Роберт Хайнлайн - Фрайди
— Вот, значит, как. — Я задумалась. — Пит… если так случится, у них будет много убитых и раненых. Я и сама могу обломать себе зубы и даже проститься с жизнью, но они дорого заплатят за мою шкуру. Спасибо, что предупредил меня.
— Но, может, все случится и не совсем так. Возможно, будучи уверены, что через их кордоны и мышь не проскочит, они сначала выпустят всех мигрантов… Ты ведь в курсе, что мигранты проходят через грузовой выход?
— Первый раз слышу.
— Так вот, они сначала выпустят их, проверят, а потом закроют двери и напустят сюда веселящий газ… Или слезоточивый. И выкурят тебя за милую душу — всю в слезах и в соплях.
— Бр-рр! Пит, неужели у них на корабле есть такой газ?
— Есть и покруче. Ты сообрази, ведь шкиперу приходится действовать за много световых лет от закона и порядка, и у него есть лишь горстка людей, на которых он может рассчитывать в случае какой-нибудь заварухи. Почти в каждом рейсе в четвертом классе сидит банда отъявленных уголовников, и, конечно же, шкипер в любой момент может пустить газ выборочно, в любой отсек корабля, но… Фрайди, когда они пустят газ, тебя здесь уже не будет.
— Не будет? Что ты хочешь этим сказать?
— Мигранты пройдут через центральный коридор нашего отсека. В этот рейс их набралось около трех сотен, и их набьют в проходной отсек, как сельдей в бочку… Их так много, что, я уверен, не все из них знают друг друга в лицо — за такой короткий срок они никак не успели перезнакомиться. Мы этим воспользуемся… И еще одним, старым испытанным средством.
* * *Мы с Питом спрятались в темном углу за высоким концом турбогенератора. Очень скоро зажегся свет и послышался гул голосов.
— Идут, — шепнул Пит. — Главное, что тебе нужно сделать, это отыскать сразу кого-нибудь со слишком тяжелой кладью. Таких будет множество. Одежонка у нас — что надо: по ней никак не скажешь, что мы из первого класса. Но мы обязательно должны что-то тащить на себе. Мигранты всегда тащат уйму багажа, это я точно знаю.
— Я попытаюсь помочь какой-нибудь женщине нести ребенка, — сказала я.
— Это было бы самое лучшее… Тс-с, они идут.
Они действительно тащили на себе до черта вещей — виной тому было крохоборское правило компании: каждый мигрант мог провезти по одному билету все, что влезет в небольшие «вспомогательные» каютки третьего класса (так они называют кладовки), если только он в состоянии сам без посторонней помощи тащить это по кораблю. Таковы условия компании для «ручной клади» А за все то, что они кладут в грузовой отсек, им приходится платить отдельно. Я понимаю, компания должна иметь прибыль, но мне всегда это не нравилось. Правда, сейчас мы попытаемся извлечь из этого пользу.
Проходя мимо нас, почти никто из переселенцев даже не глянул в нашу сторону, никому мы не были интересны. Все они выглядели усталыми и измученными, среди них было полно детей, которые почти все дружно ревели. Первые несколько дюжин прошли быстро, а потом колонна притормозила и стала двигаться куда медленнее: больше детей, больше багажа, — и люди оказывались все сильнее притиснутыми друг к другу. Подходило время для нас прикинуться «овечками» из этого стада… Вдруг среди бесчисленных людских запахов грязи, пота, испачканных пеленок, несвежего белья прорезался один, столь же кристально чистый, как партия Золотого Петушка в «Гимне Солнцу» Римского-Корсакова. Я испустила радостный вопль:
— Жанет!
Толстая женщина, стоявшая по другую сторону очереди, обернулась, взглянула на меня и с радостным криком: «Марджи!» — ринулась ко мне и схватила меня в объятия. А бородатый мужчина, подошедший вместе с ней, причитал:
— Говорил я тебе, что она на корабле! Говорил же…
А Жан, укоризненно кивая, проговорил:
— Но ведь ты умерла!..
А я оторвала губы от Жанет ровно настолько, чтобы сказать:
— Ничего подобного. Кстати, младший пилот Памела Херсфорд передает тебе привет и наилучшие пожелания.
И Жанет фыркнула:
— Эта плюшка?
И Жан сконфуженно пробормотал:
— Да ладно тебе…
И Бетти, внимательно оглядев меня с ног до головы, сказала:
— Точно она. Привет, детка! Классно выглядишь.
И Джордж лопотал что-то по-французски, пытаясь осторожно вклиниться между мною и Жанет.
И конечно, мы затормозили всю очередь: люди наталкивались на нас, спотыкались, бормотали извинения, ворчали, ругались, протискивались между нами, и…
— Давайте двигаться дальше, — сказала я. — Потом поговорим.
