Граф Булгаков. Том 4: Аномалия Архидемон - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
Его слова повисли в воздухе, окутав зал покрывалом тишины. Оса… или Анна кивнула, ее глаза влажно блестели в тусклом свете. В ее взгляде была благодарность, вновь обретенная надежда. Возможно, это был проблеск той девушки, которой она была раньше.
Старейшина ободряюще кивнул в ответ и успокаивающе хмыкнул, словно направляя новую ученицу через воспоминания о прошлом, делая этот процесс не столько допросом, сколько исцелением.
Этот золотоволосый мужчина только что превратил свирепую Госпожу в послушное существо. Общинники наблюдали за этим, и их лица светились благоговением. Авторитет старейшины был непререкаем.
Пока все отвлеклись, я благодаря Отражению понял кое-что важное. Старейшина вовсе… не излечил Госпожу Осу. Её по-прежнему переполняла злая природная сила. Но вся она была подавлена.
Старейшина попросту… заменил волю Роя своей волей. Он не вернул девушке свободу… а просто переподчинил её каким-то образом. Каким? Это мне ещё предстояло выяснить.
Это отличалось от того, что я сделал с Катей. Впрочем, у Кати и случай был не такой запущенный, как у Осы-Анны.
— Ну а теперь… — старейшина перевел взгляд в мою сторону, — Давай-ка займемся тобой, дружок.
Глаза старейшины остановились на мне, и прежний приветливый блеск куда-то улетучился. Пристальный взгляд сканировал меня, желая добраться до самой сути. Старейшина сделал шаг ко мне, и каждый его шаг отдавал зловещим эхом.
— Скажи нам, молодой человек, — начал он, — Что привело тебя в нашу скромную общину? Мы мирные люди, но окружены врагами и недобрыми существами, которых некоторые зовут Аномалиями. Поэтому мы хотим знать всё о наших гостях.
Я глубоко вздохнул, чувствуя на себе сотни любопытных глаз, и начал свой рассказ.
— Я дворянин, — начал я, мой голос поначалу звучал нерешительно. То, что нужно для создания образа, — В прошлом моя жизнь текла беззаботно и была полна развлечений. Но в какой-то момент я всё потерял. Деньги, уважение… семью… И я осознал, что жить как раньше больше нельзя… Мне нужна какая-то цель или ориентир в жизни… Я подумал, что может быть ваша община сможет наполнить мою жизнь смыслом, начать всё заново… Старое общество меня отвергло…
— Откуда ты узнал о нашей общине? — резко произнес Старейшина.
Глава 8. Подчинись!
Слова Старейшины эхом разнеслись по комнате, его взгляд стал напряженным. Его голубые глаза, глубокие, как полуночное небо, буравили меня, лишенные прежней теплоты.
Я вспомнил, где уже раньше видел похожий взгляд. Подобным образом смотрела моя мать, Великая Зыбь. Древняя богиня, как сам мир. Неужели Старейшина тоже… старше, чем кажется?
— Я слышал рассказы о вашем убежище от моих товарищей, людей, которым не повезло служить в печально известной Аномалии Архидемон, — проговорил я, тщательно взвешивая свои слова, — Они говорили о месте, где можно жить свободно, без постоянной пропаганды и обманы.
Упоминание Архидемона взбудоражило зал, вызвав тихие разговоры и даже приглушенные перебранки. Старейшина, однако, заглушил ропот простым взмахом руки. Легкость, с которой он управлял своей паствой, была столь же пугающей, сколь и впечатляющей.
— Ты — человек, — произнес старейшина со спокойной уверенностью, его слова разрывали тишину зала, — У нас не принято принимать таких, как ты.
А ты кто, блин? Рептилоид что ли? Да и те Аномалии, что нас окружают, тоже как бы из рода Homo Sapiens. Просто радиоактивного мороженого переели…
— Я понимаю, — ответил я, стараясь сохранить ровный голос, — Я не хочу навязываться, не хочу быть нахлебником и обузой. Я хочу быть полезным вашему сообществу.
Его лицо оставалось нечитаемым, пока он обдумывал мои слова. Зал тем временем наполнился ропотом и тихими перешептываниями. Собравшиеся Аномалии обменивались мнениями.
— Почему мы должны доверять человеку? — раздался голос. Многие одобрительно заворчали.
— Он может обладать знаниями, которые могут оказаться полезными для нас, — предположил другой голос, — у него есть знакомые среди военных. И раз он добрался сюда, значит — сильный!
