Элона Демидова - Метро 2033. Отступник
Спустившись до середины лестницы, царь вдруг ощутил странный, дурманящий запах. Антон, остановившись, принюхался. Где-то дымился костер. Орлову отчего-то вспомнились школьные годы, старшие классы, гоп-компания, признавшая его заправилой, прекрасный летний вечер, стакан вина и симпатичная развязная девчонка, с которой он лишился невинности. Странно, до сих пор не забыл марку вина: дешевое «Шардоне» молдавского производства. Правитель невольно поморщился: натуральная бормотуха. Впрочем, в Лакедемоне вино получается еще хуже. А вот имя своей первой возлюбленной Антон, как ни старался, назвать не мог.
«Ирка, Анька, Олька, – шевеля губами, перебирал он имена, спускаясь по ступенькам, – да на хрен все это дерьмо! Дурь всякая в голову лезет!» – царь сплюнул и продолжил путь к набережной.
Оказавшись возле монумента с колоннами, правитель увидел источник странного специфического запаха. У подножия памятника дымилось кострище. И тут Антон понял, отчего ему вспомнилась ранняя юность.
«Ну да, чем-то подобным в старших классах мы и баловались», – кивнул он сам себе.
Царь аккуратно опустил вещмешок на землю и собрался его развязать, как вдруг услышал хриплый, но показавшийся знакомым голос:
– Последняя совершенная ошибка из череды ошибок, капитан Орлов, что ты решил заночевать на том самом месте, где по преданию поставил свою палатку основатель города. А наш покровитель, Дух Творца, не любит незваных гостей…
Выхватив «Стечкин», правитель резко развернулся. Рядом с ним стоял мужчина с длинными растрепанными волосами в рваных штанах и такой же рваной рубахе.
– Ты еще кто? – сказал Антон, негодуя на себя за то, что не услышал, как подкрался дикарь. – Тебе ли, отродье, вспоминать наших героев, которые не имеют к вам, выродкам, никакого отношения. Это наше, человеческое прошлое.
– Да, да, – согласился незнакомец, – Петр Первый – ваше человеческое прошлое, а Дух Творца – наше нуклеарское будущее. Улавливаешь разницу, Орлов? Это разные вещи, хотя основа у них одна. Я пытался как-то втолочь сию истину твоему сыну, но он пошел в своего отца и ни хрена не понял, даже когда проблевался. Такая вот дурная кровь.
– Кто ты? – царь сощурился; он понимал, что надо немедленно выстрелить, но почему-то не мог поднять висящую плетью руку с невероятно тяжелым пистолетом.
– А я тебя узнал, – засмеялся мужчина в рваных штанах. – Лучше скажи мне, а как поживает мой дорогой шурин, Роман Светин? Как вы там его кличете? Правитель всея Лакедемоновки, царь Роман? Все еще в паре орудуете, или ты уже отравил дорогого собутыльника, то есть, прости, сотоварища?
– Ян! – воскликнул царь. – Заквасский, это ведь ты, скрипач-отморозок! Ишь куда смылся из Лакедемона! Предатель!
– Да. Ваша деревенская секта была мне не по душе. Здесь дышится намного легче. Сам понимаешь, свежий радиоактивный воздух, здоровая пища: зуреланы, птеродактили и гигантские слизни, главное правильно их приготовить. А видел бы ты, какую мы тут выращиваем капусту…
– Хватит! – оборвал предателя Антон, справившийся наконец с непослушной рукой. – Твоя главная ошибка, скрипач, состоит в том, что ты сейчас мне попался на глаза.
Правитель прицелился и нажал на спуск, но выстрела не последовало и, отбросив в сторону врага бесполезный пистолет, Орлов выхватил шашку.
– Учти, – предупредил предатель, – у меня черный пояс по карате.
– Вот на нем я тебя и повешу, – выдохнул Антон и, крутанув сверкнувшим лезвием, двинулся на Заквасского.
Царь нанес размашистый удар. Сделал он это просто ради того, чтобы проверить, насколько хороша реакция у врага. Заквасский, улыбаясь, тут же отклонил корпус, сделав шаг назад.
– Ты поосторожней, – заметил Ян, подмигнув противнику. – Так и руку вывихнуть недолго.
– Беспокойся о себе, – оскалился правитель и тут же сделал несколько выпадов подряд.
К немалому удивлению Антона, ни один из колющих ударов не достиг цели. Скрипач с невероятной легкостью отскакивал, уклоняясь от острия шашки. Царь приготовился к новой атаке, но тут сознание правителя помутилось, в носу появилось неприятное жжение, глаза застлала пелена и он пошатнулся.
«Проклятый дым», – подумал царь, тряхнув головой. Слабость отступила. Сейчас Антон остро пожалел, что в «Стечкине» не осталось последнего патрона. Все-таки огнестрел в данной ситуации был куда удобнее.
