Целестиал. Адепт авантюристов - Рэд Кэррот
Вход в баню — разноцветные нити бусин вместо дверей. Располагался он в центре дома, прямо напротив улицы, без каких-либо ограждений. Авантюристы обоих полов стояли неподалеку. Кто закутан в полотенце, кто еще одет. Веселые, смеющиеся.
— Слева — женская половина, справа — мужская, — пояснил разделение прохода деревянной перегородкой, Зафиру. Мужчина ответил на приветствие двух женщин, чьи стройные тела были закутаны в пушистые полосатые розово-белые полотенца с кисточками на концах. — Нет, я сегодня уже плескался днем. Привел показать, где тут и что. Нет, сам не полезу и не настаивайте, красавицы. Подумаю. Обязательно подумаю. Ты еще здесь, Халль? Иди. Времени у тебя до полуночи.
— Потом, видимо, карета в тыкву, — прокомментировала под нос Халльвега слова знакомого.
Направилась в дверной проем с разноцветные бусины. Страшновато как-то. Никогда здесь не была. И не случись всего этого в ее жизни, не узнала бы, что так бывает.
Пальцы коснулись теплых бусин. Мелодичный звук достал до ушей.
— Не стой на пороге, солнце! — радостно прозвучал позади нее женский голос.
Халльвега обернулась и со словами извинений отошла в сторонку от порога.
— И тут тоже лучше не стоять, время-то идет, — невысокая коренастая женщина с черными прямыми волосами средней длины ухватила ее за плечи и потянула за собой. Кажется, они где-то виделись прежде. Халль узнавала это лицо. Видела возле костра Зафиру, кажется, — Не сверли меня взглядом. Тоже сюда собиралась. А тут Зафиру попросил показать тебе баню. Думал, я уже тут, а я позади. Но догнала. Идем, покажу тебе, как тут и что. Привет, баба Тайбака! Пустишь?
— Тебя поди, не пусти, — проворчал скрипучий голос из угла, немало напугав Халль. — Будешь горланить под дверьми до самого утра.
— Да ладно, после полуночи твоя баня закрывается, проситься бесполезно. Это знают все! Знакомься, Халль, это наша баба Тайбака. Она здесь главная. Во всем ее слушаешься, и никаких проблем.
Из угла, где оказалась дверь в другую половину бани, вышла толстая бабка. Длинные волосы, некогда каштановые, а сейчас серебряные, убирались в лохматый пучок на затылке. Из одежды темно-синее суконное платье-халат чуть ниже колена. Непромокаемый фартук коричневого цвета с трудом сходился на спине. Вместо обуви носки.
— Ведите себя хорошо, и проблем действительно никаких, — ворчливо ответила женщина. Обернулась в сторону все еще приоткрытой двери. — А ну, замолкли там! И убрались от двери, пока я за палку не взялась.
— О, она может, — тихо посмеиваясь, прошептала на ухо Халль ее невольная спутница. — Всех в ежовых рукавицах тут держит. Боевая баба.
— Что ты там про меня городишь? — дверь захлопнули со страшным грохотом. Полноватая банщица подошла ближе и уперла руки в округлые бока, грозно сдвинув брови. — Ну?
— Пытаюсь сказать, что у нас осталось меньше часа до закрытия бани, баба Тайбака, — чуть стушевалась новая знакомая, отступая от грозной бабки на шажок. Даром, что ростом банщица была ниже. Ужас внушала невольный. — А мы еще не переоделись даже.
— Плата где? — сдвинув густые лохматые брови на переносице, мрачно спросила банщица, придвигаясь ближе.
— Вот, — протянули ей две медные монетки. Те быстро пропали в глубоком бездонном кармане, из которого торчал кончик не то тряпки для мытья пола, не то полотенца.
Когда к ней повернулись, Халльвега невольно сжалась в комочек.
— А ты чего там под нос бормочешь? — прозвучал над девушкой громкий и скрипучий голос. — Говори громче, я туговата на ухо.
— Мне нечем заплатить, — чуть громче произнесла Халль и невольно смутилась. — Простите…
— Нечем, так нечем, — вопреки ожиданиям, что сейчас выставят вон или разозлятся, хозяйка общественной бани отнеслась к ее словам на удивление легко. Оправила платье и направилась, чуть прихрамывая и подволакивая правую ногу, к стене. Там в углу стоял стол с разбросанными на нем желтоватыми квадратными листками. За ним расположился шкаф с множеством отделений без дверец.
Вместе со своей спутницей Халль подошла ближе. Точнее, ее буквально подтянули к столу, так как сама она определенно побаивалась хозяйку бани. Грозная женщина. Такая ударит один раз своим огромным кулаком, на тот свет отправишься быстрее, чем от встречи с монстрами.
— У вас полчаса, потом закрываюсь, — с грохотом на стол перед ними поставили деревянные бадейки без ручек. Баба Тайбака повернулась к закрытой двери с мужской половины, откуда уже пять минут слышался непрекращающийся стук, похожий на гром. — Иду я! Ушли от двери, идиоты криворукие! Кто поломает, сам чинить будет. Ну?! Кто тут самый нетерпеливый? А?
— Идем, — тихим шепотом позвала ее новая знакомая за собой в сторонку. — Баба Тайбака сегодня в хорошем расположении духа. Не будем маячить перед глазами.
— Это хорошее настроение? — ужаснулась Халльвега, едва не поседевшая от страха перед банщицей.
— О, в плохом с ней лучше не пересекаться, — рассмеялась женщина. — Идем. Кстати, меня Нагальвой зовут. Нас Зафиру так и не представил, хотя я тебя видела около него. Про тебя рассказал. Как ты быстро определилась с выбором, аж завидую! Проходи, не стесняйся. Здесь раздевалка, там дальше в купальне помоешься. Останется время, можно в воде посидеть.
— Я бы лучше постирала, — осматривая себя, отозвалась Халльвега. — А отмокать в следующий раз.
— В другой, так в другой. Ну, не потеряешься здесь, да? Закончишь со всем, все сложишь обратно в ведерко и вернешь бабе Тайбаке. И смотри, не потеряй ничего. Ругается она сильно.
— Хорошо, спасибо, — откликнулась Халльвега.
Пока переодевалась, осматривалась по сторонам.
Раздевалка была небольшой прямоугольной комнатой. Множество узких шкафчиков с одной и другой стороны. Халль заняла крайний. На удивление тот был не занят. Впрочем, время позднее, народу, видимо, действительно мало.
Содержимое деревянного не то таза, не то низкого ведерка удивило. Пушистое сложенное полотенце для тела, поменьше — для головы. Кусок мыла и небольшие шарики бледно-бежевого цвета. Масло для тела после купания! Вот это да! Еще и бесплатно.
Разделась, прихватила грязную одежду и заглянула в едва приоткрытую дверь, где до того успела скрыться Нагальва.
Огромная комната встретила девушку клубами пара и веселыми голосами пятерых посетительниц. Две моются у стены с кранами, сидя на своих же перевернутых бадейках. Еще три нежатся в прозрачных водах огромной купальни, занявшей почти все пространство.
Возле кранов Халль успела заметить горшки с какими-то растениями. Широкие темно-зеленые мясистые листья явно были не против царившей здесь влажности.
Первым делом решила заняться одеждой. Успеет еще сама отмыться.
Никогда этого не делала. Возилась, тяжело дыша, буквально воевала с собственной туникой.
— Ты что делаешь?! — громкий голос заставил подскочить.
Халль отскочила к стене, прижимая к себе мокрую вспененную тунику.
— Стираешь, что ли? — баба Тайбака чуть склонила
