Рождение мечника (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич
Спорить с ней было бессмысленно, моя валькирия была всюду права. Всюду, за исключением соображений собственной безопасности. Но когда такие соображения её останавливали? Сам я поспешил вернуться на корабль. Связался с Фриной.
— Фри, тут какое-то шевеление. Ты бы отправила Силену с моей Ри.
— Нет. У меня подозрение на проникновение. Си — единственный серьёзный боец на корабле. Я не могу рисковать фрегатом, он слишком ценен для Республики.
— А Ри?
— Она взрослая девочка. Ты слишком дёргаешься. Успокойся и работай, — с этими словами холодная капитанша обрубила связь. Попытка её вызвать вновь ни к чему не привела, корабль на вызовы не отвечал.
Потом пришло сообщение от Валери, что они на месте и здесь всё нормально, только по дороге наблюдалось нездоровое оживление в коридорах. А потом связь с Ри пропала — все диапазоны заволокло шорохом помех. Так продолжалось всего пару секунд, пока не заработали системы РЭБ фрегата, играючи восстановившие связь в ближней зоне.
Экраны внешнего обзора высвечивали подлинное светопреставление. Снаружи наступил какой-то энергетический апокалипсис, всё пространство вокруг корабля и на подступах к нему оказалось залито океаном энергий. Плазма, лазерные и прочие боевые излучения, защитные поля — всё слилось в сплошной какофонии рукотворного ада. Команда тут же сориентировалась, были запущены программы коррекции изображения, и теперь на экранах проступали лишь конкретные сцены боёв, с отсеянными энергетическими засветками.
Первыми в бой вступили бригады «рабочих», всё это время мастерившие остатки оборонительных сооружений. Быстрым, стремительным броском они попытались снести внешне несерьёзное заграждение из республиканок и их дройдов. Однако на опасных направлениях их уже ждали, и, вместо жалких разрозненных очагов сопротивления, по основным векторам атаки встопорщились панцири энергетических экранов, а следом в дело вступили ударные дроиды. Первые волны нападающих буквально смело шквалом огня, против которого их легкобронированные комбинезоны оказались бессильны. Сами валькирии внешне отрывочно, даже небрежно, стали плеваться огнём ручных оружейных систем, но каждый такой выстрел находил цель, и на поле боя становилось одним врагом меньше.
После того, как первая атака захлебнулась, со стороны лифтов попёрла новая волна, на этот раз куда лучше снаряженных и бронированных бойцов. Теперь на нас шла тяжелобронированная пехота, в мощных десантных скафандрах, изуродованных нашлёпками носимых орудий. Интенсивность огня тут же возросла на порядок. Но валькирии не дрогнули. Начались манёвры. Защитные дроиды сновали, то и дело меняя напряжённость и структуру защитных полей. Сами десантницы, под прикрытием шквального огня ударных дронов, заметались по ближней зоне. То и дело кто-то из врагов стал вспучиваться ожерельями взрывов, на смену которым неизменно приходил один фатальный, прожигающий броню удар: женщины привычно сосредотачивали огонь на самых опасных или самых нерасторопных противниках. Мои ребята быстро оценили обстановку и, под руководством Сержанта распределив сектора поражения, намертво закрепились в своём секторе. Вскоре стало понятно, что и вторая атака захлебнулась.
Тогда в дело вступили боевые платформы противника. Мощные энергетические импульсы смели сразу несколько защитных дроидов валькирий, и в образовавшиеся бреши ударила новая волна бронированных отрядов врага. Потом просел мой сектор: десантники сильно уступали дамам в степени личного мастерства, да и особой энерговооружённостью похвастаться не могли — дроиды валькирий показывали куда лучшую выживаемость, чем броня десанта. С нашей стороны появились первые потери. Картина боя тут же утратила чёткость, на поле боя воцарился хаос, где всё решалось степенью личного мастерства, удачливостью и позицией бойцов.
