Штабс-ротмистр - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
— Командир первого взвода штурм-прапорщик Ерофеев, — поднялся самый возрастной из них. — Двадцать два года выслуги. Участник кампании против выползней из Тартара.
Горчаков критически осмотрел офицера.
— Отчего же только штурм-прапорщик?
Тот замялся. Потом прогудел:
— Понижен из ротмистров, вашсиятельство.
— За что?
— За дисциплину…
— То есть даже по меркам штурмовых отрядов вы — разгильдяй. Не лучше Буранова с Хвостициным. Командир второго взвода!
Тот был моложе. Чёрная форма сидела как на заказ шитая. Берет по Уставу, а не на затылке.
— Штурм-корнет Лисицин, ваше сиятельство.
— Хотя бы вы понимаете, что в Ново-Йорке дело предстоит важное? Что я должен быть уверен — вы о задании будете думать, а не о том, как задирать мою охрану по надуманному поводу, лишь бы пыль пустить перед княжной Львовой, которой ваш Буранов — до синей звезды?
— Так точно. Понимаю. Разрешите вопрос?
— Давайте.
— Коль Буранов из армии списан будет, и на яхте его не вылечат… Кто оплатит ему целительство руки?
— Он в авторитете у вас был? Хоть и зря?
— Так точно, ваше сиятельство.
— Ну так скиньтесь. Выполните задание — премию всем. А не выполните — грош цена отряду. Лучше казаков попрошу. Всё ясно? Лисицин, принимайте отряд. Назначьте командира второго взвода и себе заместителя. Не Ерофеева, вестимо. Тышкевич! От поста начальника караульной смены отстраняю. Будешь сзади топтаться. Искров — за старшего.
Граф густо покрылся пунцовым. Подчинять штабс-ротмистра корнету — унизительно. Но Горчаков прав. Заслужил. Пока что вмешательство дядюшки, пристроившего с миссией в Америку, для роста карьеры обернулась противоположностью — понижением. Но ещё не вечер.
Правда, по прибытии в Ново-Йорк с ходу реабилитироваться не удалось. Казаки оцепили квартал, где находился институт с неприличным русскому уху названием. Штурмовики ворвались внутрь, Тышкевич и Искров, видящие чужие плетения, их страховали.
И ничего. Пустые стены, пустые столы. Письменные, не лабораторные.
Граф готов был поклясться, что здесь не проводилось никаких сложных опытов. Ни с энергией, ни без. Иначе хоть что-то сохранилось бы.
Правда, магический фон всё же присутствовал, но странный и слабый.
— Чувствуешь то же, что и я? — спросил Искров. — Менталист упражнялся. Давно, несколько дней прошло. Пока мы на яхте загорали, ожидая команду фас, а дражайшее начальство думало, насупив брови, как её ловчее дать и туземцев не злить.
— Начнёшь критиковать ближайших начальников, ненароком доберёшься до Государя, — предупредил штабс-ротмистр.
х х х
Отслужив литургию, митрополит Тверской Иосиф снял торжественное облачение, сменив на чёрное, и проследовал в личные покои. С переносом столицы из Санкт-Петербурга в Торжок Тверская митрополия стала самой крупной в России по числу прихожан, пост владыки — самым почётным в Русской Православной Церкви после Патриарха Московского и Всея Руси, главы Священного Синода.
Митрополит был хром и горбат, при ходьбе опирался на посох. Конечно, при его чине и влиянии мог бы вполне справиться с телесным недугом. Но коль Господь послал испытание, ещё в отроковичестве, престало нести свой крест до конца.
Слабое тело утомилось. Если вкладывать душу и молиться с верой в сердце, а не просто исполнять обряд, как порой допускают молодые священники, особенно вдали от коронных земель, литургия отнимает массу сил и одновременно наполняет вдохновением: таинство причастия дарует чувство единения с Богом во Христе. Вместо отдыха дал знак неприметному мужчине в мирской одежде пройти за ним в келью.
Внутри келья представляла собой кабинет, вполне подошедший бы заводчику, только с большим распятием на стене и церковными книгами в шкафах. Собственно, здесь и находилось управление крупнейшим предприятием — по наполнению Сосудов Энергией из Святого Православного Источника.
— Какие новости, Фёдор? — жестом пригласил присесть на кресло и сам сел за стол, в специальное кресло, приспособленное под горбатую спину.
— Упустили их, Ваше Высокопреосвященство. Всех. Два вице-губернатора, прежний и новый, казаки, штурмовики, полиция. Люди генерал-губернатора. Никто не озаботился вовремя прикрыть этот богопротивный ПИЗ… Вам известно его гнусное полное имя.
— Вот же напасть… Прямо козни какие-то диавольские. Как говорится, у семи нянек дитя без глазу. Как сам думаешь, сын мой, отчего?