Я обернулась, посмотрела туда, где оставила Пита, и увидела, что он исчез. Впрочем, за Пита я не беспокоилась, Пит не пропадет.
Жанет не растолстела, просто она была беременна. Я взялась было за один из ее чемоданов, но она не позволила:
— Мне лучше с двумя, они держат меня в равновесии.
Тогда я взяла клетку с кошкой — мамой-кошкой — и большой бумажный сверток, который тащил под мышкой Жан.
— Жанет, а куда ты дела котят?
Вместо нее ответил Фредди:
— Я использовал свое служебное положение, — сказал он, — и устроил их на тепленькие места… Да-да, они теперь служат, м-мм… инженерами по контролю за грызунами на большой овечьей станции в Куинсленде. Ты расскажи нам, Элен, каким образом ты, которая вчера еще сидела по правую руку лорда-повелителя гиперпространственного звездолета, сегодня очутилась вместе с бедными крестьянами на дне этой чертовой корзины?
— Потом расскажу, Фредди. Когда выберемся отсюда.
Он взглянул на дверь и кивнул:
— Ладно, потом, в дружеской беседе и с изрядной долей вымысла… А сейчас нам предстоит миновать этих церберов.
Два «сторожевых пса» стояли у двери — по одному с каждой стороны. Оба были вооружены. Произнеся про себя коротенькое заклинание, я сделала вид, что болтаю с Фредди о какой-то ерунде. «Псы» внимательно оглядели меня и, кажется, не нашли во мне ничего из ряда вон выходящего. Наверно, тут сыграла свою роль моя неумытая физиономия и всклокоченные волосы — до сих пор я выходила из своей роскошной каюты лишь после того, как Шизуко так тщательно обрабатывала меня, словно я была выставочной моделью на аукционе.
Очутившись за дверью, мы спустились по коротенькой лестнице и выстроились в очередь к большому столу, установленному прямо на земле возле причального бота. Стол был завален бумагами, и за ним восседали два чиновника в униформе.
— Франц, Фредерик, Дж.! — выкликнул один из них.
— Здесь! — ответил Фредди и стал обходить меня, чтобы приблизиться к столу.
— Вот она! — услышала я за своей спиной, плюхнула на землю клетку с мамой-кошкой и, не разбирая дороги, со всех ног пустилась бежать. За мной послышался шум и возбужденные голоса, но я не оглянулась — во что бы то ни стало мне надо было очутиться вне пределов досягаемости разных сетей, ловушек, капканов и газовых стволов. Конечно, от лазерного прицела и даже обычной скорострельной винтовки мне не уйти, но, если Пит говорил правду, они мне не страшны. Справа в стороне виднелась какая-то маленькая деревушка, а прямо передо мной, вдалеке — деревья. В данный момент меня больше устраивали деревья, и я, не сбавляя скорости, неслась вперед. Быстро оглянувшись, я увидела, что большинство преследователей сильно отстали от меня — не удивительно, я без труда могу одолеть тысячу метров меньше, чем за две минуты. Но двое висели у меня на хвосте и могли перерезать мне дорогу, поэтому я замедлила бег, прикидывая, когда будет удобнее их «погладить», а может, и… оставить здесь навсегда.
— Нечего зевать! Беги! — рявкнул Пит. — Они думают, что мы гонимся за тобой!..
Я опять пустилась во весь опор — вторым преследователем оказалась Шизуко… Моя подружка — Тилли.
Очутившись среди деревьев и потеряв из виду причальный бот, я остановилась перевести дыхание. Они подбежали ко мне — Тилли обняла меня за шею и попыталась чмокнуть в губы. Я увернулась и воскликнула:
— Ой, нет!.. От меня должно жутко пахнуть… Ты что, прямо вот так и соскочила с корабля? — На ней была лишь одна меховая накидка, в которой она выглядела гораздо «восточнее» — выше, тоньше и намного женственнее, чем знакомая мне «горничная».
— Нет, в парадном кимоно. С поясом. Но я бросила его по дороге, в нем неудобно бегать.
— Хватит болтать! — раздраженно сказал Пит. — Надо выбираться отсюда. И как можно быстрее… — Он притянул меня к себе за волосы и поцеловал в губы. — Кого волнует, как от тебя пахнет? Пошевеливайтесь!
Мы вняли его совету и устремились вглубь леса, уходя все дальше от причального бота. Но тут выяснилось, что Тилли подвернула лодыжку, и с каждым шагом ковыляла все медленнее.
— Когда ты рванулась, — пояснил Пит, — Тилли еще не успела спуститься с палубы первого класса… Ей пришлось прыгать, ну и приземлилась плохо. Тил, ты просто растяпа!
— Это все мои чертовы туфли… Пит, бери малышку и двигай с ней дальше… Мне эти ублюдки ничего не сделают.
