Тимоти Зан - Ангелмасса
И вновь ее догадка не попала в цель. Помещение освещали тусклые огни, и в нем почти никого не было.
Несколько секунд Чандрис стояла у стекла, глядя внутрь. Штаб-квартира Форсайта напоминала офис Тумза: обширный наружный зал с множеством дверей в дальней стене, видимо ведущих в отдельные кабинеты. Но если приемная Тумза безраздельно принадлежала его секретарю, то в помещении, которое рассматривала девушка, стояло с десяток столов и компьютерных станций. Значит, это общий рабочий зал. Чандрис мельком подумала, какую его часть занимает персонал Форсайта, и какую используют другие правительственные службы. На каждой двери была табличка с именем, но Чандрис находилась слишком далеко, чтобы прочесть их.
В зале было всего три человека. Двое стояли по обе стороны одной из дверей; их позы, нашивки и оружие на поясах указывали, что это охранники. Чандрис впервые видела этих людей, зато третий был хорошо ей знаком. Он сидел за компьютером, чуть склоняясь над клавиатурой, и по его встревоженному лицу плясали отблески монитора.
Это был помощник Форсайта Роньон.
Чандрис не могла взломать замок – скучающие охранники следили за каждым ее движением, – но, к счастью, в этом не было нужды. Она постучала по стеклу, однако вовремя вспомнила, что Роньон не слышит, и замахала руками.
Ее жесты привлекли внимание Роньона. Он поднял глаза, и хмурые складки на его лице разгладились, сменившись выражением надежды. Он вскочил на ноги – как у всякого крупного человека, это его движение получилось неуклюжим – и торопливо подошел к двери. Отперев замок, он распахнул дверь.
– Минутку, – сказала Чандрис, поднимая руку и входя внутрь. – Не так быстро, – добавила она, стараясь произносить слова как можно отчетливее. Она знала, что Роньон умеет читать по губам, но не была уверена, сумеет ли он понять ее в полумраке зала.
И все же Роньон куда лучше читал по губам, чем Чандрис разгадывала его жесты. Два дня назад, сидя в кладовой «Газели» и дожидаясь, когда появится Коста, чтобы похитить ангела Девисов, она пролистала словарь знаков и запомнила их все до последнего. Однако помнить слова иностранного языка еще не значит понимать речь человека, для которого этот язык родной. По всей видимости, процесс общения с Роньоном должен был затянуться надолго.
– Давай сядем, – сказала Чандрис, беря его за руку и увлекая прочь от двери.
«Хорошо», – ответил Роньон, послушно идя за ней к ближайшему компьютеру. Чандрис предпочла бы занять место за его столом и посмотреть, что он читал до сих пор, но компьютер Роньона находился слишком близко к охранникам. Даже если они не поймут жесты гиганта, то могут услышать ее слова.
А она уже начинала подозревать, что предстоящий разговор ни в коем случае не должен достичь чужих ушей.
Усадив Роньона за стол, она придвинула второе кресло и села к нему лицом, повернувшись спиной к охранникам, чтобы им было еще труднее расслышать ее голос.
– Расскажи мне, что произошло, – заговорила она. – Только не торопись.
«Несколько часов назад Пирбазари привез сюда господина Джереко, – ответил Роньон, послушно замедлив движения пальцев. – Он сказал, что господин Джереко – шпион».
Чандрис едва удержалась от гримасы. Она была права.
– Пирбазари объяснил, как об этом узнали? – спросила она. «Неизвестно, – жестами показал Роньон. – Думаю, господин Форсайт просто догадался об этом. Он очень умный».
– Да, я знаю, – согласилась Чандрис. Итак, она была права лишь отчасти; по всей видимости, Коста попал в руки Форсайта не по своей воле.
Но если так, то любые его заявления о непричастности Девисов и Чандрис не будут приняты во внимание. Если Форсайт выйдет в зал и застанет ее, то придет к совершенно ошибочному выводу.
– Он здесь вместе с господином Форсайтом? – спросила она, напустив на себя безразличный вид.
Роньон нахмурился.
«Господина Форсайта здесь нет, – ответил он. – Только Джереко».
Теперь пришла очередь хмуриться Чандрис.
– Джереко здесь один? – спросила она, подавляя желание оглянуться. Вряд ли Форсайт запер бы шпиона Пакса одного в своем кабинете и ушел, оставив его там на ночь.
Однако Роньон кивнул:
«Господин Форсайт немного поговорил с ним, потом пришел Пирбазари, потом в кабинет принесли кровать и еду, и все ушли… Потом появился рабочий и переделал замок в двери, – добавил гигант, и его лицо на мгновение оживилось, а в глазах вспыхнул интерес. Однако он тут же вновь помрачнел. – Что они хотят сделать с Джереко? Наказать его?»
