Владимир Владимирович - Не дай мне упасть
- Колосов хотел позвать одну тебя тогда, в самолете. Я сказал, чтобы привел обеих. Нужно было, чтобы она на меня посмотрела.
- Нужно было? - Канзаки непонимающе моргнула. - Не пойму.
- Не сомневаюсь, - ерничанья в голосе не было. - Вы с ней знакомы два дня. Я ее знаю полтора десятилетия. Не только лично, но и по психологическому профилю, составленному наблюдателями. Она должна была увидеть, что я такое теперь.
- Зачем?
- Чтобы был шок. Чтобы она думала об этом, а не о сыне. Кэтрин ведь не говорила об Алексе, пока вы были вдвоем?
- Н-нет, - Мегуми попробовала вспомнить, заговаривала ли Винтерс всерьез о своем ребенке, но память молчала.
- Это значит, что она загоняет переживания внутрь. Сейчас Кэтрин очень тяжело, хоть с виду и не скажешь.
- Да уж... - японка вспомнила, какой беспечной вдруг стала в Ливии Винтерс. Вспомнила и собственные самокопания в компании легкой и приятной собеседницы. - Не скажешь, это точно.
- Ей очень тяжело, - повторил толстяк. - Но пусть лучше испытывает отвращение к тому, что знает, чем дергает себе нервы из-за Алекса.
- Кх... - Канзаки чуть не подавилась и посмотрела в затылок Сэма исподлобья. - Ты же понимаешь, что ей было неприятно? И тяжело?
- Понимаю, - он завернул на какую-то узкую улочку следом за Колосовым. - Мне было не легче.
Эти слова, вырвавшиеся у Сэма неожиданно, заставили Мегуми вскинуть голову. Он только что признался ей в том, что переживал. Практически случайно.
А ведь и впрямь... между Сэмом и Кэтрин что-то было, пусть раньше, но и сейчас от этого "чего-то" осталось немало. И демонстрация его нового тела не могла быть приятной для них обоих. Только не после того, что Ватанабэ с Винтерс пережили. Ведь Кэтрин ей все рассказала.
- Слушай, Ватанабэ... - японка замялась. - А может, ты просто хотел ей оказать, что ты теперь такой же, как... как те трикстеры, которые за вами охотились в Балтиморе?
- Она тебе рассказала? - черные бельма очков посмотрели на девушку в зеркало заднего вида.
- Да, - кивнула Мегуми. - Она рассказала, как ты погиб, спасая ее, курьера-мнемоника.
Курьер-мнемоник. Вот каков был страшный секрет, хранимый Кэтрин Винтерс долгие годы. В период тайных войн, ведущихся будущими главами Синода с конкурентами, позже почти поголовно уложенными в могилы, те же умы, что работали над феноменами трикстеров и Наследников, сумели воплотить в жизнь фантазии писателей. Мозг как хранилище данных давно стал объектом художественной выдумки, но только в предшествовавшие последней мировой войне годы человек сумел превратить разум в "железо". По всем канонам рассказа Уильяма Гибсона избранному курьеру вживлялся чип, врастающий в мозг и позволяющий записывать информацию непосредственно в память. В отличие от фантастических книжек, никаких неприятных последствий вроде забывания собственной жизни такая операция не несла. Зачастую курьер-хранитель даже не подозревал, что где-то в его подсознании таится нечто чужеродное. Обнаружить аномалию мозга можно было разве что при проверке энцефалографом. Кэтрин стала таким курьером в возрасте семнадцати лет. Опасный период для операций такого рода. Но выбора у юной девчонки, оканчивающей школу, не было. Ибо какие-то чрезвычайно важные сведения в ней пытался спрятать родной отец.
Много лет назад Сэм и Кэтрин скрывались от трикстеров, пытавшихся добыть сведения, спрятанные Джоном Винтерсом в мозгу дочери. Легче всего было бы их стереть, но это означало превратить саму Кэтрин в овощ. А потому пришлось драться, ожесточенно и без надежды на победу. Но Сэм победил. И, если верить Винтерс, погиб. Пятнадцать лет назад. С того дня ни одна живая душа не пыталась извлечь из головы американки сокрытые там тайны. До приглашения в отель "Крит" в Сиэтле.
- Хм... - Сэм задумчиво фыркнул.
- Знаешь, Ватанабэ, - Мегуми неловко поерзала на заднем сиденье. Возле аэропорта она почему-то не села вперед. - Когда Кэтрин мне рассказывала про свою тайну, я кое-что заметила.
- Что?
- Не знаю, как там насчет скрытого стресса, но в воспоминаниях о том, что случилось, она ничего не скрывала. Ей до сих пор жутко об этом вспоминать.
- Я знаю.
- Тогда зачем ты показал ей, что... ну, что стал таким же, как трикстеры?
- Я же говорил - чтобы ее шокировать и отвлечь.
- Да ерунда. Чем это поможет?
- Ты у нас специалист по психологии?
- Я специалист по бытью женщиной! - Мегуми смотрела сердито. - Не самый лучший, но уж, по крайней мере, знаю, что легче Кэтрин не стало.
