Александр Афанасьев - Зона заражения-2
Машина как машина…
Он вытащил ее из машины… он был зол на себя… на нее… на всех. Он, мужчина и араб, не мог представить себе никакой иной модели отношений, кроме той, в которой мужчина решает все. Конечно же, он знал, что она ходит в какой-то… он думал, что это наркопритон, но оказалось, что там что-то вроде клуба, где говорят об исламе. Туда ходят не местные – в основном туда ходят гастарбайтеры из разных мусульманских стран, которых вряд ли пустят в одну из нормальных здешних мечетей. Все-таки, несмотря на декларируемое равенство, в исламе все правоверные равны, но некоторые из них равнее… и находящийся здесь, чтобы поиграть в казино, арабский шейх вряд ли будет доволен тем, что рядом молятся попрошайки и гастарбайтеры из Пакистана. Конечно же, он приказал ей больше туда не ходить, что там для нее не место. Конечно же, она его не послушалась – и он, как не только мужчина и араб, но и мусульманин, обнаружил перед собой неприятную дилемму. Вправе ли он, как мусульманин, запрещать своей женщине, пусть и рожденной кафирой, принимать ислам? И ходить в то место, где молятся Аллаху, куда она хочет.
Эту дилемму он не решил для себя до сих пор и был очень и очень зол.
Светили фары. Он поставил ее перед капотом… а она забралась на него, то ли желая его подразнить, то ли и в самом деле желая чего-то другого. Они не раз занимались этим так, на капоте, и ей это нравилось… но ему сейчас было не до этого.
Надо взять себя в руки.
– Послушай… – сказал он, пытаясь контролировать себя, – мой отец знает о том, чем ты занимаешься.
– И чем же я занимаюсь?
Он рванул ее за руку так, что голова дернулась.
– Хватит! Мой отец знает, что ты ходишь в молельню на улице Мугние. Думаешь, в нашем городе можно это скрыть?
Она засмеялась и провела пальцем по его губам.
– Бедный…
…
– Ты слушаешь отца, как будто он твой Аллах…
– Хватит!
Но она смеялась – и он вдруг ощутил желание убить ее. Столкнуть вниз… на скалы, в воду. А за спиной шли машины.
– Ты не понимаешь. Мой отец пригласил главу нашего рода. Он сказал, что твоя вера подобна воде без берегов, затапливает все.
– А твоя…
– Я люблю тебя.
– Твоя вера, Ислам. Она заканчивается только твоим именем?
– Прекрати! Кто ты такая, чтобы судить! Что ты знаешь об Аллахе?! Несчастная, эти бандиты задурили тебе голову! Там, куда ты ходишь, нет Аллаха!
Она соскользнула с высокого капота одним ловким кошачьим движением и теперь стояла вплотную к нему.
– Аллах там, где беда. Аллах там, где война. Аллах – это сопротивление. Если кто и опрокинет этот полный несправедливости мир, то это только он…
– Что ты говоришь… о, Аллах, что ты говоришь…
Он схватился за голову… отошел и сел на корточки. Он не знал, что делать и что говорить. Он знал и то, что впереди не будет ничего хорошего.
– Послушай. Отец давно говорил о том, чтобы услать меня на Запад. Практика… в Нью-Йорке или в Лондоне. Он уже рассказал твоему отцу… черт, я не знаю! Не знаю!
– А давай его убьем?
Он в ужасе вскочил.
– Что ты говоришь? Как ты можешь говорить такое…
– Я пошутила… – она рассмеялась.
– Этим нельзя шутить! Не говори так про смерть! Не говори!
…
– Давай договоримся. Твой отец все равно заберет тебя отсюда. Уговори его, что тебе нельзя в России. И мы…
– Глупый. Я никогда не вернусь в Россию. Теперь мое место здесь.
– Отец тебя увезет в Россию силой.
– Пусть попробует. Я не вернусь домой.
Он вдруг понял, что она говорит серьезно.
– Но… как же я?
Она вывернулась и теперь стояла рядом.
– А ты стань, наконец, мужчиной. Пока.
И – прямо как была, в джинсах в обтяжку для дискотеки, и топике, – виляя бедрами, направилась к шоссе.
Ислам бросился за ней, но, пробежав несколько шагов, остановился. Он просто не знал, что делать и как поступить, чтобы остаться самим собой…
Ее так и не нашли… домой она не вернулась. Через некоторое время стало известно, что она находится в Сирии, в одном из домов, принадлежавших отличившемуся в гражданской войне полевому командиру, принесшему баят Абу Бакру Аль-Багдади, главе ИГ, Исламского государства. Узнали об этом тогда, когда в Бейрут передали флешку с требованием выкупа. Запаниковавший отец, Михаил Степко, российский оружейный дилер и один из неофициальных проводников интересов России на Ближнем Востоке, привлек к освобождению своей дочери частных военных подрядчиков. Сначала американцев – они провалились, погибла вся группа, а сумму выкупа увеличили вдвое. Потом новая группа, состоящая в основном из отставных российских спецназовцев, выполнила свою задачу и вернула дочь отцу.
