Кома. Эшелон - Олег Ростов
— Марк! Куда боекомплект к «Панцирю» грузить? — Крикнул мне кто-то из парней. Твою дивизию. Как же я не подумал, идиот.
— Марк, у нас вагон для боеприпасов забит под завязку. Ящики в проходах и тамбурах простых вагонов стоят. — Сказал Артём.
— Я знаю. Вот нет, чтобы раньше сказать.
— Ты о чём?
— Да всё о том же, о вечном. По идее надо было и вагон с боекомплектом ещё отцепить.
— Ни хрена себе. Что опять всё тягать? — Артём почесал затылок, глядя на железнодорожные пути с составами.
— Да куда уж. Нам до темноты свалить отсюда надо. Здесь к нам, с любой стороны, подобраться будет без проблем. Ладно. Парни, слушай сюда. Ящики с БК к тридцатимиллиметровым автоматам грузите на платформу с «Панцирем», столько, сколько войдёт. И ракеты для него, на одну зарядку. Остальное, в основном ракеты будем распихивать по другим платформам и вагонам. В техвагон грузите, в баню, в прачечную.
— Не дам! — Услышал голос мамы. — ты что, сынок, с ума сошёл? Как это в баню, в прачечную??? От твоих ящиков и так пройти невозможно. А ты ещё? А где стираться будем? Где мыться? Давай ещё в столовую их затащим.
— Надо будет, мама, я и в вагон-ресторан затащу. На костре готовить будем пищу. Чай не баре. Мама, эти ящики наша жизнь и безопасность. Извини.
— Марк!
— Мама, это временно. Нам до темноты убраться надо отсюда. Запихаем сейчас куда только можно. А завтра разберёмся, распихаем уже более предметно.
Загрузили на платформу ящики с выстрелами к тридцатимиллиметровкам комплекса. Контейнеры с ракетами распихивали по другим платформам с техникой. Затащили часть в техвагон. Георгич смотрел на это безобразие и недовольно качал головой.
— Что, Георгич?
— Марк, это не дело. Если что случиться, поломка какая, как исправлять будем?
— Исправим. Давай всё завтра решать?
— Ладно. Как скажешь. Бабы недовольные. У них постирушки и чесание языками в бане и прачечной. А ты их такого удовольствия лишаешь.
— Они что мало языками чешут?
— А им что ещё делать? Едут хорошо. Тепло, безопасно, сыто. За детьми смотрят, постирушки устраивают, чаи гоняют, да языками чешут. Лиши их этого, они же озвереют. Не все такие, как твоя Ольга, хвостиком за тобой с винтовкой бегает. Хоть бы кино какое им. Сериалы любовные, тогда вообще красота. И чем длиннее сериал, тем лучше. Жаль не озаботились. А то поставить им Санту-Барбару, там серий двести или триста. И вообще не жизнь, а малина, меньше мозги выносить будут.
— А что уже началось?
— Пока нет. Но сам пойми, уединиться тут просто не реально, народу много, да ты и сам знаешь. По сути делать им особо нечего. Ну стираются, прибираются в вагонах. Но для них это ничто. Да и детям тоже мультики бы.
— Да, что-то мы прогнали. Но я подумаю.
— Подумай. Поверь, сериал бабам поставишь, можно многих проблем избежать.
— И где её эту Санту-Барбару я возьму? Интернета то нет.
— Надо найти. Иначе у нас тут Санта Барбара местного разлива на колёсах начнётся. Баб да девок больше, чем мужиков. Сечёшь о чём я говорю?
— Да, бл…ь, гемор ещё на мою шею. Хотя это больше проблема гражданской администрации. А я военная администрация.
— Были бы мы на земле, в безопасном месте, вопроса нет. Но мы сейчас в военно-полевых условиях, Марк. Поэтому основная ответственность на тебе, как на командире.
— Ладно, будем решать проблему, обещаю.
Загрузив столько, сколько можно, тронулись дальше. Сошли на ветку ведущую на юг и стали уходить по ней. Колёса отстукивали свою мелодию по рельсам. В бане, в моечной, в ней не было ящиков с боекомплектом, сполоснулись по пояс. Остановились в поле. Всё вокруг просматривалось, а значит простреливалось. Поужинали, согласно очереди в вагоне-ресторане. Там ко мне подсел Стас.
— Марк, народ хорошо кушает.
— Это плохо?
— Это хорошо. Но мы слишком быстро опустошаем наш продрезерв. Заморозку съели уже на треть.
— Весело!
— А как ты хотел? Сколько народа то? Мы не рассчитывали на такое количество.
