Провидец - Ян Анатольевич Бадевский
— Наверно, — пожимаю плечами. — У меня клаустрофобия от этой каюты.
Это чувство знакомо каждому моряку или подводнику, ушедшему в рейс на несколько месяцев. Когда твой мир сужается до размеров тесной клетушки или вереницы однообразных коридоров-тамбуров… это напрягает. Давит психически.
— Зови в гости, — девушка мне лукаво подмигнула.
— Обязательно.
Мы с Риверой сразу договорились, что не претендуем на долгие и серьёзные отношения. Горячий секс во время экспедиции — всегда пожалуйста. Без обязательств и попыток ограничить свою свободу в плане выбора новых контрактов. Такой расклад обоих устроил.
Лестница завивалась в спираль, а ступеньки были крутыми и неудобными. О такие всё время спотыкаешься, пока не привыкнешь.
Вы спросите, откуда у поселенцев электричество на лифты и прочие бытовые потребности. А я отвечу — сейчас всё увидите. Как только я поднялся на поверхность, в лицо мне ударил порыв ветра.
Пустошь — это про ветры.
Здесь они дуют постоянно, то усиливаясь, до утихая, но вы всегда будете чувствовать движение воздуха. Не холодного, но и не тёплого. Это ветер чужого мира, завораживающий вас непривычными запахами и намёком на грядущие приключения.
Погода здесь почти не меняется. Солнце всегда над горизонтом, температура — плюс семнадцать. Я не шучу, измерения проводились. В разных локациях. Иногда случаются дожди, по небу носятся облака. Бывают грозы, гремит гром. Поначалу кажется, что ты в какой-нибудь Средней Азии или американских прериях, но чем дольше человек находится в Пустоши, тем больше видит отличий от «нормы».
Я иду по Форту.
Скученные домишки, крепостная стена, фортификационные сооружения. Ветряки, благодаря которым в Карагае есть электричество. Водонапорная башня и радиовышка. Массивные откатные ворота, парковка для вездеходов. На этом «город» заканчивается.
В Карагае я успел побывать дважды.
Поэтому знаю Форт, как свои пять пальцев.
Для начала я направился к зданию комендатуры, чтобы получить въездной талон. Для экспедиторов это вроде визы, только с привилегиями. Клан позволяет тебе бесплатно мыться, питаться в столовой и ночевать в общаге для «своих». Чужие тут бывают редко и, как правило, это связано с поломкой радара, нападением каких-нибудь тварей или неотложными делами, затрагивающими имперские интересы. Их пускают, но за всё приходится платить. Втридорога, ведь это Пустошь.
В Фортах насмотришься на всякое.
Пьяные драки, экзотические зверушки в клетках, настырные продавцы всего на свете. Ума не приложу, за каким хреном сюда перебираются люди. Как правило, это вахтовики, работающие на Великий Дом… но изредка попадаются мутные типы, которые явно припёрлись в Форт нелегально. Всякие менялы, барыги, скрывающиеся от властей преступники. В Пустоши действует неписаное правило: любой человек имеет право на укрытие. И этим многие пользуются.
— Слышь, пацан, — ко мне подскочил мутный типок. — Расслабиться хочешь?
— Нет, — я даже не сбавил шаг.
— Хорошая пыльца, — придурок не отставал. — Полтосик за грамм.
Я не реагировал, и вскоре барыга отстал.
Чтобы попасть к интернату, мне нужно было пересечь небольшую площадь, на которой раз в месяц проводились ярмарки. В остальное время сюда привозили отловленных в степи зверушек, за которых аристо готовы выкладывать сумасшедшие деньги. Понт, как говорится. дороже. Города империи наводнили девушки, выгуливающие разномастных пушистиков и брутальные мачо с ассимилированными птерхами. Честно говоря, тошнит от этой живности, но мода есть мода. Вот и сейчас я иду мимо клеток, подготовленных к отправке в Архаикум. За сверхпрочными решётками мечутся осатаневшие твари, впервые столкнувшиеся с неволей. Управляемые твари, которых могут водить исключительно эмпаты.
Жутковатого вида пёсоящер попытался выстрелить в мою сторону раздвоенным языком, но реакция у меня отменная. Делаю шаг в сторону, и синеватый отросток чуть-чуть не дотягивается. Сантиметров десять.
— Осторожнее, — бурчит зверолов, тыкая в зверюгу чем-то длинным и искрящимся. Тварь истошно заверещала и забилась в угол клетки.
Не люблю я это место.
И всегда стараюсь пройти его побыстрее.
Под ноги мне метнулось нечто шустро-мохнатое. Комок шипения, когтей, скорости и страха. Зверь на полной скорости рванул к углу ближайшего дома, но из переулка выступил бородатый мужичонка. Незримая сила подхватила пушистика и отшвырнула к ногам преследователей, которые обогнули меня и выставили перед собой гибкие шокеры.
Я насчитал человек шесть охотников.
Точнее, звероловов.
Шесть человек с шокерами, арканами и небольшой сетью. Вдобавок один из них был кинетиком. И всё это на одного несчастного кота…
Зверёк перевернулся в воздухе, опустился на все четыре лапы, а потом начал куролесить. Из пасти «безобидного» котяры вырвался метровый язык с острым жалом и пробил ногу одного из звероловов.
Мужчина взвыл.
Кот втянул в себя язык, разбрызгивая чужую кровь по тротуару.
— Сука! — взревел мужчина с сетью.
А котик подпрыгнул, завис на мгновение в воздухе и начал перестраиваться.
* * *
Великие волшебники рождаются нечасто.
Примерно раз в тысячу лет.
И это при том, что магия в моём родном мире встречалась повсеместно. Демоны и изменённые твари, потомственные маги, представители иных рас. Все они что-то умели. Одни защищались силовой бронёй, другие участвовали в бесконечных войнах владык, третьи сидели в своих городах и работали по заказам. Лишь немногие могли похвастаться тем, что в их жилах течёт божественная кровь. Наследие тех, кто спустился с небес в незапамятные времена, сошёлся с земными женщинами и произвёл на свет людей, свободно оперирующих эфирными потоками. Вот только боги покинули нас, а их дети развязали страшную войну. Отголоски той войны ощущаются во всём — в складках, из которых лезут твари, и аномалиях, стирающих с лица мира целые города.
Иногда я думаю, что складки — это двери, ведущие в Пустошь.
Но это не точно.
О Гримауне слышали все — там, откуда я родом. Это красивая и грустная сказка с несчастливым концом. История человека, родившегося в семье простого ремесленника и обнаружившего в себе божественную искру. Это случилось, когда на наш город напали враги. Стены пали, орда захватчиков растеклась по улицам, сея смерть и разрушение. К нам в лавку ворвались люди в полном боевом снаряжении, зарубили отца, полезли на мать. И тогда я применил внезапно проснувшийся Дар. Мне это не очень-то помогло. Вслед за погибшими воинами пришли другие, а с ними — боевой маг. Помню, как всё померкло перед глазами, а потом я очнулся в кибитке,
