай… Следующий!

Естественно, он это говорил всем, и тем, кто стоял передо мной, тоже, поэтому я слышал его речь заключенным несколько раз. Некоторые пытались задавать вопросы, но стоявший рядом охранник огревал их крепкой дубинкой, именно поэтому, получив пластиковую карточку, называемую тут странно: «купон зорий», – видимо, местные деньги, прошёл под тёмные своды ангара. В нём было жарко. Нет, не так. В нём было как в духовке, металлокерамические конструкции буквально дышали огнём, нагретые местным солнышком. В ангаре носились заключенные в своих оранжевых робах с разными вещами в руках. Заметив с противоположной стороны открытые двери, я направился к ним, двое охранников у них только покосились на меня. Им ещё хорошо было, ветерок обдувал через дверной проём.

– Извините, нур, – обратился я к одному из них, на вид посерьёзнее, вроде не беспределыцику. – Не объясните, что тут происходит?