Чужой Могильник (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич

На встречу выбежал начальник тюрьмы, грузный мужчина в накинутом на плечи брезентовом плаще. Затараторил, перекрикивая грохот шторма:

— Рады вас видеть, сэр! Но стоило ли? Мы смогли бы легко её разговорить!

Премьер-министр отмахнулся, сказал глухо, не снимая кислородную маску:

— Стоит. А теперь, принесите мне ключи и освободите коридор до камеры от персонала.

— Хорошо. Записи камер?

— Удалить.

Охранники провели Трента по широкому бетонному коридору в отдельное крыло для особо опасных преступников. На середине пути премьер-министр остановился, оперевшись одной рукой о стену, а другой сжав левую сторону груди. Тело не выдерживает гипердрайва, обратный путь придётся делать в криокапсуле. Струйкакрови побежала из носа, скосилась по верхней губе, Тайлер смахнул её платком. Взял протянутую телохранителем пилюлю и бросил в рот. Проглотил на сухую, зажмурился и глубоко вдыхая носом запрокинул лицо к потолку.

Искомая камера в дальнем завитке коридора, отделённая от взглядов других заключённых. Премьер-министр взмахом руки остановил телохранителей, передал маску и, отряхнув одежду, шагнул за угол.

Камера закрыта решёткой из толстых прутьев, в двери широкий горизонтальный зазор для подноса с едой. На заправленной койке лежит женщина в серо-голубой робе с оборванными рукавами. Руки закинула за голову, сцепив ладони на затылке, будто красуясь сухими мышцами и татуировками, начинающимися у запястий и тянущимися до шеи. Впрочем, часть рисунка взбирается и на неё и обрывается под ушами и челюстью.

Завидев Трента женщина рывком села на койке, сощурилась, сверкая голубыми глазами и откинула волосы за спину. Политик остановился напротив решётки так, чтобы женщина не смогла вцепиться в горло.

— Хо… таки явился. Впрочем, зря. — Сказала заключённая, поднимаясь и потягиваясь.

— Здравствуй, Катя.

— О, как неформально. — С фальшивой умилённостью протянула женщина. — Помнится, на суде ты называл меня по фамилии «адмирал Селезнёва».

Она подошла ближе, Тайлер разглядел бледную кожу с первыми морщинками у глаз. Холодные голубые глаза, не сулящие ничего хорошего.

— А у меня был выбор? Катя, такие вещи просто так не смахивают. То что ты устроила, даже геноцидом не назвать! Ты буквально уничтожила планету со всем населением!

— Да-да. — Отозвалась Селезнёва, помахивая рукой. — А ещё и твою любимую игрушку, Йотуна, спалила в еёядре. Давай, говори зачем пришёл, я хоть посмеюсь перед отказом. Тут, знаешь ли, с развлечениями совсем туго. Хотя, дай угадаю, очередная колония взбунтовалась, а твои молокососы не могут прорвать оборону спэошников?

Тайлер вздохнул и ответил, глядя в глаза бывшей подруги:

— Пришельцы.

Спустя полчаса Селезнёва вышла из тюрьмы под проливной дождь и шквальные порывы ветра. Поверх робы на плечи накинут красный кожаный плащ, шторм вздымает полы и теребит рукава, стараясь ударить ими телохранителей, идущих позади. Волосы разом намокли, облепили лоб и шею, словно щупальца.

— Может, стоило забрать остальную одежду? — Сказал Трент, наблюдая за адмиралом, подставляющей лицо льющей с чёрного неба воде. — Обувь тоже.

— Я двенадцать лет просидела за решёткой. — Ответила Селезнёва не оборачиваясь. — Остальная одежда давно пришла в негодность.

— А плащ, погляжу, хорошо сохранился.

— Он с моей родины.

Зайдя в глайдер Селезнёва опустилась в сиденье, не отряхивая воду, закинула пятку на колено и сползла ниже, наслаждаясь упругостью сидушки. Телохранители по молчаливому приказу ушли в соседний отсек и заперли дверь. Премьер-министр сел напротив, откинулся, переводя дух и пережидая перегрузку от быстрого взлёта.

— А ты всё комфортно летаешь. — Сказала Катя, оглядывая обтянутый кожей салон и мелко ворсистый ковёр, взяла бутылку шампанского из отсека в стене.

— Насколько налоги поднял за эти годы?

