Юрий Иванович - Благосклонная фортуна

Вот тогда Роза и бросилась вперёд. Довольно удачно поднырнула под факел и не менее удачно вонзила кинжал графу прямо в район сердца. Дальше она уже собралась выдернуть кинжал, развернуть тело злодея себе за спину и с той же скоростью броситься на Мааниту. Но после убийства Курайша удача отвернулась от пленницы. Вернее не столько отвернулась, как весьма неадекватно и подло поступила Маанита. Поняв, что её подельника кто-то атакует из темноты подвала, она, вместо того чтобы оттащить его чуть назад, наоборот, толчком со всей силы в спину добавила ему ускорения вперёд. Так что тот не просто наткнулся на кинжал с неожиданной силой, но и всей тяжестью своего тела буквально погрёб под собою хрупкую нападающую.

При этом ещё и факел упал настолько удачно, что застывшая сзади императорская наложница сумела всё рассмотреть во всех подробностях. Ну и перенастроиться для нужного действа. Пока стонущая от злости и упущенного времени Роза пыталась выбраться из-под хрипящего и судорожно дёргающегося тела, Маанита что-то достала из своих одежд и сыпанула в лицо придавленной противницы какой-то порошок. Роза непроизвольно его вдохнула и выпала из реальности.

Относительное сознание наследница чагарского престола вернула себе через несколько минут. Но только сознание и только частично. Ни двигаться, ни кричать, ни спорить или сопротивляться она не имела малейших возможностей. Хотя прекрасно осознала, что против неё было применено. То самое средство, которое бабушка, как глава тайного сыска, изредка (из-за страшной дороговизны) использовала при допросах особо важных и особо ценных преступников. Делали порошок, испаряя ядовитую жидкость гайчени, которую, в свою очередь, творили из редкого гриба-галлюциногена. Человек становился полным марионеткой после вдыхания такого порошка и часа три отвечал на все вопросы, делал всё, что от него требовали, и напоминал лишённое собственной воли растение.

Поэтому Роза ещё удивилась, что у неё остались силы что-то осознавать личное и как-то реально оценивать обстановку. В том числе она поняла, что лежит на полу связанная по рукам и ногам.

Маанита не закрыла за собой выход наглухо, что было весьма дурным знаком. Ибо могла добить беспомощную жертву и спокойно уйти отсюда сама. Если в данный момент тоннели канализации не прочёсывались поисковыми отрядами, то предательница ничем не рисковала. А судя по спешным сборам, которые она проводила в подвале, становилось понятным: долго оставаться здесь она не собирается.

Однако же такие выводы оказались неверными, потому что вскоре пленница была развязана и получила приказ вернуться на свое место узницы. Там Маанита приковала девушку совсем иначе, чтобы руки её не могли соприкасаться, и убрала все одеяла до единого. Потом хмыкнула короткое «Отсыпайся!» и пропала из виду.

Действие порошка гайчени постепенно прошло. Пленница пришла в себя и даже попробовала кричать. Зря, как оказалось, предательница находилась в месте прослушивания и примчалась оттуда раздражённая и злая:

– Молчать, тварь! Ещё раз что-то вякнешь и помешаешь мне подслушивать – язык вырву! – и вновь умчалась на свой пост. Видимо, уходить ей было сейчас не с руки, и она решила на какое-то время ещё остаться в добровольном заточении.

Вернулась часа через три, когда наверху уже стемнело, а изранившая себе запястья Роза бессильно застыла в глухой скорби.

– Что, не получается сбежать? – Маанита, не скрывая хорошего настроения, уселась за стол напротив места пыток с явным желанием поговорить. – А совесть тебя не мучает, убийца?

Девушка подняла удивлённые глаза на свою мучительницу:

– Ты о чём?

– Да хотя бы о Вакере. Барон знал и любил тебя с детства, ты росла на его глазах, и он не раз тебя нянчил… А ты его за это – сковородкой. Не терзают угрызения совести?

– Барон Вакер умер давно… Сразу после знакомства с твоим змеиным шипением… Так что мне не о чем даже вспоминать, не то что каяться…

– Вот ты какая? Совсем не ценишь человеческую жизнь, – печально констатировала Маанита. И вдруг неожиданно спросила: – А сама-то ты жить хочешь?

– Странный вопрос, – продолжала с фатализмом философствовать принцесса. – Вон, даже такая никчемная тварь, как ты, хочет жить и не желает быстрее избавить мир от своего присутствия.

– Зря пытаешься меня разозлить или обидеть, – скривилась тем не менее предательница. – Я и в самом деле хочу предложить тебе возможность остаться в живых… Не веришь? Так ведь это просто. Включи своё рациональное мышление. Ты помогаешь мне скрыться из города, после чего я тебя отпускаю.

– Ни за что! – вырвалось у принцессы. – Лучше я сама три разу погибну, но не дам такой мерзости, как ты, малейшего шанса для дальнейшего существования! Таких, как ты, не должно остаться в мироздании!

– Ай как пафосно! Ай какое самопожертвование! Готова погибнуть? Так и не познав настоящей любви? Или ты считаешь, что познала? И так уверена, что влюблена в Менгарца?

Роза хотела промолчать или выкрикнуть злодейке в лицо, что та недостойна даже словами касаться её высокого чувства, но неожиданно даже для самой себя со злорадством проговорила:

– Да! Уверена! И уверена, что он меня тоже любит!

– То есть ты готова умереть, лишь бы отомстить бедной женщине, пытающейся спастись? – уточняла коварная аферистка. – Готова больше никогда не увидеть своего любимого? Даже в последний момент своей жизни не заглянуть в его глаза?

Честно говоря, наследница престола была не готова к такой смерти. Ей всё-таки страстно хотелось хоть раз увидеть Виктора и сказать ему хотя бы несколько слов на прощание. Но, догадываясь, что вопросы задаются не просто так, упрямо сжала губы, решив больше ни слова не сказать.

– А представь себе, – вкрадчиво продолжала говорить подлая предательница, – что Виктор Палцени со временем забудет о тебе, найдёт другую женщину и обязательно будет при поцелуях шептать ей ласковые слова, клясться в вечной любви и называть несравненной и желанной. И что ему будет до твоего самопожертвования? Оценит ли он твою смерть, случившуюся по вине какой-то наложницы? Да и тебе самой сейчас не хочется ли изменить своё будущее по собственному усмотрению?

Розе очень хотелось, но она не понимала, к чему весь этот разговор. Если Маанита пытается вырвать с неё слово наследницы престола, то пока живы отец, бабушка, Виктор, никто из них не простит предательницу и обязательно её уничтожат первым же кратким приказом «Убить!». А что тогда? Как ещё иначе эта подлая, но хитрющая тварь может устроить так, чтобы молодая девушка ей помогла?