Пробуждение - Андрей Лег
Была надежда, что болезнь сестры его сломает, но снова не судьба. Девочка умерла, за что наблюдатели ещё получат наказание.
— Значит снова начал говорить о чести. — заговорил авторитет: — Плохо. Может упереться рогом и отказаться работать на нас.
— Может тогда и не будем ждать? Ножиком по горлу и на "разборку", его всё равно никто не хватиться. Гонору много, а связей не нажили.
«Бык» обдумал предложение, решение было простым, но алчность не позволяла смириться с ним.
— Не будем торопиться. Срок дан, если что остались слуги, отработайте этот вариант. — и ухмыльнувшись акульей улыбкой добавил: — А если не выйдет… да нет ребёнок не сможет смотреть, как режут на части близких людей.
*****
Дом Лиисов
Вернувшись домой Стефан снова поднялся к себе. Получив ультиматум, мальчик снова почувствовал страх, усилившийся при взгляде в зелёные глаза Ядвиги и на едва стоящего после тяжёлого дня Ивана. В комнате он скинул с себя пиджак и закатал рукава, подошёл к одному из шкафов. Открыв дверцу, он с трудом успел подхватил грубо сделанную человекоподобную марионетку, которую и опустил на пол.
Взяв из всё того же шкафа кинжал из бронзы и посомневавшись несколько секунд, Стефан сделав первый надрез вдоль руки. Он помнил свою последнюю проверку способностей кукловода. Действующая единица и потенциал всего в две, не давали надежды стать хоть сколько-нибудь сильным магом раньше. Но встреча с Экалрат зажгли в нём надежду.
Пролив кровь на куклу, он произнёс заученную много раз фразу и с радостью увидел, как та пошевелилась. Он подождал минуту, две и решительно сделал новый надрез. И продолжал делать их снова и снова, смотря только на марионетку, которая казалось вот-вот встанет. Кровь активно заливала дерево напитывая его силой, но хоть уровень мальчика и поднялся до двойки этого было слишком мало для полноценной марионетки.
Увлёкшись и отдавшись импульсу без остатка, он не заметил, как уменьшилось поле зрения, руки начали дрожать, а он сам сильно побледнел, но уже не от стресса, а кровопотери.
И в момент, когда наконец насытившая марионетка начала подниматься, силы окончательно покинули Стефана и тот потерял сознание.
*****
Таже комната. 13 минут спустя.
— Б**** пацан, ты что покончить с собой решил? — спрашивал Филип, пытаясь непослушными руками перевязать надрезы: — Мог просто сказать, я сдаюсь. Зачем себя калечить?
Но закончив перевязку и осмотревшись, юноша пришёл к выводу, что за суицидальным решением явно стояло что-то большее, но деревянная кукла не могла дать внятно ответа, что именно.
— Вудуизмом решил заняться чтоль? Но зачем такая большая? — вспоминая реалии своего мира, сделал предположение Филип, а в дверь в этот момент постучались и знакомый голос попросил разрешение войти.
Подумав, откуда он знает имя слуги, Филип крикнул, что сам сейчас выйдет. Пришлось приложить усилия, чтобы скрыть большую часть причинённых повреждений. В итоге к слуге он вышел как на парад. Но проследив за взглядом слуги понял, что тот заинтересовался полосками ткани на его ладонях.
Но Филип сделал невозмутимое лицо попытался повторить интонацию донора своего тела: — Что надо, слуга?
Иван посмотрел на него с непониманием, но взял себя в руки и сказал: — Я снова по поводу Ядвиги, господин. Она ушла и отказалась давать ключи от двери. И я настаиваю, что денег она взяла гораздо больше чем потратила и вернула. Понимаю господин, что вы…
— Веди, осмотрим её комнату. — прервал его Филип, не терпящим возражения голосом.
Иван снова смутился, но не стал возражать списав странное поведение господина на стресс после похорон. Но вот чего он точно не ожидал, что осмотрев замок закрытой двери, мальчик в два удара ногой, просто сломает механизм и войдёт в помещение, как к себе домой. А потом слуга вспомнил, что это дом господина и есть.
Филип же осматривал комнату девушки, где повсюду в аккуратные стопочки были сложены бумаги, исписанные мелким подчерком. Взяв несколько первых попавшихся, он опознал бухгалтерский учёт.
— Ну что ж Иван. — обратился он к слуге: — Давай сравнивать показания. Посмотрим, кто из вас мне врёт.
Глава 3
Комната Ядвиги
Филип ненавидел сидеть за бумажками. В том мире он как мог этого избегал, однако повзрослев был вынужден погрузился в вопросы бухгалтерии сначала в армии, а после в университете, отвлекаясь от более близкой его сердцу чертёжной доски. И вот попав в другой мир, он ожидал несколько иного время препровождения, но стресс требовал заняться чем-то привычным, вот он и вцепился в слова Ивана.
Работая над бумагами, он прорываясь сквозь прыгающие слова, старался как мог аккуратно писать металлическим пером. Пришлось вспоминать как работал с пером для туши из прошлого мира, чтобы не сажать кляксу за кляксой на бумагу. Он настолько увлёкся этим процессом, что только закончив с первой стопкой, понял свою непоправимую ошибку. Конечно его донор был аристократом, но даже недолгое знакомство с ним давало понять, что его не учили работать с документами, переложив данную обязанность на опытную служанку.
Подняв на секунду взгляд и посмотрев на Ивана, который до этого момента подсказывал ему цены по тем или иным товарам, он не заметил у того на лице, каких-то «неправильных» эмоций. Взгляд был краткий и быстро вернулся к бумагам, поэтому Филип и не смог заметить полных противоречивых эмоций ответный взгляд, что проявились на лице слуги сломав на несколько секунд маску скорби, что как раз и делала глаза столь «пустыми».
Но слуга ничего не говорил, и лишь продолжал отвечать на вопросы. Однако дождавшись, когда в кружке закончиться чай, быстро выхватил её, едва ли не из рук у Филипа, и убежал из комнаты Ядвиги. Ну это он для себя самого убежал, а юноша просто отметил, что шаг слуги был несколько быстрее чем обычно. Но он как раз начал сводить получившиеся цифры и сосредоточившись проигнорировал данный факт.
Вернулся старик с новой кружкой и аккуратно поставив её на стол, отошёл немного в сторонку, будто ожидая новых уточняющих вопросов. Взяв кружку за ручку, Филип уже навострился сделать большой глоток, но в последний момент отвлёкся на застрявший и едва не прорвавший бумагу стилус, и поэтому лишь провёл языком по поверхности напитка. И тут же почувствовал одновременно покалывание и сладкий привкус.
Нахмурившись, он спросил: — Ты сахара добавил?
— Да господин. — склонив голову
