Старшая школа Куросаки (СИ) - Хэнгер Клиф

— Если хотите, я могу принести новую еду, которую Вы выберете, к этому столику…

— Он здесь долго не задержится, — встряла Чикэко, смотря на меня с «яростной яростью». Но, думаю, скоро она будет смотреть на меня с удвоенной «яростной яростью».

Официантка оставила нас.

— Слушай, прости. Вот честное слово, просто прости меня, Чикэко Хуа… Хир…

— Господи, да ты совсем уже страх потерял! — ударила она нервно по столу, разлив соевый соус, который стоял там просто, как что-то бесплатное. — Хираи! — крикнула девушка. — Если не можешь запомнить, то лучше вообще не начинай того, чего не нужно начинать. Я извинения твои приму, если ты просто уйдёшь.

— А ты мне можешь дать денег, а то у меня нет? — Я проглотил слюну. Не думал, что до такого докачусь в самом начале. Но почему-то с этой девушкой чувствовал себя как-то разбалансированно. — Но я не заставляю, — поспешно добавил я. — Если не можешь, то я пойму. Мне действительно очень жаль, что наше знакомство вышло вот так вот, как вышло. Если ты не одолжить мне немного денег, то я просто уйду отсюда, ведь…

— А раньше ты не мог подумать, что у тебя нет денег, и что не нужно заходить в кафешку без них?! — сердито доставала Чикэко из портмоне купюру номиналом в пять тысяч иен. — Это пять тысяч иен, — пошелестела девушка перед носом.

— Я знаю. В моё мире такие же… то есть в моей голове, в моём мирке головном, деньги такие же.

— Держи. Сдачу попросишь, чтобы принесли мне, потому что это гораздо больше, чем ты наел.

— Знаю, — улыбнулся я, взяв купюру. — Спасибо.

— Только потому, что ты вчера попал под грузовик, — добавила Чикэко, но потом ещё добавила — эдакая двойная добавка для дурочка́, вроде меня: — Ты хоть знаешь, где ты живёшь?

— Кстати, нет. Это очень хороший вопрос.

— Ох и дурочка я, — взялась девушка за голову. — Прости, Акайо. Я не могу поверить, что вижу тебя, поэтому туплю. Мне не стоило всё это говорить. Давай начнём с чистого листа, где ты не будешь помнить все мои бзики и обиды.

— Да я и не обижался, — почесал я шею, не понимая, что творится в голове у этой особы. — Ты очень красивая девушка, которую зовут Чикэко Хираи. Я это запомнил и теперь не забуду. Мне приятно, что ты дала мне пять тысяч иен. Я их обязательно верну, пусть даже сдачу ты оставишь себе. Вчера я слышал, что являюсь не только учеником старшей школы Куросаки, но и наследником самой могущественной корпорации как в Японии, так и во всём мире, Kurosaki Robotic Technology Inc. Если ты можешь сказать, где мой дом и кто мои родители, то буду очень благодарен. Если нет, то я буду сам искать людей, вроде тебя, кто знает меня и сможет помочь, — сделал я плакучие глазки.

— О, Акайо, только не нужно этот взгляд. Ты меня разрываешь. Я сейчас заплачу. Ты же знаешь, как я люблю животных, — выдала Чикэко, но сразу поняла, что немного не то сказала, поэтому начала оправдываться и исправляться: — То есть я хотела сказать, что не ты животное, а твои глаза сделались такими, как у голодной собачки, которая просит покушать. Ещё эти божественные золотые глаза. В общем, моё сердце не выдерживает такой эмоциональной атаки.

Я улыбнулся.

— Всё, молчу. Расскажи, что можешь, и я пойду, — взял я Чикэко за левую руку.

— Ты являешься наследником корпорации, которая, можно сказать, правит миром. Не то чтобы я завидую, скорее, сочувствую тебе, но точно могу сказать, что ты очень богат. Вчерашний грузовик, который на тебя наехал, сильно смахивал на подобную схему с твоими родителями, которых на прошлой неделе убили.

— Так я и думал, когда в новостях упомянули слово «наследник».

— Мне кажется, что их убили намеренно. То есть они не погибли в автокатастрофе, как сообщают в СМИ и по телевизору в новостях, а именно что были убиты.

— И когда это произошло?

— Ровно на прошлой неделе, в воскресенье двадцать восьмого марта, примерно в шесть вечера.

