Джо Холдеман - Бесконечная война
— Совершенно верно,— согласился я.
Имея дело с гамма-лучами, нужно соблюдать большую осторожность, даже в космосе. Если все три шлюпки пойдут параллельными курсами, то пассажиры окажутся в безопасности.
— Есть кто-нибудь на борту челнока? — спросил Ченс.
— Мне никто не ответил. Хотя они не могли не заметить нашего приближения. Каждая из наших шлюпок светится ярче Алькора. Может быть, что-то не в порядке с нашим радио. Но я так не думаю. Я нашла несущую частоту, и это именно та частота, которой они должны были бы пользоваться.
Мэригей вздохнула и покачала головой.
— Лучше будем надеяться, что это радио,— негромко сказала она.— Я не могу поймать вообще ничего, ни на одной волне. Словно...
— Но ведь прошло только двадцать четыре года,— поспешно перебил ее Стив.
— Недостаточно для того, чтобы все вымерли,— закончила мысль Анита.
— Я полагаю, что для этого требуется не так уж много времени,— возразил Ченс.— Если как следует взяться за дело.
— Знаете,— вмешался я,— возможно, что они все уехали с планеты.
— На чем? — Стив сердито ткнул в сторону обзорного экрана.— Мы забрали единственное судно.
— Человек сказал, что в районе Земли они летают тысячами. Это было бы грандиозное предприятие, но при необходимости они могли бы эвакуировать Средний Палец меньше чем за год.
— Какая-нибудь экологическая катастрофа,— предположила Мэригей.— Все эти мутации, ненормальная погода...
— Или еще одна война,— возразил Ченс.— Не с тельцианами. Вероятно, там есть и кто-то похуже.
— Мы достаточно скоро все узнаем,— сказал я.— Они, вероятно, оставили какое-нибудь послание. Или груды костей.
Глава 3
Для того чтобы подвести все три шлюпки в непосредственную близость к челноку, висевшему в трехстах километрах над поверхностью планеты, сориентировать орбиты и уравнять скорости, потребовалось десять часов. Я забрался в просторный безразмерный космический скафандр, неуклюже обнял Мэригей и перелетел на реактивной тяге от тамбура к тамбуру.
Табло, закрепленное внутри шлема, сообщило, что юз-дух в челноке хороший, температура низкая, но не опасная для жизни. Так что я выбрался из скафандра и вызвал еще двоих, Я решил позвать на поддержку Чарли и шерифа, на тот случай, если здесь окажется нечто такое, что Человек мог бы понять лучше, чем мы. Я позвал бы и Антреса-906, если бы его можно было легко втиснуть в скафандр. Вдруг тельциане оставили здесь написанные брайлевским шрифтом записки наподобие: «Смерть подонкам-людям» или что-нибудь еще в этом роде.
Я спросил челнок, что произошло, но не получил никакого ответа. Это не было удивительно: для того, чтобы держаться на низкой стационарной орбите, не требуется много ума. Но при нормальных условиях мой вопрос был бы немедленно транслирован электронному мозгу на планете, и ответил бы мне уже он.
Я был готов к ужасному зрелищу наподобие скелетов, привязанных к противоперегрузочным сиденьям. Но в ракетке не было никаких признаков человеческой жизни, если не считать нескольких рабочих комбинезонов, свободно висевших в воздухе. Судя по всему, челнок был выслан на орбиту под управлением автопилота.
После того как Чарли и шериф перебрались ко мне, мы собрали и сложили на место комбинезоны, привязались к сиденьям, и я нажал раскрытой ладонью на кнопку с цифрой «один», под которой располагалась табличка «Возвращение в Центрус». (Вот итог всех этих бесчисленных недель, проведенных в анабиозе.) Челнок выждал одиннадцать минут, а затем начал снижаться.
Мы приблизились к маленькому космопорту с востока, оставив под собой пригороды Вендлер и Гринмаунт. Была ранняя весна; снег еще полностью покрывал землю. Солнце уже стояло высоко над горизонтом, но ни из одной трубы не поднимался дым. В поле зрения не было ни одного флотера, ни единой живой души.
В космопорте имелись только две посадочные полосы. Они тянулись строго с востока на запад и были далеко, возле горизонта, обнесены высокими оградами. Ограды были выстроены не из опасения крушения, хотя, конечно, оно когда-нибудь могло произойти. Их главной задачей бьшо защищать людей, которые могли оказаться поблизости, от гамма-излучения двигателей челнока.
Обширное поле было пустым. Никто не смотрел на приземлившийся челнок из диспетчерской башни. Никто не примчался во флотере, чтобы изумленно приветствовать нас. Я открыл люк; из челнока вниз спустилась легкая лестница.
