Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин
– Радиация – это какая-то отрава в воздухе, да?
– Ты с луны? – хохотнул врач. – Я не физик, но это с атомами связано. Даже здесь у нас жить не полезно, а вокруг Озёрска почвы до сих пор выделяют всякую дрянь. Могильник там был. Ну, как кладбище. Только хоронили там не людей, а отходы. То ли сразу, то ли через пару лет после Войны, он взорвался или его взорвали.
– Я надеялся… думал, если пойду быстро, она меня не тронет. Радиация то есть.
– Ага. Не догонит, – уже без смеха произнёс врач, видимо, такое он слышал часто, – Ну ты даёшь, брат. Она почти со скоростью света летает. Книжки хоть бы почитал, вроде не дурак. Читать-то, поди, умеешь?
– Ну да, немного.
Данилов про себя усмехнулся. Всё, что он делал, было продумано.
Надо казаться проще и глупее. На самом деле, Саша действительно слегка надеялся, что его защитит при пересечении Пояса то, что почва скрыта под толщей снега. И то, что он пройдёт зону, которая помечена как «особо опасная», за неделю. Но зона оказалась больше. А предпринятых им мер, как и плаща с масками, не хватило. Хотя без них он, скорее всего, так легко не отделался бы.
Почему-то он не сомневался, что поправится.
– Короче, радиация – очень скверная штука. А остальное в книжках прочитай. Я тебе вот что скажу: зачем ты вообще сюда попёрся? Даже когда вылечишься, последствия могут остаться. Хочешь от рака умереть в тридцать? Я тебе фото покажу, из архива патологий. У тебя семьи ещё нет своей, как я понимаю. Хотя у нас обычно уже в таких годах женятся. Уродов заспиртованных не держу, но рождались в селе такие, которых страшно было б даже в банке держать, – тут взгляд доктора помрачнел. – Или хочешь, чтобы детей вообще не было?
«Да мне как-то на детей пока до лампочки, я так далеко вперёд не загадываю», – подумал Сашка, но смолчал.
Врач сделал ещё несколько пометок. Только сейчас Данилов понял, что обложка довоенная, а вот страницы тетрадки сделаны из какого-то вторсырья. Видно было даже отдельные фракции, кусочки. Похоже, какая-то машина перерабатывала старьё.
– Токсемия тоже у тебя есть, – произнёс доктор ещё одно незнакомое слово, – Глаза нормальные, радиационный капиллярит не вижу, ожогов и некроза тоже. Теперь самое опасное – это инфекционные осложнения. Иммунитет падает от этой дряни, почти как раньше от СПИДа, который, слава богу, вымер… вместе с носителями. Поэтому хотя бы неделю лучше избегать сильных нагрузок. Постельный режим не нужен, но и тащиться куда-то пешком в мороз… это верный капут. Тебе бы в санаторий.
От этой шутки Андреич сам усмехнулся. Но у Младшего ассоциации с санаториями были только плохие, и он с трудом сдержал лицо, чтобы этого не выдать.
– Но если не повезёт, я тебе особо помочь не смогу. Даже переливание крови не сделаю. А уж про пересадку костного мозга и говорить нечего. Мы в таких случаях заявляем: «Бог дал – бог взял». Лаборатории у меня нет, поэтому и приходится гадать на кофейной гуще. Но обычно я не ошибаюсь. Будешь следовать моим советам – выживешь. Поживёшь пока у меня.
Саша кивнул.
– Повторюсь. Лазаретов у нас нет, поэтому госпитализацию порекомендовать не могу, – продолжал доктор. – Избегай нагрузок, отдыхай и следи за динамикой. Водка – не поможет. Разве что стресс снять…
– А йод? – вспомнил Саша. – Йод принимать надо?
– Нет. Только если ты контактируешь с изотопом Йод-131. Но вроде бы он быстро распадается. Поэтому ты его встретишь, только если повезёт найти работающий реактор, или тебя затронет недавний выброс какого-нибудь могильника. Свежего, не как в Поясе Озёрска. Тогда принимать пятипроцентный раствор йода по три-пять капель на стакан молока или воды. Риск, конечно, мизерный, но йода у меня много, я тебе с собой бесплатно дам. Пригодится для иммунитета.
– Спасибо…
– Не перебивай. Йод – ерунда. В общем, ещё назначаю тебе витамины. Могу продать баночку. Нет, они не довоенные. Купил у ордынцев. У них есть аппарат, синтезирует. Но важнее разнообразно питаться. Хоть это и тяжело выполнить. Овощи, мясо, жиры… Антибиотики тебе пока не нужны. Начнётся, не дай бог, простуда с осложнениями – тогда посмотрим. У меня есть и антибиотики. Тетрациклин и пенициллин. Но за отдельную плату. Мне надо о своих односельчанах думать. Ну ладно, осмотр окончен, иди отдыхай, завтра утром увидимся. Печку, надеюсь, сам затопить сумеешь. Дрова бери, не стесняйся. Мне их много приносят.
– Спасибо.
– Ну, понятное дело, не даром поживёшь.
– Ясно. А вы откуда всё знаете? Я имею в виду, термины. Разве сейчас ещё где-то на врачей учат? – любопытство даже в таком состоянии не оставило Александра.
Почему-то ему казалось, что всё за пределами Сибирской Державы – это дичь дикая. И он был опозорен – обычный сельский врач с Урала оказался таким толковым и столько знающим.
– Может, и учат, но я академиев не кончал, – ответил Андреич. – У меня наставник был путёвый, наш прежний костоправ, Игорь Михалыч. Царствие ему небесное… Когда стал совсем стар, пошёл за дровами, и волки задрали. Причём одному из них Михалыч успел скальпелем горло проткнуть. Он в молодости, как ты, бродил. И выучился у мужика откуда-то из-под Белорецка. Про того говорили, что он был врачом в бункере, в Ямантау. Правительство лечил. Не знаю, может, враки. Но вот так все медики – передают друг другу крупицы. Как братство Красного креста. Свидетели Гиппократа, ха-ха.
Вся эта информация ничего Саше не давала. Он надеялся, что поселение поддерживает контакты с более цивилизованными местами. Одиночные путешествия не в счёт. Ему нужен был транспорт. Морозы крепчали, и переход ему дорого стоил. Второй такой может убить.
– А что-то типа караванов у вас ходит? – проверил он свою догадку.
– На восток – нет. Там Пояс, сам знаешь. А вот западнее нас есть маршруты – да, но до нашей дыры не добираются. И наши никуда не ездят. Нам нечего продавать. И что там, на западе, тоже не очень знаем. Изредка приходят странники, и всё. Ордынцы тоже ничего не рассказывали.
– А Москва ещё есть? – непонятно к чему спросил Саша.
– Понятия не имею. Вряд ли. Да и насрать мне, если честно… Может, и разбомбили