— На три процента. — Ответил Тайлер. — Что поделать, статус обязывает, да и возраст далеко не спартанский. Это в детстве мог спать на голом полу, нынче и просто посидеть в неудобном кресле чревато.

— Мне нужен Первый флот и Йотун. — Сказала Селезнёва. — Ты ведь построил новенький?

— Хорошо. Йотун сейчас в доках на модернизации, как только будет готов, он твой.

Глава 8

Гарри Калхун опустился в капитанское кресло, склонился над приборной панелью массируя лоб. На мостике гробовая тишина, двое пилотов корректируют курс базы к самой крупной из трёх лун, которая отправила сигнал неведомо куда и кому. На главный экран выводится данные сканирования и схематичная карта с пометками оптимальных позиций для развёртывания.

Двенадцать часов по стандартному времени, прошло чуть меньше десяти часов со связи с премьер министром. В ангарах начали подготовку к высадке строительной бригады. Атоллец в который раз беседует с датчанкой, а лаборатория без передыху работает с полученным образцами. Учёные ничего не говорят, но выражение лиц и без того красноречиво.

— Надеюсь, создатели этого… добра, не явятся. — Прошептал Калхун, хлопая по нагрудному карману.

Достал алюминиевый кейс с початой сигарой, сунул в рот и полез в карман за зажигалкой. В голове стучится мысль, что никотина сегодня будет мало, нужно смочить глотку добрым односолодовым. Коммандер прицокнул языком, представив, как будет в полной тишине запивать густой дым огненной водой. Выпрямился в кресле щёлкая зажигалкой…

— Движение на радаре!

Вопль одного из пилотов стеганул по нервам, Гарри дёрнулся и выронил сигару изо рта. Та ударилась о грудь, оставив серый отпечаток и унеслась под кресло. Зажжённая зажигалка осталась в руках, пламя вытягивается в короткий столбик с синеватым основанием. Картинка на главном экране сменилась на открытый космос, покрылась крупными пикселями. Те расширились, увеличивая сектор у первой из трёх лун. Мгновение коммандер вглядывался в заретушированную «сигару», картинка уплотнилась, став предельно чёткой, системы добавили резкости.

— Ах ты ублю… — Выдохнул Гарри, тряхнул кистью защёлкивая зажигалку, поднялся из кресла.

Вдоль первой луны прямиком к базе движется корабль поколений. Огромный, вытянутый цилиндр с рядом вращающихся, в противоположных направлениях, колец гравитационной центрифуги. Свет звезды едва отражается от изувеченной микрометеорами обшивки, на обращённом к станции борту видна вязь иероглифов: 天堂的摇篮.

Пилоты синхронно двигают руками над приборной панелью, наконец один прижал наушник ладонью и протараторил:

— Неизвестное судно, говорит станция Внутренних Сил Метрополии, приказываем вам назваться и сменить курс, для избежания столкновения!

Компьютер передал сигнал, для верности продублировав на десятке языков. Калхун вцепился в панель, пальцы побелели от напряжения, а на лбу, в который раз задень, выступила холодная испарина. Опомнившись включил дальнюю связь и отправил запрос по закрытой сети, для определения корабля и страны запустившей.

— Сэр, — выкрикнул пилот, — он меняет курс! Но я фиксирую странные показатели.

— Какие?

Тяжёлый удар сотряс станцию, Калхуна бросило на пол, едва успел вцепиться в спинку кресла. Завизжал сигнал тревоги, мостик залило красным аварийным светом. Второго пилота ударило лицом в приборную панель, откинуло назад и в воздухе повисла дуга из шариков крови, а человек обмяк в кресле.

— Гравитационный диск повреждён! — Закричал первый пилот. — Отсек триста девяносто пять разгерметезирован!

Калхун вцепился в подлокотник, схватил микрофон и прокричал, стараясь не допустить в голосе панических ноток:

— Боевая тревога! Всему составу проследовать в оружейные! Гражданскому персоналу вернуться в жилой отсек и загреметизироваться! — Отключив внутреннюю связь повернулся к пилоту и рявкнул. — Уводи нас отсюда!

— Сэр, гипердрайв неактивен!

— В пекло твой гипердрайв! Уводи нас с линии огня!

Второй удар сотряс станцию и коммандер на миг ощутил, как меняется вектор гравитации. Перевёл взгляд на главный экран и в ужасе осознал, что корабль поколений сокращает дистанцию, выжимая максимум из древних двигателей. По обшивке в лобовой части проскакивают короткие молнии.