Но никто в этой истории так ничего и не понял.
Папский вилайет. 11 апреля 2038 года. Продолжение
– Работаешь…
Гибкие руки легли ему на плечи, стали делать массаж. Еще совсем недавно он отдал бы все за это. Но, отдав и получив то, что он хотел… он вдруг ощутил ту же самую жующую изнутри пустоту.
Ему никогда не стать прежним – тем двадцатилетним мальчишкой из Бейрута, который любил впервые в жизни и думал, что был любим. Ей никогда не стать той, которой она была прежде, – девятнадцатилетней девчонкой, которую без остатка поглотил Восток и ислам. Все, что было между ними тогдашними и сегодняшними, навсегда останется между ними. Между теми беззаботными днями и сегодняшним ужасом – словно миллионы лет, в которые вместилась и уничтожившая треть мира и миллиард человек ядерная война, предательство и ненависть, другие женщины и другие мужчины и ложь, ложь, ложь. Когда ты знаешь, что твой любимый человек тебе лжет, можно сделать вид, что этого не было и нет, но на самом-то деле будет. Того мира, где они просто любили друг друга и где они могли быть просто парнишкой и просто девчонкой, больше нет. Он испепелен в ядерном огне, он покрыт шрамами ненависти и коростой боли. Вместо рая теперь на земле настоящий ад, и они оба приложили к этому руку.
Разница в том, что он понял – так больше нельзя. Надо делать что-то, чтобы выбраться из проклятого круга. Мир, который они создали и назвали совершенством таухида, порочен в своей основе, и так дальше быть просто нельзя.
А она, похоже, не поняла.
Ее едва не убили на платформе, и только благодаря тому, что он послал своих лучших людей и вертолет, она осталась жива. Она не может не видеть все, что происходит вокруг. Но продолжает делать.
– Иди в комнату. Я сейчас приду.
По тону она поняла, что с ним лучше не шутить, и подчинилась, скользнула в коридор. А он снова открыл окно, где была распечатка звонков с территории виллы, – можно пользоваться чужим сотовым, но при этом звонки идут через вышку, а вышка-то тут не компании сотовой связи, а его, частная. И он видит все звонки.
Ну, и кто, спрашивается, звонил отсюда в Баку четыре раза? А между этими звонками был еще один звонок в Фергану и потом – еще один.
Он достал сотовый, набрал номер Ферганы.
И ничуть не удивился, услышав знакомый голос.
– Ас саламу алейкум, брат…
– Ва алейкум ас салам, Ильяс, – медленно сказал амир Ислам, – я вот подумал, не купить ли нам типографию. Русские продают, контейнерную, и недорого, а то сколько можно баяны на ксероксе печатать. Как считаешь?
– Сам Аллах вложил в твою голову эту мысль, брат. Отличная идея.
– Хорошо. Я тебе перезвоню. С именем Аллаха.
– С именем Аллаха…
Амир Ислам отключил телефон, выложил его на стол и уставился на него, будто гипнотизируя. Ну, и что теперь делать…
Баку, аэропорт. Ночь на 12 апреля 2038 года
Ликвидатор в это время находился в Баку.
Он вынужден был вылететь, с тем чтобы проконтролировать поставки, которые необходимо было поддерживать после гибели Бадаева. Он должен был лично проконтролировать все звенья цепи и убедиться в том, что поставки продолжатся. Именно это он и сделал.
Сейчас он стоял рядом с двумя «Белугами», уже загруженными. На четыре пятых – боеприпасами всех калибров, на одну пятую – оружием. Стандартный набор – новенькие, недорогие «АК», более дорогие снайперские винтовки и пулеметы – все, что нужно, чтобы вести джихад в горах. Ему пока не удалось восстановить водный путь доставки… так что на воздушный ляжет двойная нагрузка. Особенно сейчас, в условиях, когда начинаются активные действия…
Но то, что он восстановил линию снабжения, и это в условиях, когда погиб главный поставщик и оказался прерванным основной канал, и сделал это так быстро, – это большой плюс. В спецназе его страны его учили не просто подрывать и убивать. Мало организовать партизанский отряд в тылу противника, надо организовать его пополнение, снабжение, агитационную работу. Всему этому его учили мастера своего дела, которые еще застали период антиколониальных войн. Каждый офицер спецназа должен быть не просто стрелком, он должен быть полиглотом, этнологом, психологом, логистом, организатором с организационным талантом намного выше среднего – только тогда его действия будут эффективными. И он был лучшим, это отмечали еще его учителя в разведшколе.