- Может быть, - бельма очков оставались непроницаемы. - Но, возвращаясь к первому вопросу, от сидения со мной рядом ей теперь точно будет только хуже.
- Ха! - девушка удивилась собственной вспышке. - Вот, честное слово...
- Что?
- Я не знаю, садист ты или мазохист.
Сэм показал ей то, что способно было лишь отвратить жертву трикстеров от кого-то им подобного. Но, узнав Ватанабэ даже самую малость, Канзаки понимала - ему тоже тяжело было поступить так. Толстяк сам признался.
И зачем, спрашивается?! Зачем он так с той, кого любит?
Любит? Вот как? Она уже без проблем признает это чувство между Сэмом и Кэтрин?
Мегуми снова замотала головой. Опять лезли какие-то ненужные мысли. К счастью, Ватанабэ принял этот жест за продолжение слов. Он усмехнулся, но привычной живости в ухмылке не было.
- Мы такие, - сказал толстяк. - Загадочные. Что я, что Кэти.
- Бывают моменты, когда мне хочется тебя стукнуть за такую загадочность, - японка хмуро откинулась на спинку сиденья.
- Ага, это наверняка непривычно. Особенно для тебя.
- То есть? - Мегуми отчего-то насторожилась.
- Ты-то вся на поверхности, - стекла очков в зеркале сверкнули почти хулигански.
- Ну спасибо, - кисло отозвалась девушка.
- Не обижайся, это не плохо. Даже придает тебе очарования.
- А?!
Канзаки не поверила собственным ушам. Ватанабэ что, только что сделал комплимент, не относящийся к размеру ее груди?! Причем почти получилось.
- Что такое? - Сэм внезапно стал предупредительно спокоен.
- Повтори, что ты только что сказал? - чувствуя себя неловко, и вместе с тем алча чего-то непонятного, произнесла Мегуми.
- А что я сказал?
- Вот ты и скажи.
- Да я уже забыл.
- Врешь.
- Серьезно.
- Сволочь...
Они вдруг начали вести себя как маленькие дети. Ватанабэ бессовестно дразнил ее нарочитой серьезностью, а Мегуми ловилась на примитивную удочку и сердилась. Но ей зачем-то хотелось еще раз услышать от толстяка комплимент.
И вдруг ехавшая впереди машина с Колосовым, Кэтрин и Бугаем затормозила, прижимаясь к обочине. Канзаки мгновенно подобралась.
- Приехали? - спросила она посуровевшим голосом.
- Да, - ответил Сэм, открывая водительскую дверцу.
Колосов помог выбраться наружу Кэтрин. Вдыхая римский воздух, двое мужчин и две женщины сошлись в середине узкой улочки, над которой нависли старые стены. Винтерс смотрела на Сэма из-под опущенных век, как казалось Мегуми, виновато. Русский глядел по-деловому.
- Ты уверен, что надо действовать именно так? - спросил Колосов. - У нас совершенно нет времени на подготовку.
- Так уж вышло, - пожал плечами Сэм.
- Женщинам обязательно идти с тобой?
- Я так решил.
- Хорошо. Выиграй там время. Мы с ребятами пролезем по-тихому.
- Сделаю, - Сэм коротко кивнул.
Мужчина коротким жестом позвал за собой Винтерс и Канзаки. Перейдя на другую сторону улочки, они втроем зашагали к ближайшему углу. Там, на соседней улице, располагался вход в здание театра с непроизносимым напыщенным названием, сразу вылетевшим у Мегуми из головы. Именно в этом театре, как утверждал Сэм, его ждал некий Октавиан Вендиго.
Глава 3: Во плоти?
Его заметили сразу.
Как только Фрэнки прошел через еще не закрытые ворота академии "Эклипс", камеры, наблюдавшие за двором, сфокусировались на длинной фигуре в черном плаще. Наверняка сидевшие в центре наблюдения сейчас уже прогоняли его лицо через базу данных. Фрэнки не нервничал, не спешил. Он даже постоял немного у самых ворот, оглядываясь. Двор перед входом в основной учебный корпус оказался чистым, ухоженным и создавал впечатление старательной благопристойной опрятности. Прямо как окрестности закрытой школы, в которую когда-то загнали самого Фрэнки. Это сходство раздражало и злило. Бровь опять свело, и он прищурил один глаз. Рука скользнула к поле плаща.
Реакция людей "CDM" не разочаровала. Фрэнки сделал всего полдюжины шагов вглубь двора, когда ворота за спиной автоматически захлопнулись. Взвыла тревожная сирена, здание академии, казалось, встревожено вскинулось. В окнах первого этажа мелькнули тени. Расположившийся дальше, за лужайкой, корпус без обозначений и с затемненными окнами, и был главной целью трикстера. Но до нее требовалось сперва добраться. Из-за угла школьного здания уже должны были высовываться бойцы отряда, охранявшего академию. Да, вот они: показался автоматный ствол. Рука уже шарила под плащом.
