Здравствуй, Мир! - Михаил Француз
Жаль, конечно, было тратить оставшиеся в нём пять «пуль» на того же ранга на гулей, но выбора особого не было: любая лишняя секунда колебания или задержки на смену оружия могла стать для меня фатальной. Ведь D-ранговая нежить — это серьёзно. Это очень и очень быстрые, стремительные, не ведающие сомнений и замешательства твари.
Так что, я высадил в них весь свой боезапас, оставив себе лишь две пули в последнем револьвере. Самые обычные E-ранговые.
Но, жалеть особых причин нет: я всё равно в плюсе остался.
«Ядра», кости умертвий, их мечи, пара кинжалов, уцелевшие черепа, кошельки с каким-то содержимым из чего-то позвякивающего — скорее всего, монет, но смотреть и считать их не время и не место, я покидал в свою сумку и поспешил, соблюдая естественно, все меры предосторожности и заметания следов, убраться поскорее с этого места.
— «А всё же, Полковник, вы-таки — Великий Уравнитель, а не какой-то там Дензел Вашингтон с его строительным магазином…» — пробормотал я, уже забираясь по крутому склону холма к условно безопасной зоне. Предстояло много работы.
***
Глава 61
***
Чем чаще и больше я работаю с «впаиванием» «ядер», тем с большим удивлением начинаю понимать, что «прямое», «экспресс» впаивание «ядер» — невероятно многогранная штука. И именно «прямое». Да — болезненное. Очень болезненное. Очень-очень-очень болезненное, но до маразма перспективное.
Более того: при наличии избыточного количества «ядер» и подходящего по уровню для них материала, инструменты… становятся практически не нужны. Ведь простейшие, E-ранговые «ядра» можно использовать не только для изменения свойств материала, но и для изменения его формы, консистенции, плотности, цвета, даже массы. Понятно, что предел этих изменений определяется уровнем используемого «ядра». Но в том-то и дело: предел определяется ТОЛЬКО уровнем «ядра»! Ну ещё уровнем навыка мастера, который работает с ним.
До меня это начало доходить ещё при выточке ствола для своего «Ремингтона». Ведь тот, кто когда-либо работал с токарным станком, помнит, что сам он представляет из себя всего лишь двигатель, раму и два держателя на одной оси, между которыми закрепляется заготовка. Всё, что делает этот аппарат — крутит с заданной скоростью заготовку. Всё остальное делается уже резцами, сверлами и кучей самых разных приспособлений… которых у меня не было.
Ну, положим, само сверло у меня нашлось в том наборе, что я для выточки трубок курительных с собой носил. И, если его зажать в один из держателей, то канал ствола проточить у меня, с грехом пополам, получилось. Часть других приспособ закустарить на месте тоже получилось. Но для этой «кустарщины» пришлось использовать «ядра». Много ядер.
В результате получился вполне себе функциональный и «современный» токарный станок… который в исполнении оказался на порядок сложнее той винтовки, которую я на нём собирался сделать!!!
Пока кустарил, я был поглощён работой, увлечён процессом. Но вот когда, наконец, опустил руки и осмотрел получившийся результат, то единственное, что мне оставалось — это крякнуть и почесать в затылке, осознавая, насколько же я протупил. И сколько лишней работы проделал.
Вывод — любые дополнительные инструменты и обработки материалов местными мастерами Артефакторами применяются только для одного — для экономии количества «ядер», используемых в изделии. И в этом есть смысл, если учитывать «рыночную» стоимость каждого «ядра». Любой обычный, да и не только обычный, инструмент выйдет, при хоть сколько-то поточном производстве, выйдет на порядок дешевле, чем обработка формы заготовки «ядрами».
Да и не очень любят «прямое» вплавление мастера, считая его больше уделом кустарей и… извращенцев.
Почему? Из-за слишком большой вариативности результата вплавления, зависящего от концентрации проводящего операцию разумного. Рунно-температурный способ значительно выигрывает в плане гарантированной повторяемости и предсказуемости результата. Что при массовом производстве — большой и важный плюс.
Ну а вторая причина: боль. Боль реально очень сильная! И чтобы быть готовым терпеть её изо дня в день, во время самой обычной, рутинной работы… надо действительно быть извращенцем.
Я? А что я? Я не мазохист. И, как только у меня появится свой собственный угол, в котором я смогу осесть и начать постоянное производство, я тоже заведу кучу инструментов, специальную печь, и использовать буду руны.
Потом. Когда угол появится.
А сейчас я в поле. И использую «полевой» метод.
И, чем больше я его использую, тем больше понимаю его невероятную универсальность.
К примеру, свой первый револьвер я делал уже без станка. Каждую деталь для него я формовал уже непосредственно «ядрами». И соединял затем тоже «ядрами». Результат? Получилось что-то вроде классического «Кавалерийского Кольта» времён Дикого Запада. Для стрельбы на вскидку и от бедра — самое то. На дистанции от метра до двадцати метров — самое то.
Нет, понятно, что можно было изобразить и что-нибудь посовременнее, вроде той же «Анаконды», или даже «Стечкина» (ну, это я, конечно, разгубастился, да). Можно. Но я не знаю их конструкций в достаточной степени, чтобы воспроизвести. А с Кольтом… ну, его оригинальную конструкцию я тоже не особенно-то себе представляю, только в общих чертах. Но: что не знаю, то сам додумал. За основу же взял только принцип и форму.
В результате: если прикинуть, то я потратил на его создание в четыре раза больше «ядер», чем, если бы делал его на нормальном оборудовании, а не «на коленке». То есть, он вышел у меня в четыре раза дороже, чем мог бы!!! При таком подходе к производству — действительно разоришься.
Но… второй и третий револьверы я делал точно так же, как и первый. Почему? Да просто потому, что так было проще, а «ядер» у меня в запасе — хоть жопой жуй. Так к чему обламываться и экономить? В конце концов: деньги для жизни, а не жизнь для денег. И это принципиальная разница в подходах и мировоззрении.
После проведения памятной операции, на пару дней я затихарился в холмах. Залип над модернизацией своего оружия с учётом получения новых материалов. Да и… неспокойно было мне. Свербело чутьё на неприятности. Стрёмно почему-то было.
Но, за эти два дня мой «Ремингтон» в «Баррет» переименовался. Ну и револьвер у меня появился четвёртый, так как снова оказаться в ситуации, когда от смерти меня