– Не знаю, – ответила Чандрис, все еще думая о кабинете за ее спиной. Итак, эти двое охраняют пленника, а не просто стоят на часах, пока длится допрос.
Но даже и теперь происходящее казалось ей лишенным смысла. В Магаске наверняка есть настоящая тюрьма, которая годится даже для такого опасного преступника, как лазутчик Пакса. У Форсайта нет никаких причин держать его здесь, превратив свой кабинет в камеру заключения.
Разве что если Верховный Сенатор не хотел, чтобы Коста поговорил с кем-нибудь еще.
Внезапно у нее мелькнула догадка, и Чандрис поймала себя на том, что смотрит на Роньона понимающим взглядом. Ну конечно. Коста не желал попасть в тюрьму, он хотел отправиться к Ангелмассе, но никоим образом не смог бы это сделать после предъявления официальных обвинений. Он попытался уговорить Форсайта отложить арест до окончания эксперимента, вероятно пообещав явиться с повинной, как только исследование будет завершено.
И, когда это не получилось, он разыграл козырную карту.
Тот факт, что Форсайт не носит ангела.
– Итак, господин Форсайт поговорил с Джереко, – произнесла Чандрис. – Он сказал тебе что-нибудь, когда вышел?
«Он велел никому и ничего не говорить о Джереко, – жестами показал Роньон. В середине фразы его лицо приняло неуверенное выражение. – Ох, значит, я не должен был говорить вам об этом?»
– Все в порядке, – торопливо сказала девушка. – Он не имел в виду тех, кто уже все знает.
Роньон моргнул:
«Так вы знали?»
Горло Чандрис сжалось. Признавшись, что ей было известно о том, кто такой Коста, она могла побудить Роньона к откровенности, но тем самым изобличила бы себя в пособничестве шпиону, вздумай Роньон передать ее слова Форсайту.
Но у нее не было другого выхода, если она хотела выручить Косту.
– Да, знала, – ответила она. – Он сказал мне об этом два дня назад, когда мы разговаривали, пытаясь понять, что происходит с Ангелмассой.
Роньон поежился, его плечи поникли, как будто он пытался уменьшиться в размерах.
«Это очень плохое место. Оно очень меня испугало».
– Меня тоже, – заверила его Чандрис. – И Джереко, и многих других людей. – Она подалась к Роньону. – Именно поэтому мы с Джереко должны отправиться туда. Мы должны кое-что выяснить, чтобы Ангелмасса больше никого не пугала. Ты можешь нам помочь?
Хмурые складки на лице гиганта стали еще глубже.
«Не знаю, – ответил он. От возбуждения его пальцы задвигались быстрее. – Господин Форсайт велел мне никому ничего не говорить, а я рассказал. Если я помогу вам, он очень на меня рассердится».
– В основном он будет сердиться на меня, – заверила его Чандрис. – Если у тебя будут неприятности, я скажу ему, что ты здесь ни при чем и вся вина лежит только на мне.
Роньон опустил взгляд на руки девушки, и на его лице появилось такое выражение, будто он вот-вот расплачется.
«Но это неправда, – возразил он. – Господин Форсайт говорит, что, если человек делает что-то дурное, он должен сам отвечать за свои поступки».
– Он прав, – уступила Чандрис. «Разумеется, если не считать самого Форсайта», – добавила она про себя, вспоминая блеск подвески с фальшивым ангелом на его шее. Но говорить об этом сейчас было бесполезно. Роньона явно ввели в заблуждение; Форсайт скормил ему какую-нибудь сказочку, чтобы придать своим действиям подобие законности. Пытаться переубедить Роньона означало бы окончательно сбить его с толку.
«Разумеется, я хотел бы помочь, – продолжал Роньон, жестикулируя так быстро, что Чандрис едва успевала разбирать его знаки. – Вы с Джереко очень помогли мне там, на корабле, когда я испугался. Но господин Форсайт велел никому не говорить…»
– Я знаю, – сказала Чандрис, успокаивающе прикасаясь к его руке. – Ничего страшного. Я сама виновата – мне не следовало расспрашивать тебя. Извини.
Роньон смутился.
«Все в порядке, – показал он. – Я не сержусь на вас. Вы мне нравитесь».
Девушка улыбнулась.
– Ты тоже мне нравишься, Роньон, – вполне искренне отозвалась она. Беззащитная, едва ли не по-детски наивная открытость Роньона трогала ее до глубины души. Она была готова на все, только бы не причинить ему боль. – Не беспокойся, я как-нибудь справлюсь. У нас с тобой все будет хорошо.
«И у Джереко?»
– И у него тоже, – ответила Чандрис.
Несколько мгновений Роньон испытующе смотрел ей в лицо. Потом складки на его лбу разгладились, и он улыбнулся. «Хорошо, – жестами показал он. – Я верю вам».