— М-да, народ у нас за любое дело впишется, кроме голодовки.
— Точно. Пожрать не любят ни разу.
— Блин. Я этим должен заниматься?
— Марк, предлагаю следующее. Мы слишком шикуем. Много разносолов. Надо сократить разнообразие меню. Да и поварам будет легче. Это уже на месте сможем себе это позволить. А сейчас лучше установить рацион. Вообще это надо было сделать раньше, ещё в самом начале.
— Согласен. Что конкретно предлагаешь?
— Пусть выбор будет небольшой, но зато сытный.
— Хорошо. Тогда пусть Фаина Аркадьевна меню формирует и маме на утверждение. Она глава гражданской администрации. Решайте там. Я вас поддержу в любом случае. Но дети не должны ужиматься в молочке.
— Про детей разговора вообще нет. Им и молочка в первую очередь, и фрукты с овощами. А также раненым и болящим.
— Тогда договорились.
Вечером в нашем семейном купе, которое мы с Олей делили с её сестрой и мужем, моим свояком Ильёй, попили чай с булками, посидели и стали укладываться спать. Эшелон стоял. Георгич тоже отдыхал. Кстати, себе он взял ученика. Парня 20 лет и постепенно дрессировал его в управлении локомотивом. Когда все улеглись, девчонки на нижних полках, мы с Ильёй на верхних, посмотрел на своего свояка.
— Мля, Илья, семейная, мать её, идиллия.
Снизу услышали смех девушек. Илья свесил голову вниз, посмотрел на жену. Анна послала ему воздушный поцелуй, погладила себя эротично по груди, через ночнушку и облизала себе губы, тоже вкусно и эротично. Он посмотрел на меня страдальческими глазами.
— Извини, старик. Ничем не могу помочь. Сам в такой же заднице. Мне Ольгу даже зажать негде по нормальному. Везде куча глаз и столько же ушей. Так что терпим. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Ну и дальше по тексту.
Утром встал, когда ещё все спали. Солнце только готовилось всходить. Оделся, умылся в туалете. Тут же появилась Люся, выскользнув из соседнего купе, которое делила с Софьей. Малая была как обычно, в своей майке до колен, к которой уже привыкла, и Софья даже научила девочку надевать эту майку. А вот ремень застёгивать она не умела. Зато принесла его мне в руке. Посмотрела на меня вопросительно. Взял ремень и застегнул ей поверх майки на поясе. Поправил ей ножны с ножом. Она погладила меня по руке и потянулась своим лицом к моему. Это у нас ритуал такой с Люсей — потереться носами.
— Пошли, Люсь. Позавтракаем.
Люсе два раза предлагать было не надо. Она, посмотрев на меня и получив одобрительный кивок, скользнула в тамбур вагона, открыла дверь, это она уже научилась делать и исчезла на улице. Я выскочил за ней. Спрыгнул на железнодорожную насыпь. Эшелон ещё спал. Бодрствовала только дежурная группа, наблюдая за окрестностями. Прошёлся до вагона-ресторана. Там готовился завтрак. Люся меня уже ждала сидя за столом. Как обычно в позе кузнечика, забравшись на сиденье с ногами. Тётка Фая ей уже несла глубокую миску с тушёной курицей. У Люси был свой рацион. Себе я попросил омлет, бутерброды с колбасой и чай с мелиссой. Люся как обычно уплетала курицу, таская куски руками из миски. И как всегда, пришлось ей салфеткой вытирать рот и ладошки. Так как, есть вилкой или ложкой она отказывалась. Потом принесли Люси индивидуально испечённый пирог с клубничным джемом, она сладкоежка. Хорошо бы фруктами затарится где-нибудь. Теми же яблоками, грушами.
Пока завтракали, со мной связался Георгич. Значит уже бдит, а это говорит о том, что мама тоже встала. Сейчас будет делать мне нервы. Солнце встало на треть. Люся, съев пирог, смотрела на меня вопросительно.
— Что, душа моя. Поела? Скажи тёте Фае спасибо и можешь быть свободной. От эшелона далеко не отходи.
Девочка быстро вскочила, подошла к Фаине Аркадьевне и погладила её по руке. Та в ответ погладила девочку по голове.
— На здоровье, Люсенька, деточка. — После этого неугомонная покинула вагон-ресторан. Всё никак не могу привыкнуть к тому, что Люся движется очень быстро и практически бесшумно. Вот вроде никого рядом с тобой нет и в какой-то момент раз, и она стоит за твоей спиной.
— Марк! Мне нужно спрашивать, где ты?
— Не нужно. Ты и так знаешь. Разве нет,
