Сага о Бьёрне из Карнаполя - Александр Сельянов
На первом туре Бьёрну дали двуручный палаш и выставили в команде из пяти человек. Бьёрн собрал людей и повёл их за собой в атаку, и все вражьи воины пали смертью храбрых об отряд, стоящий стеной. На втором туре Бьёрну выдали небольшой круглый щит и одноручный палаш, но на арену грянул туман. После всей битвы стало тихо, но Бьёрн чувствовал, что кто-то в тумане есть, как вдруг в его сторону прилетела стрела. Бьёрн закрылся своим маленьким щитом и пошёл в атаку вдоль стены. Тут же показалась фигура стрелка, и Бьёрн набросился на него и ударил со всей своей могучей силою. На третьем туре всем выдали фальксы — похожие на полумесяц огромные двуручные мечи, для пользования которых человек должен обладать немалой силой. Много о мечах этих сказаний сохранилось и у имперцев, и у коуинланцев. Везде написано и сказано было, будто бы меч этот способен был разрубить одним лёгким, как падающее перо, ударом щит, кольчужный доспех, и, говорят, запросто такой меч мог отрубить и руку. Оружие это было на самом деле действительно чудовищным, но только из-за использования того, кто действительно имеет большую силу, иначе же такой меч смысла не имеет.
Впрочем-то, легко дался Бьёрну третий тур. Сразу увидел Бьёрна один воин в чешуях и побежал к нему. Бьёрн отразил удар фалькса, ударил воина ногой, и, что есть мочи, сильным своим ударом отрубил ему половину левой руки. Сразу со спины после этого услышал Бьёрн чужой бег и мигом повернулся. Воин этот был в тяжёлой броне и хорошо орудовал совим мечом, да только бронзовая чешуя и умение его не спасли.
На четвёртом туре Бьёрн боролся с воином-ветераном. Таких в Коуинлане называли присягнувшими. Такие люди уважались среди коуинланцев, и почётным было каждому воину войти в ранг присягнувших, и ходить среди королевской дружины, которую коуинланцы называли "скваттой". Выдали им обоим по двуручному палашу, и они стали сражаться. Долго не могли они победить друг друга, то один отбивал удар палаша своим палашом, то другой парировал удар. Силы их были равны, да и роста они были примерно одинакового. Но ветеран, будучи в тяжёлой броне, выдохся быстрее, и сразу, как Бьёрн это увидел, ветеран получил ранение, и его увели с арены.
Выходя с арены, услышал Бьёрн в свою сторону много похвалы и радостных криков. «Умер», — услышал Бьёрн издалека, посмотрел в ту сторону, и увидел того воина, которому отрубил руку. Свесив голову вниз, он пошёл в гостиный дом, где позднее латал раны. Позднее, ночью он вышел к местному кладбищу, где этого воина похоронили, и почтил его, как отважного и смелого солдата.
Наконец, сезон турниров по Альтландии закончился, и ничего не оставалось, кроме как кутить за былые победы и тренироваться к следующему сезону турниров. Всё больше по городам разных стран разносились вести о турнирном бойце, что сражается в медвежьем обличии. В первую же неделю отдыха от турниров Бьёрн со всею своею ватагой поехал в столицу Западной Империи, в Ровел, о котором я уже вам писал. Вся команда устроилась в самой большой из всех таверн города и принялась пить за все турнирные победы и вырученные на ставках деньги. С каждым выпитым стаканом вина и за разговорами всё больше становилось врагов у Бьёрна на турнирах, и всё сильнее и сильнее он становился в глазах праздных зевак и обывателей, и лишь только один Бьёрн не пил и пытался свежую сохранить голову. Один ушлый торговец подслушивал все разговоры и подсел на уши Бьёрну, Альтгейру, Анучин и Сигимиру. После всех криков, бесед и разговоров ушлый караванщик предложил ватаге работу.
— Не сочтите за наглость, не хотел к вам навязываться, но вы выглядите как воины, и хотелось бы мне, чтоб вы охраняли мой караван по пути, — сказал торговец. Все начали думать, рассуждать, а Бьёрн всех послушал и рассудил так: «Пойти в охранники, пока нету турниров — неплохая идея. Мы пойдём». У торговца на лице засветилась лыба до ушей, впрочем, сразу было видно, что этот купец просто предприимчив и злого умысла не имеет.
Через несколько дней караван отправился по пути из Равена в гентидский город Олуч-Уол. В главе каравана ехал Бьёрн на коне, светя своим шлемом всем проходящим мимо разбойникам, отчего все лихие люди торопились уйти подальше от большака на равнины и в леса. Через несколько дней пути, будучи уже на половине пути до Олуч-Уола, караван решил встать на дневной привал. Бьёрн, Альтгейр, Сигимир и Анучин расположились в одной палатке, чтобы обсудить, что же делать после выполнения контракта с торговцем. Потом же Альтгейр и Сигимир сели отдыхать, а Анучин завязала разговор с Бьёрном.
— Чую, Бьёрн, тянутся к тебе тёмные силы, — сказала Анучин, — берегись, ведь они могут убить тебя. Не забывай, оглянуться сможешь только тогда, когда за спиной есть щит или надёжный меч.
— Сам знаю и без тебя, — сказал Бьёрн, — будем настороже.
Через пару минут послышался за палаткой тихий топот. Четвёрка была готова напасть первой, но всё же незванных гостей ждали в палатке. Убийцы зашли в палатку, тут же встали Бьёрн, Альтгейр, Анучин и Сигимир, и в палатке началась драка. Все трое были убиты, а у одного из них оказалась какая-то бумажка. На ней был изображён сам Бьёрн с длинными и грязными своими шевелюрами.
— Точь-в-точь как ты, Бьёрн, до того, как Сигимир пришёл, — сказал Альтгейр.
— Да, очень похож, очень похож, — вторил Альтгейру Сигимир.
— Нет, и не похож вовсе, — сказал Бьёрн, — никак валорцы уж не угомонятся. Только чую я, с торговцем это никак не связано, и это не более чем совпадение.
Позднее, через несколько дней, караван доехал до гентидского города. Команда пару месяцев перебивалась всякими халтурками, и через несколько месяцев оповестили людей в имперском Санкта-Адроме о турнире. Ватага готовилась к новому походу, и через несколько дней Анучин и Альтгейр договаривались о ставках на турнир, а Бьёрн готовился принять бой. В общем, турнир дался Бьёрну легко, за исключением четвёртого последнего тура, на котором Бьёрн сошёлся в бою с старым имперским воином Тебиром Тихим, прозванным так за свой тихий характер. Пусть и был он тихим, а всё был он силён в бою с мечом, и долго Бьёрн