— А может быть он принесет только хаос и разрушение? — возразила Мара, в ее щелкающем голосе слышалось подозрение, — Он вполне может быть шпионом!
— Тихо! — прогремел голос старейшины, без труда заглушив нарастающую суматоху. В зале мгновенно стало тихо, воля Старейшины была непререкаема.
Его глаза не отрывались от меня, и от этого пристального взгляда мне становилось не по себе. Из-за высокого роста Старейшины на меня падала его широкая тень, накрыв полностью. И все же я твердо смотрел в ответ, прекрасно понимая, что в этот момент моя судьба висит на тонком волоске…
Напряжение в комнате возросло до максимального уровня. Глаза мутантов, окружающих меня, были наполнены предвкушением.
Наконец, спустя, казалось, целую вечность, старейшина заговорил, и его голос эхом разнесся по огромному залу.
— Посмотрим, соискатель, — сказал он, его голос нес неописуемую тяжесть, — Посмотрим, как ты себя проявишь.
Старейшина протянул руку к моему лбу. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику. Я вспомнил, как он только что поработил Анну и бесчисленное множество других мутантов таким же образом. Собрав всю свою силу воли, я приготовился бороться.
Ангел тихо мяукнула где-то внутри моей головы, напоминая, что она рядом.
Когда его рука коснулась меня, в мое сознание хлынула волна жутких, гротескных образов. Жуткие и непонятные образы наводнили мой разум, искажаясь и изменяясь, как рябь в потревоженной воде. Прикосновение Старейшины оказалось подобно ключу, отпирающему дверь в мириады скрытых измерений моей психики.
Краем сознания я услышал жуткий вой, наполнивший зал. Это кричали Аномалии-мутанты, словно что-то напугало их. Их испуганные вопли гулко отдавались в огромном пространстве зала. Некоторые отступили назад, пытаясь слиться с тенью, другие закрыли лица и пали ниц, стараясь отгородиться от жуткой сцены. Все факелы резко потухли, словно от сильного порыва ветра. Зал погрузился в темноту, наполненную криками и блеском испуганных глаз.
Что они видели, я мог только догадываться. Видели ли они мое прошлое, мои мысли, мои сны или мои страхи? Или это было что-то более глубокое, взгляд на истинную природу реальности, преломленную через линзу необыкновенных способностей Старейшины? Или их глаза затуманил какой-то морок?
Одно было ясно точно — процесс моего подчинения пошел как-то не по плану…
На лице старейшины отразился явный шок. В его взгляде, который до этого казался непоколебимым, как гора, мелькнула неуверенность. Как будто он коснулся чего-то мощного и непостижимого. Силы, которую даже он, в его возрасте и мудрости, не был способен контролировать.
Ужасающая энергия пульсировала во мне, изливаясь наружу волнами, которые, казалось, резонировали с самим окружающим пространством. Ощущение было такое, будто находишься в центре бури, в самом сердце шторма. Это одновременно внушало благоговение и ужас своей сырой, необузданной силой. Но в тоже время вызывало невероятный восторг!
«Императорский договор… договор… договор…» — шептали мне на уши тысячи неразборчивых голосов, то затихающих, то возрастающих с новой силой.
Я понятие не имел, о чем они, что там за договор какой-то. Наверное, я просто брежу.
Я больше не был простым человеком, которого привели в зал как пленника. Я стал чем-то большим, чем-то мощным и невероятным. Я больше не был простым смертным — я стал чем-то божественным, подобным моей матери. Силой, с которой нужно считаться.
Старейшина отдернул руку, его ладонь дымилась, а кожа покоричневела. На его лице застыла маска с целой гаммой противоречивых эмоций. От удивления и даже шока до страха и гнева.
В зале, погрузившемся в темноту, снова воцарилась тишина, крики и испуганный ор стихли до ошеломленного молчания. Все взгляды были устремлены на меня — перепуганные общинники очень хотели знать, что же будет дальше.
Я распрямился во весь рост, готовый встретить любое испытание, которое приготовил Старейшина. Голова раскалывалась, а все видения и странные ощущения меня отпустили. Я больше не ощущал в себе ничего странного и божественного.
Что это было, черт возьми? Что он со мной сделал?
Я был уверен только в одном — подчинить ему меня по какой-то причине не удалось.
Старейшина, кажется, сам ничего не понимал. Внезапно он шагнул ко мне, сделал неуловимое движение рукой и вытащил из моей груди
