Последний наследник Триады. Том 4 - Григорий Магарыч
Да, я знал об этом. По миру гуляют ложные фантазии, и во многом виноваты как враждебность Романова ко всем и вся, так и всемирная паранойя. Император не станет выдавать правду с доказательствами своим будущим конкурентам, он знает, что такую «удачу» из рук выпускать нельзя. Да и счастье, как тут говорят, любит тишину. Больше скажу, даже профессиональная разведка от других Империй до сих пор не выявила, что именно я стал причиной всех этих «самоуничтожений».
Да, про меня Романов лично говорил на церемонии повышения в должности. Но это лишь мишура. Настоящих доказательств нет и не будет.
— Пусть так и остаётся, — покачал я головой. — Совет, держите языки за зубами всякий раз, когда видите, что информация может навредить кому-то близкому, а тем более если это Имперская тайна. Иначе Романову придётся закрыть вас. Далеко и надолго. И я вас не спасу.
— Не зря всё-таки нас папарацци штурмуют, — Леонид скривил губы. — Надоели.
— Нам за каждую встречу неплохо платят, — подняла бровь Трубецкая.
— Да, но я за деньги продавать своего командора не собираюсь.
— Ты просто не помнишь ничего, — хмыкнула Прасковья.
— Помолчи.
Я смотрел за их внутренними разговорами с интересом. Видел, как сократились их личные границы, ибо сидели они довольно близко друг к другу. Было заметно, что этих людей многое объединяет.
Когда я только-только собрал отряд, никто из них не знал друг друга толком. Шуток локальных, как и каких-либо других видов отношений не было. Я был единственным компонентом, что объединял отряд. Сейчас же всё будто изменилось. Взгляды, личная граница и эти… смешки.
Они стали друзьями?
Если так, то будут сложнее даваться потери. Не говорю, что это плохо, но и не могу сказать, что отряд «друзей» в критической ситуации сможет побороть себя и поставить мой авторитет выше каких-либо чувств. А давить на них аурой… на это будет уходить моя личная энергия.
Так было с Трубецкой, когда в процессе сражения с Сущностью я «исчез с радаров», а у отряда встал вопрос, бежать. либо же идти искать меня. Девушка совершила массу ошибок, когда посчитала своим долгом помочь мне без каких-либо рациональных причин. Просто потому, что я ей был симпатичен. В отряде возникли споры, которые замедлили их. По итогу случилось то, что случилось. Вольные настигли отряд раньше.
— Времени обсуждать новости нет, поэтому перейду к делу, — прервал я их перешёптывания с недовольством в голосе. — Завтра мы отправимся в туман, к границам Кривого озера. Проведём разведку и поможем Дозорным уничтожить сильных тварей, обитающих поблизости. Как закончим, вернёмся. Операция должна занять чуть меньше трёх дней.
Отряд выпучил глаза. Сделал это синхронно.
— Сколько-сколько? — удивилась Трубецкая. — Нам только на подготовку к полёту потребуется неделя. О каких трёх днях речь?
— Не задавай лишних вопросов, — поднялся я со стола, поправил галстук и принялся собирать учебники. — Завтра ранним утром встречаемся в моём номере. Вооружённые до зубов. Опоздаете — будете искать нового командира… в новом Контрольном Пункте. До встречи.
Прибыл домой поздней ночью. Окинув взглядом комнату, глянул на Романову. Девушка лежала на животе, руками обхватив подушку. На теле ни единого элемента одежды. Странная всё же особенность у неё. Всё не привыкну к тому, что при любых обстоятельствах она никогда не спит в других комнатах.
Слово дочери Императора держит, или же искренне не хочет подводить папаню?
Что ж… признать честно, всё не так плохо. Девушка довольно скромна и знает о личных границах, поэтому мне спать рядом не составляет труда.
* * *
Эдуард Подольский был в хорошем расположении духа. После выдачи руки дочери юному наследнику княжеского рода Юрию Громову дела пошли в гору. Странным образом Романовы и прочие высокопоставленные семьи обратили на графский род свои взоры. Банкам Подольских была оказана поддержка Империи, которую те не получали более десяти лет.
Более того, множество разных лицензий и Имперских заказов также повернулись лицом к бизнесу графа. Только за последнюю неделю Романов лично выдал Эдуарду сотню миллионов рублей на развитие филиалов. Притом процент кредита — конфетка! Единственная просьба Петра Романова — продолжать содействовать Громовым и продолжать финансировать некоторые нужды рода. В остальном же полная свобода действий. В общем, выигрывали все стороны, а Романов этому был рад.
Причины, по которым начались перемены, не волновали графа. Ясно, что замешаны политические игры, но зачем углубляться в то, что тебя не касается и не задевает? Пусть хоть детей в рабство продают, плевать. Деньги есть деньги. Они, чёрт возьми, не пахнут.
К тому же, Юрий Громов не оказался извергом. Вполне нормальный парнишка. Делает своё главное дело — любит свою жену. Хотя письма от рода Августиновых были самые неприятные. Как только Роберт не называл Юрия… И извращенцем, и ублюдком, работающих с Вольными и Центром. Благо, Подольский имеет безупречную интуицию и знает, что верить таким письмам нельзя. Да и злить Императора не хочется. Хорошо, что для него существует лишь язык денег.
Да-а-а… всё-таки в дочерях тоже есть какой-то прок.
Три стука в дверь раздались неожиданно — настолько, что разом одёрнули старика от приятных размышлений.
— Да-да, — подал он голос и подался вперёд, вернув спинку кресла в вертикальное положение. Быстро поправил воротник пиджака и спрятал дорогущие часы под рукав рубашки.
Дверь медленно отворилась, и в створке возник мужчина. Неприметный и, скорее всего, бедный.
— Добрый вечер, господин Подольский, — грубым голосом приветствовал незнакомец, закрывая за собой дверь. — Извините, что так поздно. Не отвлекаю?
Секретарша снова баклуши бьёт? Что за безответственная девчонка!
— Для начала представьтесь, — слегка напрягся Эдуард, в мыслях сокрушаясь над серкетаршей.
— Дмитрий, — отозвался тот. — Дмитрий Норкин.
Норкин? Бедная фамилия. Да и сам этот человек пахнет бедностью.
— Если можно, господин Норкин, я немного занят. Мой рабочий день окончен. Возвращаясь, оставьте запись у секретарши и приходите в назначенное время. Спасибо.
— Секретарша? — сально улыбнулся Дмитрий, показательно оглянувшись. — Вы про ту грудастую красавицу?
— Именно, — кивнул старик, чуть прочистив горло. — Спасибо