Монах, худой, с коротко стриженными светлыми волосами, развёл ладони.
— Отсюда только предполагать могу, Ваше Высокопреосвященство. Америка — это ещё Российская Империя, но категорически не Россия. Самодеятельность там куда выше почитания нашей власти — мирской и духовной. Боязнь злить туземцев у генерал-губернатора выше чаяний служить русскому престолу.
Митрополит кивнул, поглаживая длинную седую бороду, раздвоенную на конце.
— Давеча в Синод пришла эпистолия от митрополита Ново-Йоркского и Бостонского. Католики местные больше намерены слушать Ватикан, нежели наши советы. Неблагодарны грешники, Фёдор. Сколько прорывов нечисти не случалось? Двенадцать лет?
— Тринадцать, Святой Отец.
— И тот последний был в глухой Африке. Не испугались. А если бы порождения тьмы хлынули на Лондон или Вашингтон, вспомнили бы окаянные, что защиту дадим только мы. И наш Святой Православный Источник.
— Их газеты взахлёб пишут, что благодаря чуду этого мерзкого института ординары получат нечто, готовое без нашей помощи уничтожить тварей. А ещё — перекроет любой пробой в Тартар. Называют это «новая физика пространства-времени». Еретики!
— Так-то оно так… Но, глядя на твои пылающие гневом очи, спешу остудить. Крайне прискорбно было бы выставлять Святую Православную Церковь эдаким бревном на пути мирского счастья и прогресса. Паровоз изобрели ординары, и мы за сутки всего лишь едем от Санкт-Петербурга до Москвы. Пароход, телеграф. Электрическое освещение. Грех отрицать — людям во благо и нам не мешает. А вот окаянные американцы замахнулись на основу основ. Что уже, сын мой, нетерпимо.
— На что подвигнете меня, Ваше Высокопреосвященство? На какой путь благословите?
— Пресечь. Но тайно. Чтоб о Церкви ни звука никто не услышал. Под видом мирянина действуй. Коль нужно будет пить горькую и щупать непотребных девок для сокрытия истинной твоей сути — так тому и быть, вместе отмолим. Но важно не только пресечь. Ещё и получить всё, что антихристы знают.
— Но их мощь по сравнению с вооружёнными Энергией Святого Источника…
— Ничтожна, Фёдор. Зато не зависит от Источника. А он слабнет.
— Как⁈
— Не пужайся. Раньше тоже случалось. Но вот — за месяц трижды. И не окреп до весеннего. Конечно, Энергии в нём раз в тысячу больше, чем нам удаётся собрать в Сосуды. Пока. Что день грядущий нам принесёт — одному Всевышнему ведомо.Так что оружие грешников, окажись в праведных руках, лишним не будет. Набирай кого надо из верных людей и начинай. Бог в помощь, раб божий Фёдор!
Монах вышел из кельи во взъерошенных чувствах.
Никто не знает наперёд Промысел Отца Небесного. И если Господь замыслил наслать на Святую Русь испытание, забрав свой дар в Торжке, надо достойно встретить напасть. Выжить, не утратив любви к Богу.
Фёдор, в миру — Пётр Пантелеев, начал действовать, не откладывая ни минуты. В прошлом он, становой пристав, не брезгующий мздоимством и до поры умело скрывавший свои грехи благодаря Дарованию, был схвачен с поличным и помещён в Кресты. От отчаяния и позора пытался наложить на себя руки. Исповедуясь тюремному батюшке, проявил редкое раскаяние, поведав о пережитом, когда сердце остановилось. Уверовал искренне, истово.
Слух о грешнике дошёл до Иосифа, в тот час — митрополита Санкт-Петербургского и Псковского. Побеседовав с бывшим полицейским, Его Высокопреосвященство взял заключённого на поруки и определил в монастырь. Там Пантелеев принял постриг. А после выполнял поручения деликатного свойства, к коим Святая Церковь внешне не имела никакого отношения.
Выйдя от митрополита, монах совершенно не спешил покупать билет до морского порта и мчаться за океан. Нужно зрить в корень, думал он, шагая по залитой солнцем набережной реки Тверцы. Обронил в разговоре с митрополитом про «физику пространства-времени», впрочем, сам в ней не разбираясь. А это может и быть корнем.
Ни один институт, университет или академия не в состоянии сделать столько открытий за один раз. Стало быть, кто-то нашёл небывалый источник знаний. Например, из будущего. Возможно ли это? Фёдор не знал.
Вот ещё что. Повторяющиеся трагедии с выходом существ из Тартара дали понять: пространства существуют разные. С тварями из преисподней, например. Или другие, откуда несётся Энергия Святого Источника. Может, есть и третьего типа, фонтанирующее знаниями?
Через сутки монах поднимался по ступеням здания
