Самый Красивый Гном - Харитон Байконурович Мамбурин
Нет уж.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Гоблины запалили большой костёр, окруженный несколькими рядами камней. Из него, по мере прогорания дров, зеленокожие таскали угли на целую вереницу здоровенных мангалов, на которых запекалась масса разной живности в различной комплектации. На шпажках, заботливо проворачиваемых зелеными ручками, раскорячились жабы и черепахи, а ещё зверьки, напоминающие крупных белок. Рядом полыхало несколько костров в ямах, над которыми булькали здоровенные казаны. Вокруг основного костра сидела пара десятков отдыхающих зеленых аборигенов.
Недолго думая, я уселся к ним, выудил веточку подлиннее и стал охотиться за небольшим угольком, планируя использовать его для прикуривания сигареты. Разговоры возле костра смолкли аж на целую минуту.
— Эй, Должник! — с насупленным видом поднялся с корточек один из гоблинов, его глазки злобно поблескивали из-под шикарной шляпы, украшенной яркими перьями и бисерной вышивкой.
— Прости, боженька, — тут же покаялся я, — не узнал тебя в этой прекрасной шляпе.
Вновь тишина. Затем смешок. Затем ещё один.
— Что? — отмер вставший.
— Ну, или ты Бог-Машина, или я тебе ничего не должен, — развил свою мысль я, выпуская непривычно белый дым.
Немудреная шутка сработала, раздалось ещё несколько смешков, даже сам парень улыбнулся, продемонстрировав удивительно белые и крупные зубы. Но затем тут же подковырнул:
— Что, кид, свои выгнали? Слишком чахлый?
— Нет, сам ушел.
— Чего так?
— А что они знают?
Вновь ответ понравился собравшимся. Непривычные носатые лица чуток разгладились, пара-тройка из гоблинов вернулась к своему разговору. Я курил, щурясь на костёр сквозь свои очки-консервы. Пытавшийся наехать на меня зеленокожий сел назад и снял с себя шляпу, принявшись её любовно разглаживать. Похоже, я ему мимоходом польстил.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Получен уровень класса. Текущий уровень — 2
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Точно, польстил. Я ж «подхалим».
— Ну что сидишь, молчишь? — подал голос мужик постарше, уткнув в меня острый как кинжал нос. — Давай, спрашивай. У вас же много вопросов, да? Хотите всё знать, да?
Его ухмылка мне не понравилась. Она не была неприятной, но сильно напомнила мне дядю Ваню из Приднестровья. Мужик был продувной бестией с 3-мя классами образования, но зато житейской хитрости и сметки имел вагоны. На ходу подметки рвал, чем вызывал моё детское негодование самым усердным образом. Жулил меня по страшному, что в карты, что в шахматы, тут же забалтывая, когда я его ловил на горячем. Тридцать пять лет как прошло, я уже ласты склеил и мир сменил, а в памяти от его хитрющей улыбки до сих пор передёргивает.
— Да нет у меня вопросов, просто посижу, покурю, — начал отбрёхиваться я: — Вас послушаю. Авось что путное и узнаю.
— А… — тут же поскучнел мужик, пряча глаза под полу шляпы. — Ну сиди, слушай…
Никогда не был великим знатоком душ разумных, но тут я угадал натуру зеленокожих негодяев от и до — три часа окружающие трепались о чем угодно, но только так, чтобы я ничего не понял. Мелькали имена, даты, вспоминались местные анекдоты и бытовые случаи. Мои надежды, что местные жители приступят к обсуждению новобранцев, таяли на глазах. Гоблины трепались, хаяли запаздывающих поставщиков, сетовали, что порох снова дорожает, а я… просто расслабился.
Вот как-то раз — и отпустило. Умом я сознавал множество своих бед и необходимостей — от боязни показать глаза, до очень скорых проблем, что вызовет мой суровый недостаток «врожденной худобы». Плевать. Сидеть у костра с треплющимися гоблинами, грызть ребрышко неведомой твари, курить и слушать существ, весьма далеких от ипотеки, политики, глобального потепления, хронических болезней и способов похудеть — расслабляло.
Рассказал пару анекдотов. Они обществу совершенно не зашли, зато пошли вопросы. Я отвечал свободно и легко, не пытаясь что-то выведать в ответ. Просто рассказывал о том, что спрашивали, позволяя знаниям прошлого мира спокойно течь наружу. О самолетах, о подводных лодках, о выдержанном в дубовых бочках виски, о мультфильмах… Вопросов становилось всё больше и больше, зеленокожие горячо обсуждали услышанное, подшучивая друг над другом. А я болтал, прощаясь с прошлым миром.
…С прошлой жизнью.
Завтра начнется новая, а сегодня можно как следует проститься, учитывая, что вокруг есть благодарные уши. Пусть даже зеленые, вытянутые и острые.
В какой-то момент вокруг костра стало тесно. С недоумением поведя головой, я увидел, что народу стало куда больше — освободившиеся от кулинарных экзерсизов гоблины и гоблинши шли к большому костру, усаживались кучнее, живо включаясь в обсуждения. Меня подперло с двух сторон парой фигуристых тел, пахнущих жареным мясом с примесью трав, а в руке оказалась небольшая кружка, с чем-то похожим на густое горькое пиво.
Было хорошо. Спустя где-то час в племени, носящем ну совершенно неожиданное название Крозендрейк, было принято волевое решение назвать некоторых будущих потомков Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценнеггер. Впрочем, оба знаменитых актёра совершенно вдули Бенедикту Кембербетчу — за такое имя две беременных гоблинши даже начали мутузить друг друга, а по глазкам ещё нескольких, я безошибочно определил, что Бенедиктов тут будет много. Надо же, как они любят имена…
Напиться мне не дали. Цепкая зеленая ручка, вцепившаяся в мою, неудержимо влекла меня к казарме кидов, но прямо перед дверью напор гоблинши сник, остановив наш слегка нетрезвый тандем. От стены отделилась здоровенная черная тень, в которой я с содроганием опознал младшего воеводу Хаёркрантца. Глянув на нас, верзила ухмыльнулся, почесал скулу, а затем хрипло сказал:
— Ты наверняка хотел услышать что-то ценное, кид. Могу подкинуть на бедность. Интересует?
— Конечно, — слегка пьяным голосом пробормотал я, клюнув носом воздух.
— Ты выбран богом. Это что-то, да значит.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава 4
Финт конём и ход ушами
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Подъём!
С этим воплем мне на живот с размаху упала зеленая ладошка. Я застонал, выныривая даже не из сна, а из обморока, куда меня отправил в ноль изнуренный организм пару часов назад. Вопль и удар повторились, намекая, что пощады не будет.
— Вставай, Неговнюк! Вставай, бери свои шмотки и уматывай из нашего дома!
— Кхр… — попытка выразить протест была задушена в горле. Нащупав стоявший в укромном уголке кувшин, я невероятным усилием влил остатки его содержимого внутрь себя. Теплая и кислая дрянь волной прошлась по пищеводу, реанимировав по дороге глотку, что позволило мне томно простонать: — Отстаааань.
— Вставай, Неговнюк! — экзекуция повторилась.
— Ты только что скакала на мне, пуская пену и вопя о том, как сильно меня любишь и как хочешь от меня ребенка… — выдохнул