Тяготение оказывало на нас двоякое действие: оно и успокаивало, и утомляло. Наши костюмы оказались недостаточно теплыми для влажного холода, и к тому времени, когда мы преодолели километр, отделявший нас от главного здания, все дрожали — даже генетически совершенный шериф.
Внутри было почти так же холодно, но, по крайней мере, не дуло.
Помещения стояли пустыми и пыльными. Насколько мы могли видеть, в здании не было никакой энергии. Имелся небольшой беспорядок, который, правда, ограничивался только несколькими кучками рассыпанных бумаг и выдвинутыми ящиками столов. Никаких признаков паники или насилия — и никаких отталкивающих свидетельств массового бедствия в виде разбросанных останков тел.
И никаких надписей, начертанных дрожащей рукой на пыльной поверхности стола: «Берегитесь, конец близок», или чего-нибудь наподобие этого. Складывалось впечатление, будто все отправились на ланч и почему-то поголовно задержались на нем.
Но они отправились на ланч голыми.
По всем коридорам, за всеми рабочими столами были навалены кучи и кучки одежды, как будто каждый человек останавливался там, где был, раздевался и уходил прочь. Смятые за много лет силой притяжения, жесткие от пыли, одежды большей частью все же были узнаваемы. Деловые костюмы, и комбинезоны рабочих, и несколько комплектов униформы. Вся верхняя одежда и белье, сложенные поверх обуви.
— Это...— На сей раз много повидавший Чарли не мог подыскать подходящих слов.
— Страшно,— закончил я.— Интересно, такая картина только здесь или повсюду?
— Я думаю, что повсюду,— откликнулся шериф, присев на корточки. Он выпрямился, держа в руках безвкусное бриллиантовое кольцо, судя по всему, земной антиквариат.— Здесь не было никаких уборщиков.
Несмотря на полнейшую загадочность обнаруженного нами, мы все были голодны и нашли кафетерий.
Мы не стали связываться с холодильником и морозильником, но нашли кладовую с несколькими коробками консервированных фруктов, мяса и рыбы. Быстро перекусив, мы разделились и отправились на поиски свидетельств, каких-нибудь улик, которые дали бы возможность понять, как давно планета опустела, что здесь случилось.
Шериф нашел пожелтевшую газету, датированную 14 Галилея 128 года.
— Как это можно было предположить,— сказал он.— Тот самый день, когда мы отправились обратно, с учетом относительности.
— Значит, они исчезли в то же время, когда и наше антивещество.
Мои часы принялись бибикать, напоминая мне, что флотилия Мэригей вот-вот пройдет над нашими головами. Втроем мы с большим трудом смогли общими усилиями открыть дверь аварийного выхода.
Небо было затянуто дымкой, а то мы разглядели бы наши спасательные шлюпки как три расположенных рядом белых пятнышка, проплывающих по небу.
Мы поговорили в течение нескольких минут, но сумели мало что рассказать. Основное содержание нашего разговора можно было бы выразить тезисом: «Две необъяснимые веши, случившиеся одновременно, с большой долей вероятности имеют одну и ту же причину».
Мэригей сказала, что они продолжат визуальное наблюдение с орбиты. У них не было никакого серьезного оборудования для этого, но на «тройке» обнаружился мощный бинокль. Оттуда смогли разглядеть и наш челнок, и полосу, которую он пропахал в снегу при приземлении, и второй челнок, укрытый засыпанным снегом брезентом.
Спасательные шлюпки должны были приземляться на своих маршевых двигателях, так что им следовало выбрать место, где в округе на несколько километров не было никого живого — в противном случае все, кто окажется в весьма значительном радиусе, неминуемо погибнут. Ведь гамма-излучение нашего челнока составляло менее одного процента от излучения больших судов.
Но, судя по тому, что мы видели, с этим не должно быть проблемы.
Если бы живые люди обнаружились в городе, нам предстояло бы выехать в сельскую местность и найти достаточно большую и ровную площадку, пригодную для того, чтобы послужить заменой космопорту. Я помнил пару ферм, которые без всякого внутреннего протеста готов был использовать для этой цели; просто в память о былом.
В раздевалке цокольного этажа нам удалось найти зимнюю одежду: легчайшие ярко-оранжевые рабочие комбинезоны. Они оказались маслянистыми на ощупь. Я знал, что это не следы смазки, а просто некий неизвестный мне полимер, образующий вакуумную прослойку менее миллиметра толщиной между слоями костюма, но он придавал одежде ощущение засаленности.