Упершись взглядом в грудь Заквасского, правитель вновь провел молниеносную серию выпадов, но противник казался неуязвимым, показывая немыслимую, просто невозможную быстроту движений. Более того, у Яна оставалось время на то, чтобы беззастенчиво и глумливо скалиться.
– Ну, что ж ты убегаешь? – прохрипел царь. – У тебя ведь черный пояс по карате. Покажи свое умение! Давай, иди сюда!
– Э-э-э! – погрозил пальцем Заквасский. – На самом деле я такой же каратист, как ты – повелитель Миусских земель, а повелитель ты, скажу я тебе, самый что ни на есть дерьмовый.
– Так ты еще и врун! – презрительно сплюнул Орлов.
– На том и сойдемся, – согласился скрипач.
Антон ринулся в очередную атаку. Движения его теперь были более размашистые и менее точные. И снова правитель не смог ни разу даже задеть Заквасского.
– Все, Яшка, ты меня утомил, – царь, перекинув в левую руку меч, вытер лоб тыльной стороной кисти и в этот момент провел стремительную атаку на спокойно ожидающего противника.
Острие лезвия вошло в тело. Предатель дернулся, пошатнулся и опустился на колени, с пафосом раскинув руки.
– Эх, человече… – прежде чем окончательно упасть, произнес он трагично. – Конец эволюции…
Антон поморщился, на него опять нахлынула волна слабости. Что-то странное было во всем происходящем: с таким выражением лица и с такими словами люди не умирают. А ведь Заквасский самый обычный, хоть и с легким приветом, человек, он родился до Великого Коллапса. Но почему-то он совершенно пренебрегал смертью, и лицо его не было перекошено от боли и ужаса перед встречей с небытием. Однако времени на философствования у Антона не имелось – нет разницы, кто как подыхает, главное результат.
– Мы – венец эволюции, – сказал через силу царь, плюнул на лежащего врага и, шатаясь, побрел к монументу.
В ушах правителя жутко шумело, в носу нестерпимо жгло, перед глазами плавали цветные разводы. С досады царь пнул ногой дымящееся кострище, подняв тучу пепла. Тяжело опустившись на ступеньку перед памятником, Антон развязал вещмешок, вынул ящик, в котором лежали гранаты. Затем царь достал коробку с толом. Вытащить детонаторы он не успел, поскольку услышал позади себя хриплый мужской голос:
– Я не ошибся, человек не венец, а именно конец, если не сказать еще более категорично. И вот когда сей конец окончательно загноился, эволюция сделала себе обрезание. Чисто в гигиенических целях, чтобы абсцесс не пошел дальше.
Антон оглянулся. Перед ним стоял Заквасский, живой и невредимый. Царь почему-то не удивился, а лишь, прижав ладони к вискам, замычал, тряся головой.
– Ты дурак, Орлов, – с неожиданной силой схватив правителя за ворот и подняв на ноги, Ян принялся бить его лбом об одну из колонн монумента. – Неужели ты думаешь, что взорвав какой-то памятник, можно изменить ход истории? Эх, Орлов, Орлов, вандал ты безмозглый, а не воин Лакедемона! ЮНЕСКО на тебя нет! Понял?!
Докурив трубку, Заквасский поднялся. Он вдоволь налюбовался на царя, который сражался с самим собой, тыкал в пустоту шашкой, а потом бился лбом о памятник трехсотлетия Таганрога.
– ЮНЕСКО на меня нет… ЮНЕСКО на меня нет… – бормотал Антон, тряся головой и обнимая одну из мраморных колонн.
– Тяжелый случай, но тучи расходятся. Спасибо, родная, помогла… – задумчиво проговорил шаман, улыбнувшись пятнистой луне.
Затем он подобрал валявшийся на дороге «Стечкин» и ударил правителя Лакедемона рукоятью по затылку.
* * *Тяжело дыша, Артур раздвинул ветки и выглянул из кустов. Храм пылал. Слышалась стрельба – видно, кто-то все еще сопротивлялся, но с абсолютной очевидностью было ясно, что армия Лакедемона впервые за свое существование потерпела поражение. Вернее сказать, это был сокрушительный разгром. Наследник поглубже спрятался в листве и закрыл глаза. Перед ним тут же предстала жуткая картина: охваченные огнем товарищи, пытаясь сбить пламя, катаются по полу, молодой солдат, издавая булькающие звуки, скребет слабеющей рукой стену, а из его горла торчит стрела, еще один воин, стоя на карачках, пытается собрать внутренности из вспоротого живота, но кишки вываливались обратно. Но не это было самое страшное…
В первые секунды боя Артура обуял животный неконтролируемый ужас, прижимая к груди СВД, он выскочил на улицу и, сбив кого-то с ног (своего или чужого, наследник не разобрал), пустился наутек. С невероятной скоростью пробежав два квартала, юноша нырнул в спасительные кусты. И вовремя: полминуты спустя мимо промчалась группка нуклеаров, с луками, топорами и копьями в руках. Наследник узнал их предводителя, то был судья дикарей.
