Беглец от особых поручений - Антон Витальевич Демченко
Мрачно переглядываемся и молчим. Попандопуло хмурится, подсчитывая, какие суммы ему и его наставнику Гордею Белозоричу нужно будет вытащить из собственных проектов, и какие из них будут сидеть на голодном пайке, пока наш «монстр» прожует эти деньги и выдаст соответствующую прибыль.
Те же самые мысли читаются и на лице Хельги. Правда, в ее с Бергом случае речь идет о заморозке работ в лабораториях. Бедная рыжая. Ей придется долго убеждать брата в необходимости притормозить исследования. Действительно придется, поскольку Хельга ведет не только домашнее хозяйство их маленькой семьи, она держит в своих крепких ручках все финансовые вопросы, позволяя брату полностью погрузиться в мир ментальных конструктов, не отвлекаясь на земные реалии. Чему последний, надо признаться, только рад.
Грац спокоен за свою долю, это те же пять процентов, что и у остальных наших компаньонов, за исключением государя, но доктор не ведет каких‑то собственных разработок, и доход от пая, насколько мне известно, идет на счет в банке, с которого он и живет. Так что Меклен Францевич вполне способен удвоить свой вклад без особых напрягов, равно как и вложить в казну объединения те же проценты от доли Телепнева. Но вот на нас с Ладой он косится с изрядным сочувствием. Еще бы, наш пай составляет тридцать пять процентов, и, даже несмотря на относительно невеликие траты, собрать пять с половиной миллионов мы не сможем. По крайней мере, так скоро, как предполагается секретариатом государя.
- Другого выхода, я так понимаю, все равно нет? - вздыхает, наконец, Хельга, прерывая воцарившуюся в салоне тишину. Я пожимаю плечами. Рейн‑Виленский, при последней нашей встрече, достаточно четко объяснил «политику партии». Избыток абсолютной монархии, у которой, как оказалось, есть и свои минусы. А уж когда такой монарх является еще и совладельцем твоего предприятия… в общем, можно даже и не рыпаться.
- Я думаю, если мы все вместе тряхнем мошной, то наверняка сможем собрать полную сумму. А сочтемся по завершении года. Что скажете? - протянул Грац, на что Лада только печально покачала головой.
- И через месяц придет еще одно такое же «предложение». - Развела она руками. - Да еще и срывами поставок поторопят…
- Вы хотите сказать, что его у величества появились какие‑то планы на наше объединение? - удивленно вздернул бровь наш профессор.
- Может, и не у него лично, но… - Я вновь пожал плечами. - Кажется, все указывает именно на это. Уже сейчас мы испытываем некоторое давление со стороны прежде безупречных партнеров. Иные поставщики начинают требовать полную предоплату, а кое‑какие наши заказы, хотя бы на том же хольмском заводе накопителей, исполняются с нарушением сроков, срывая нам весь регламент работ. И что самое интересное, как я выяснил, глянув наши с ними договора, все эти недоверчивые и необязательные поставщики имеют в своих пайщиках нашего государя. Так‑то.
- Н‑но… но ведь это отвратительно! Зачем он это делает?! - Тряхнула рыжей гривой Хельга и смутилась, когда на ней скрестились взгляды присутствующих.
- Думаю, ему пришлась не по вкусу моя переписка с некоторыми нашими иностранными партнерами. Или сами эти партнеры. Ничем иным подобное стремление к тотальному контролю я, при всем желании, объяснить не могу, - протянул я и вздохнул. - Но это, на самом деле, неважно. Мы с Ладой посоветовались и решили взять кредит на увеличение уставного капитала. Объединение должно работать.
- Банк ведь потребует залог. Собираетесь рискнуть паем? - Покачал головой Грац.
- Посмотрим, Меклен Францевич. Как бы то ни было, ставить под удар наше дело я не буду. Да и уж совсем нищими мы с Ладой не останемся.
- А вы не думаете, что в случае… м‑м‑м… неувязок с кредитом банк просто продаст ваш пай любому заинтересованному лицу? И неизвестно, кто это будет… - Прищурился Гордей Белозорич.
- Именно поэтому мы здесь. Я хочу предложить вам выкупить шестнадцать процентов моего пая.
- Не хотите дать кредитору возможность получить блокирующий пакет, да? - Ухмыльнулась Хельга, переглянувшись с Ладой. О да, эти две финансовые акулы понимают друг друга, как никто.
- Разумеется. А учитывая, что принадлежащая объединению доля не имеет права голоса, вы, господа, даже при самом худшем варианте развития событий будете иметь решающее право голоса. - Кивнула жена.
- Вы так говорите, словно заранее уверены в том, что не сможете отдать этот чертов кредит, - пробурчал Попандопуло и тут же, по привычке, бросил виноватый взгляд на наших дам. Но тем сейчас явно было не до сквернословящего «вечного ребенка», так что они и не подумали сделать ему замечание.
- Не то чтобы уверен, Леопольд Юрьевич, - медленно проговорил я в ответ. - Скорее, это нечто вроде моего страхового билета, на случай непредвиденных обстоятельств. Согласитесь, будет обидно, если из‑за моего упущения столь славное дело, как наша «Первая Четверка», окажется порушено?
- А почему бы вам не взять беспроцентную ссуду в самом объединении? - поинтересовался Берг, но тут же смущенно хмыкнул. - Извините, понял. Брать ссуду, чтобы тут же вложить ее обратно в казну предприятия… глупо.
- Да не сказала бы… - задумчиво протянула Хельга и вновь переглянулась с Ладой.
- У нас нет столько денег. - Пожала плечами моя жена, отвечая на безмолвный вопрос подруги.
- А если… - начала рыжая, и Лада ее тут же перебила:
- Да, можно попробовать. Всю сумму мы, таким образом, не наберем, но если добавить наши с Витом сбережения, то… вполне может и получиться. Хельга Милорадовна, вы гений, - просияла улыбкой жена.
- Ну что вы, Лада Баженовна - мы гении, - скромно поправила ее рыжая исследовательница, и подруги звонко рассмеялись.
- Я даже не буду спрашивать, что именно они задумали. - Вздохнул Грац, и наша мужская часть собрания согласно закивала.
Ну да, лезть к нашим финансистам, когда они в таком состоянии, значило