В этот момент помехи в дальней зоне разгладились, и на голограмме, куда шёл сигнал от постоянно вызывающего Валери передатчика, возникли видимые засветки взрывов, раздались какие-то крики, ругательства. Там, в нашей зоне пиратской базы, кипел бой. Это стало для меня последней каплей. Пришло понимание, что непрекращающаяся ни на секунду работа техников в дебрях корабельных палуб больше не зависела от слаженности и выучки технических работников — она зависела от того, чья сторона возьмёт верх на поле боя. А где-то там, отделённая от меня сонмами врагов, дралась моя Ри. Дралась за наше общее дело, за интересы своего избранника. Знать это и оставаться в стороне я не мог, всё внутри топорщилось от ощущения глубокой неправильности происходящего. Нельзя было оставлять мою валькирию одну: она сильно, даже смертельно рисковала. Моя Ри! В руках сам собой возник призрачный клинок — его белоснежная поверхность чудовищным контрастом встала перед чернотой внутри. Что-то кричала пилотажная группа, вопил компьютерщик — экраны зоны управления утонули в ворохе наведённых фламбером помех. Энергия во мне вскипела, она рвалась наружу, мне было плевать на всех, кроме дерущейся где-то далеко валькирии. Дерущейся без меня. Кто-то попытался ко мне приблизиться, но уже в метре от тела напряжённость энергий была такова, что смельчака просто отбросило прочь, выгнув дугой его тело и оставив лежать на полу в позе эмбриона. Остальные отшатнулись. В глазах людей зажглась какая-то слепая вера, граничащая со священным трепетом. Люди огромными глазами смотрели на невиданное диво — человека, вмиг превратившегося в генератор чудовищно напряжённых полей. Мечник, о котором раньше столько слышали, который был ожившим кошмаром правителей враждебных Республике секторов, предстал перед ними непосредственно, без всяких эпитетов и жутких описаний.
Я вылетел из корабля, даже не утруждая себя средствами индивидуальной защиты. В душе чернел какой-то провал, куда улетали все мысли, все чувства — словно кто-то неведомый выпил душу, оставив на её месте чёрную клубящуюся воронку. Вот призрачная пелена брони приняла на себя первое попадание чего-то высокотемпературного, но даже не заметила этого. Вот взгляд выхватил мужика в броне, прячущегося за надёжным, как ему казалось, укрытием из композита. Росчерк клинка, и укрытие взрывается снопом осколков, а следом за укрытием энергетический всполох находит и незадачливого снайпера — осколки его брони разлетаются, наверное, по всему ангару. Идут рикошеты от стен, разогнанные до огромных скоростей частички композитов разлетаются, впиваясь во всё новые и новые фигуры нападающих.
«Леон, даю координаты основных целей. Прошу подтвердить очерёдность атак», — приходит голос. Я сначала не воспринимаю его, но постепенно содержание переданной мысли доходит до затуманенного сознания. Голос смутно знаком.
В следующее мгновение меня утягивает под защиту дрона рука в броне. В лицо заглядывает непрозрачное забрало шлема валькирии, которое вдруг протаивает лицом техника стаи Милены — Риты. Женщина смотрит в мои глаза, а потом вдруг что-то мне протягивает. В бронированном кулаке оказывается капля коммуникатора, который используют десантницы для распределения целей. Я принимаю подарок, прислоняю каплю к глазу. Она тут же втекает в него, формируя оптическую линзу, и на сетчатке появляется картинка целеуказаний с подробнейшими параметрами.
Почти не слыша себя, начинаю давать указания на цели. Прыжок, росчерк клинка, и вот ещё одна цель взрывается осколками. Ещё один прыжок, на этот раз чуть вбок. Здесь много брони, много людей, много оружейных систем. Стая начинает накачку огнём, на месте защитных систем врага вспухают ожерелья взрывов, становится светло от всполохов разноцветья лазерных импульсов. Приходит чувство, что пришла моя очередь, защита просела достаточно, чтобы нанести решающий удар. В прыжке, сжав в двух руках подрагивающий от запредельной концентрации полей фламбер, спускаю дикую энергию с поводка своего тела. Разряд толщиной в руку срывается с плещущего молниями клинка и устремляется вперёд, «утягивая» за собой всё новые и новые каскады энергетических плёнок, на этот раз уже с моего тела — со стороны похоже, будто меня раздевает, нитка за ниткой, строго по кругу перетягивая одежду сквозь фламбер в сторону врага. От взрыва слепнут не только люди, пеленой помех подёргивается даже неубиваемая техника. После вспышки взрыва на месте мощного редута, центральной огневой точки противника, остаётся глубокий кратер, в котором колышутся волны расплавленного металла, медленно застывающего, но не успевающего застынуть совсем.