— А я погиб в это воскресенье, и тоже почти в шесть вечера, — проговорил я себе под нос. — Это что получается, я тот, кого хотят убрать, чтобы корпорация моих родителей досталась кому-то другому?

— Скорее всего, что так и есть, — сжала Чикэко губы, сочувствуя моей ситуации. — Чувствую, когда они узнают, что ты жив, если уже́ не узнали, быстро за тобой придут снова, подстроив очередную смертельную подля́ну.

— И когда убьют, то наследство перейдёт тому, кто правит вместе с папой. — Я задумался. — Видимо, нужно наведаться в ту корпорацию и прямо сейчас всё там решить, — сжал я кулаки, потому что думал, что попал в обычного школьника, а оказалось, что попал в хрен пойми какого крутого парня, которого многие хотят убить, ведь мировая корпорация даёт немалые деньги, а значит, немалое количество людей заинтересованы в моей смерти.

— Постой! Ты совсем что ли из ума выжил?! Да как только ты там объявишься, тебя сразу же задушат и выкинут через окно, сказав, что ты выпрыгнул сам. Либо снова отправят в морг. Заплатят патологоанатомам, чтобы те молчали, и в новостях даже никто не будет говорить ничего нового, будто вчерашний несчастный случай, который уже произошёл, — это единственное, что и произошло. К тому же у тебя есть младшая сестра.

Глава 4. Новые чувства

— У меня есть ещё сестра?!

Вот такого я не ожидал, честно.

— Да. Её зовут Киоко Куросаки. Ей девять лет, если мне память не изменяет. По-моему, мы перешли в среднюю школу, а она пошла в начальную или ещё заканчивала детский сад. Сейчас она в той же начальной школе, а мы в старшей. В любом случае ты и сам можешь с ней об этом поговорить.

А вот это уже плохо. Если сам я бы с радостью отправился к шишкам и поговорил бы, то, имея младшую сестру, так уже не будешь выпендриваться. Пусть я не ощущал кровного родства с ней, и даже не видел, но всё равно бросать ребёнка на произвол судьбы не дам. Хватит того, что меня родители бросили, когда мне было шесть. И я очень благодарен Акихиро, который взял меня под своё крыло. Так что, если я хочу стать таким, как Акихиро, может, даже лучше, то за девочкой необходимо не только следить, но и общаться с ней. К тому же я обязан тому Акайо Куросаки, который был родным братом Киоко Куросаки, за такое хорошее тело. А девочку я в обиду не дам.

— Где она сейчас? — спросил я.

— Либо в школе, либо водитель отвёз её домой. Сейчас я поем и вызову такси: вместе поедем к твоему дому.

— Спасибо, Чикэко. Ты очень добра ко мне. Заодно тебе денег дам.

— Вот всё было бы хорошо, если бы ты не говорил последнее предложение, про деньги. И как тебе удаётся та́к всё портить — я не знаю, — подняла Чикэко руки.

Мы приехали к моему дому, то есть к дому, где на самых верхних этажах располагался огромный пентхаус в три тысячи квадратов, который являлся тем самым «домом» моих родителей и моим с Киоко.

Узнав, что пентхаус таких огромных размеров, да ещё и в Токио — городе, где, скорее всего, считают каждый сантиметр земли, ибо в моём мире, в моём городе точно считают, я понял лишь одно — родители того Акайо Куросаки были не просто богатыми, а очень влиятельными. Конечно, мировые корпорации — это мировые корпорации, но в них можно быть обычным богачом, от которого мало что зависит. Но тут прямо огромный пентхаус, который не был таким изначально, а сделан из нескольких апартаментов, соединённых в один большой пентхаус. Такое в Токио могут делать лишь те, кто не просто платит, а имеет силу в узких кругах. Узких — это очень важных и смертельно суровых.

В богатых домах, как и положено, был ресепшен, не хуже, чем в гостиницах. В моём доме так и вовсе, я бы сказал, лучше.

Меня и Чикэко очень тепло встретили глазки трёх молодых девушек и одного мужчины средних лет. В этих глазках читалось удивление.

— Господин Куросаки, Вы живы?! — спросил мужчина, но сразу же добавил: — Я хотел сказать, что волновался за Вас, ведь Вы оплатили обслуживание Вашего пентхауса на десять лет вперёд, а по новостям сказали, что Вас сбил грузовик.