Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов
Зато с противоположной от посада стороны крепости факелы горели подозрительно редко. Ну да, здесь ведь чистое поле шагов на двести до ближайших домов, видно должно быть далеко, тем более сверху. Однако мы подобрались достаточно близко, и нас пока что никто не заметил. Я приказал своим остановиться и подождать, все мы разлеглись на земле, так, чтобы нас точно никто не заметил.
Лежали мы не так уж и долго, когда на стене появился еще один огонек факела, но на этот раз двигающийся. Какой-то человек шел вдоль стены, периодически останавливаясь. Было очевидно, что кто-то попросту проверял караулы. И как только он пройдет, наступит идеальное время для нападения: даже если нам придется убить и сбросить со стены кого-то из охранников, его долгое время никто не проверит.
Я дождался, пока хозяин двигающегося факела проследует мимо и для верности выждал еще немного, после чего махнул рукой: мол, вперед.
Неслышными тенями мы двинулись к стене, ровно в промежуток между двумя факелами. Скорее всего, охранники не держали их в руках, это ведь устанешь все время такую тяжесть таскать, а факелы были попросту закреплены на стене. Нам бы сейчас еще дождь, чтобы звуки заглушал, да источники света притушил, но вот уж чего нет, того нет…
Одно радует, ночь действительно такая темная, что для того чтобы друг друга рассмотреть, приходится щуриться. А тем, кто под факелами стоит, еще хуже, они вокруг себя-то все видят, а вот за освещенным пятном… То-то и оно, лучше уж дежурить вообще без источников света, чтобы глаза к темноте привыкли.
Один из воинов боярина Луки раскрутил крюк и закинул его на стену. Получилось почти неслышно, видно было, что дружинник проделывает это уже не в первый раз. Потянул на себя веревку, пока она не перестала поддаваться, дернул пару раз, чтобы проверить, выдержит ли она его вес, после чего полез наверх.
Перебирал руками и ногами он тоже сноровисто, любо-дорого было посмотреть. Уж я, наверное, так не смог бы, тем более в доспехе, да с оружием. Нет, со своим доспехом, к которому привык, поднялся бы, но устал бы точно.
На какое-то время наступила тишина, после чего веревку наверху дернули. Это был сигнал, что все спокойно и можно лезть. На этот раз вверх полез боярин Лука, следом за ним его сын, а потом еще два воина. Веревку стравили наверх, через гребень стены перегнулся боярин Лука и показал мне рукой в правую сторону. Туда мы и вдвоем с Петром и двинулись
На стену нашим удалось забраться, никого не переполошив, и это был очень хороший знак. Однако пробраться в город было только первой частью нашего плана. А к реализации второй его части мы сейчас и приступили.
Я ожидал сдавленных криков, может быть, звуков борьбы, но сверху так ничего и не донеслось. Только вдоль стены на веревке стали спускать человеческое тело. Это был убитый охранник, которого должен был заменить мой человек, и все это для того, чтобы обеспечить спокойный отход из города. Был, конечно, риск, что тот, кто проверяет караулы, знает всех своих воинов в лицо, но если в городе действительно пять сотен, то узнать всех он попросту не может. Так что риск был минимальный, а вот польза может оказаться солидная.
К тому же, на что будет смотреть тот, кто проверяет караулы? На месте ли воин, да не спит ли. А если человек бдит, то чего его беспокоить? Тем более, что трупа, следов борьбы и крови рядом не наблюдается. А если спросят, соврет что-нибудь.
Нашей же с Петром задача была уволочь труп прочь. Я схватил тело, от которого резко пахло луком и пивом, прижал его к стене, чтобы не болталось, а старый воин принялся развязывать узлы. Скоро он справился с ними, я усадил труп на землю и дернул веревку, которая очень быстро уползла назад.
Мы же с Петром схватили труп и поволокли его прочь. Он оказался тяжелым, но вдвоем мы справились без каких-либо проблем и лишнего шума, и скоро тело было припрятано в кустарнике шагов за сто от стены.
За сто пятьдесят же, на подворье, сейчас брошенном хозяевами, прятались наши лучшие лучники под командованием боярина Яна. Они обошли крепость по широкой дуге, чтобы не попасть в поле зрения караульных. Дома тут были редкие, но они шли в темноте и факелы не зажигали. По моей задумке лучники были нужны для того, чтобы прикрыть отступление наших из города. Не знаю, на сколько времени они там задержатся, но остается надеяться, что до рассвета успеют вернуться. Потому что, как только встанет солнце, они станут уязвимыми для вражеских лучников.
Оставалось только ждать.
Боярин Ян появился из-за наших спин невидимой тенью. Все-таки искусство выслеживания зверя и человека во много похожи, главное – идти незаметно и уметь не издавать лишнего шума. Да на зверя охотиться даже сложнее, а Ян, как ни крути, овладел им в совершенстве.
– Вошли? – спросил он. – Что так долго?
– Вошли, – кивнул я. – И караульного одного подменили, мы потому и задержались, что труп подальше оттаскивали. А у тебя как?
– Лучники на крышах, – ответил боярин. – Ждем. Как думаешь, скоро вернутся?
– Если скоро вернутся, то посчитать всех не успеют, – ответил я. – Но, надеюсь, что до рассвета вернутся. Иначе ничего хорошего ждать не придется. Лишь бы выбрались. Там ведь Лука и Никита, да воины его, вместе, почитай, с самого начала ходим. И служили они верно.
А что будет, если их возьмут?
Последний вопрос, я озвучил вслух. Нужно бросать привычку самому с собой разговаривать, люди на таких странно смотрят. Тем более уж непристойно это князю, от веления которого жизни множества подданных зависят.
– Разное может быть, – сказал боярин Ян. – Но не думаю, что их казнят, разве что при бое кто-то поляжет, но кто сдастся сам, того не тронут.
– Почему так? – спросил я.
– Потому что не чужие люди, мы ведь не в другой стране, – ответил тот. – Это крымчане могли засылов повесить, а эти… Особенно если боярина Луку и сына его узнают. Нет, боярскую кровь лить не будут, тем более, что свои бояре на это тоже косо посмотреть могут. А вот обменять при случае чего попытаются.
– Думаешь, они в вылазку полезут? – задал следующий вопрос я. – Откуда у нас их пленные-то иначе?
