Александр Быченин - Егерь

Трое бездельничающих монстров обступили нас и знаками приказали встать. После секундного колебания я приказ выполнил, не обращая внимания на хлынувший в кровь адреналин. Мозг работал в лихорадочном темпе, выискивая возможный выход, но тщетно. Я видел только возможность продать свою жизнь подороже. Правда, решиться на это не мог, останавливала мысль о Гале. Возможно, быстрая смерть в бою и будет для нас наилучшим вариантом, но, видимо, не настолько я суров, чтобы решить этот вопрос единолично. Пока что нас не убивали, так что шанс выжить имелся. А вот если я начну активные действия…

Из ступора, вызванного конфликтом внутренних программ, меня вывел Галин крик. Я бросил на нее короткий взгляд, засек крабоосьминога, тянувшегося к ней отвратительными щупальцами, и тут передо мной возник такой же монстр. Конструкция твари была далека от рациональной: из плоского туловища на суставчатых ногах вырастал студенистый горб, увенчанный десятком длинных отростков. Откуда взялся монстр, я, к стыду своему, не заметил. Возможно, прямо из пола вырос. Но это уже было не важно. Отбив в сторону щупальце, я вцепился в «уродца» и выпустил полновесный заряд картечи прямо в омерзительную башку. Она разлетелась безобразными ошметками, оторванные щупальца ударили в колбу, пара отлетела на ближайшего растамана-переростка. Передернуть цевье я не успел, вынужденный закрыться ружьем от страшной конечности. Отбив удар, я провел в грудь оказавшегося практически у меня за спиной второго монстра немного смазанный уширо-гери, чем несказанно его удивил, и поспешил боксерским нырком с одновременным отшагом разорвать дистанцию с первым противником. Появившееся мгновение я использовал для перезарядки «уродца» и потом приблизиться врагам уже не дал: всадил в ближайшего два заряда, напрочь отстрелив руку и превратив голову в мешанину зеленых ошметков и псевдодрэдов, а второго остановил выстрелом почти в упор. На этом мое везение закончилось. Что характерно, вместе с патронами. Я еще успел закрыться бесполезным ружьем от мощного удара сверху: клинки пробили насквозь ствольную коробку, по счастливой случайности миновав мои ладони. А то бы запросто без пальцев остался, несмотря на перчатки. После этого мне оставалось лишь длинным прыжком разорвать дистанцию, оставив нанизанное на ножи ружье в подарок твари, и схватиться за мачете.

К сожалению, осуществить это намерение мне не удалось: сзади на шлем обрушился сокрушительный удар. Угасающее сознание услужливо подсказало, что это был монстр-оператор. Видимо, ему надоело наблюдать за избиением коллег, и он вмешался в драку. Весьма удачно, надо сказать, вмешался — дух из меня вышибло качественно. В последнее мгновение перед беспамятством я вдруг отчетливо различил зов Петровича и еще успел с удивлением осознать, что это он пытался до меня докричаться все это время. Потом наступила тьма.

Система HD 44594, планета Находка,

9 сентября 2537 года

Возвращение сознания приятным назвать было трудно. Зверски болела голова, к тому же в ушах свербело. Какой-то отвратительный надоедливый звук мешал сосредоточиться, еще донимал странный дискомфорт в легких. Я усилием воли отогнал свербение и открыл глаза. В первое мгновение стало полегче, однако с обретением миром красок взору моему открывалась такая картина, что лучше бы и не возвращаться из небытия. Я висел в давешней колбе. Вернее, не висел, а застыл в непрочном равновесии, окруженный со всех сторон прозрачным гелем чуть плотнее морской воды. Верхняя часть обмундирования отсутствовала: меня заботливо избавили от шлема и куртки с перчатками, а термобелье было разодрано до пупа и свисало с пояса на манер юбки. Из запястий и локтевых сгибов с внутренней стороны торчали хитиновые трубки. Еще одна такая же вырастала из грудной мышцы прямо напротив сердца. Судя по ощущениям, еще парочка псевдососудов присосалась к вискам. Легкие и все дыхательные пути были наполнены гелем, но, как ни странно, я дышал. Вернее, не совсем так: дыхательных движений производить не требовалось. Видимо, кровь напрямую насыщалась кислородом через те самые хитиновые трубки. Или просто через них циркулировала, проходя через заменители легких где-то за пределами моей прозрачной тюрьмы. В общем и целом умирать прямо сейчас я не собирался.

И все бы ничего, если бы напротив меня в такой же колбе не билась в истерике Галя. Обнаженное по пояс тело изгибалось в конвульсиях, в глазах застыл дикий ужас, из раззявленного рта рвался крик. Вернее, с мучительными спазмами исторгался из легких гель, чтобы сразу же залиться обратно — все же давление жидкости в колбе значительное, по себе чувствую. Движения рефлекторные, мозг явно отключился, не выдержав нагрузки. Этак и до летального исхода не далеко. Что творят, суки! Да как они посмели поднять руку на мою женщину! Что бы там она ни говорила, а это именно так…

Я попытался шевельнуть рукой и особого сопротивления не встретил. Ага, порядок! Какую-то свободу действий мне оставили. Я сжался в позе эмбриона, подтянув под себя нижние конечности, несколькими легкими движениями рук изменил положение тела и выстрелил ногами в прозрачную стенку колбы. Результата добился просто смехотворного. Сапоги с меня не сняли, как и штаны, но даже твердые подошвы не помогли: ступни скользнули по изогнутому прозрачному хитину, и весь импульс от удара обрушился на меня самого. Коварный гель погасил скорость, зато инерция никуда не делась, равно как и закон сохранения энергии, так что я чувствительно влип спиной в колбу, да плюс еще меня чуть не перевернуло вниз головой. Спасибо тесноте емкости, я просто уперся головой в хитин и затормозился. Несколькими конвульсивными рывками восстановил равновесие и приготовился к новой попытке. И тут до меня дошло, что я отчетливо слышу зов Петровича, как будто питомец орет где-то недалеко. Понятно, что это мозг преобразовал мыслеобраз в более удобоваримый вид, но факт оставался фактом: я чувствовал напарника не хуже, чем через коннектор. Впрочем, в данный конкретный момент меня больше волновало состояние Гали, поэтому я мысленно заорал: «Петрович, мне некогда!!!» — и повторно вбил ноги в прозрачную стенку. Сразу же после этого обстановка вокруг резко изменилась.

Изменилась, надо сказать, в лучшую сторону. Я осознал себя сидящим на удобном пуфике, побольше и помягче аналогов из лаборатории. Он стоял посреди довольно просторной комнаты набившего оскомину овального сечения: стандартный для базы Первых сплюснутый эллипс с закругленными стенами и слегка уплощенными полом и потолком. Расположенные на потолке в шахматном порядке нашлепки из прозрачного хитина испускали ровный приятный для глаза свет. Рядом со мной возвышение вроде подиума, устланное все той же губкой, но слоем чуть ли не полметра. Похоже, кровать. Вдоль стен изящные стеллажи из блестящих металлических стержней толщиной с мизинец. Матовые полки заставлены какими-то малопонятными безделушками. На мой дилетантский взгляд, либо детские игрушки, либо статуэтки. У стены напротив знакомый стол с большим монитором, тут же прямо из пола росло роскошное кресло в виде половинки яйца. Что характерно, не пустое.