Дуглас Хьюлик - Свой среди воров

И он мрачно покосился на Шатуна:

– А не должен был.

Шатун пожал плечами, и я вдруг понял. Шатуна назначили главным в Десяти Путях. Я чуть не расхохотался. Лучшего Туза для этой помойки не найти.

Никко взглянул на меня:

– А ты чего лыбишься?

Я что-то проблеял.

– Опаздываешь на два дня, пререкаешься, плетешь про вчерашний день, а теперь скалишься?

– Да я…

– Завали хлебало.

Я завалил.

Никко подчистил коркой подливку и отправил в рот.

– Короче, – прочавкал он и ткнул пальцем в Шатуна. – Козлы, которые это сделали, должны дорого поплатиться. Такого паскудства я не спущу никому. Донеси эту мысль до уродов из Десяти Путей.

Шатун прикинул.

– Как далеко мне зайти в этом деле?

– Как понадобится. Но… – Никко умолк, глотая, после чего договорил: – Я не хочу, чтобы ты сжег этот чертов кордон дотла. Понятно?

Шатун слегка расстроился, но послушно кивнул.

Я тоже. Никко был умен. Десять Путей – дыра, но гордая. Чужого начальства там не терпели – так, разрешали с краешку примоститься. Да к черту, туда не совалась даже городская стража. Если Шатун разойдется, против него восстанет большая часть тамошнего Круга.

– Добро, – сказал Никко. И отмахнул Шатуну: – Проваливай к дьяволу.

Тот слегка поклонился, ухмыльнулся мне и вышел. Поскольку Руки по-прежнему нависали, я понял намек и не двинулся с места.

Никко отпил чашку не знаю чего, состроил мину и отставил в сторону.

– И ты пойдешь.

Я подобрался:

– Что?

– В Десять Путей. Отправишься с ним.

Мать твою за ногу, этого я и боялся. Пять лет я угробил на то, чтобы выползти из этой помойной ямы. Это не было ни приятно, ни просто, и я поклялся не возвращаться. К тому же, будучи занят там, я не найду ни реликвию, ни Иокладию.

Я облизнул губы, лихорадочно соображая.

– Вряд ли я подхожу для этого дела. Я родом оттуда.

– Вот и отлично, ты знаешь кордон.

– Знал, – поправил я Никко. – Это было давно. А если кто-то и вспомнит, то, может, и побеседует, но с тем же успехом прирежет. Я уходил оттуда не по-хорошему.

– Вот и возьмешь с собой Резунов.

– Ты же знаешь, что я так не работаю, – сказал я и взялся за бородку. – Проклятье, Никко, ты совсем…

Никко щелкнул пальцами. Тяжелые лапы вдавили меня в сиденье, да чуть не насквозь. Я поморщился и снова стал молодцом, но никого этим не обманул.

Никко откинулся в кресле и стал изучать ногти.

– Дрот, мы опять разошлись во мнениях?

– Нет, – сказал я, – просто…

– Я спрашиваю: мы разошлись во мнениях?

Громилы надавили со всей дури, и что-то угрожающе затрещало. Может, стул, а скорее – хребет.

– Нет, – выдохнул я. – Нисколько!

– Хорошо. – Никко кивнул, и меня отпустили. – Выйдите.

Руки вышли из комнаты, притворив за собой дверь. Никко ждал, пока на лестнице стихнет их топот. Потом заговорил:

– Твое счастье, Дрот, что ты мне нравишься.

– Ага, повезло, – пробормотал я, потирая плечи. Вроде цел.

– Иди к черту, Дрот! – Никко ткнул пальцем туда, где недавно стояли Руки. – Мне следовало велеть им выбить из тебя дурь! Ты что о себе возомнил? Ты спорил со мной при них и при Шатуне! Болван!

Он вернулся в кресло и смерил меня гневным взглядом.

– Иногда мне кажется, что я тебе слишком много воли даю даже для Носа. Забываешься, Дрот.

– Поверь, я знаю свое место.

– Не нарывайся, Дрот. Только не сейчас.

Я поднял руки – сдаюсь.

– Все, я понял. Никаких возражений в присутствии нижестоящих.

Или вообще никаких, до поры. Эту простую мысль усвоил даже мой изнуренный мозг. Сейчас я должен подыграть и выгадать время.

– Так что от меня нужно в Десяти Путях?

– Я хочу разобраться, что за хрень там творится.

Я нахмурился, так как ждал приказа ходить хвостом за Шатуном и докладывать о его успехах.

– Разве это не Шатуна дело? Он старший.

– Шатун может морду набить да кишки выпустить кому угодно, а главного не заметит. А ты заметишь, вот и поводи носом. И никому ни слова, только мне.

– Ты ему не доверяешь?

– Доверие тут ни при чем. Я просто хочу сравнить, что скажет он и что скажешь ты.

Ах вот оно что! Он нам обоим не доверяет. Замечательно.

Я поискал в бородке, все еще мокрой от крови.

– Шатуну не понравится, что я шныряю вокруг, а он не в теме.

Шатуну оно не понравилось бы, даже будь он в теме, но это было дело десятое.

– Кость в горле, – кивнул Никко, встал и снова подошел к окну. – Но для его работы всего и не нужно знать.

Я обдумал эти слова.

– Значит, не все и знает. Ты ведь о чем-то умолчал?

Никко не обернулся. Вместо этого, он провел пальцем по оконной раме, проверяя пыль.

– Рука, который выбрался из Десяти Путей, прожил достаточно, чтобы назвать два имени. Одно из них – Федим.

Я покачал головой:

– Впервые слышу.

– Это Дилер, который жаловался на крышу. – Никко сдул пыль с кончика пальца. – В Десяти Путях тошно и без нытья этого дешевого барыги. Поговори с ним. Выясни, что ему известно. Потом кончи.

Я поморщился, но спорить не стал.

– А второе имя?

Никко так долго смотрел на свой палец, что я уже было решил, что он ничего не скажет. Затем он потер указательный палец о большой и нехорошо улыбнулся.

– Келлз, – молвил он.

Я бы сел, если бы уже не сидел. Но все равно вцепился в сиденье, чтобы не сверзиться.

– Келлз? – переспросил я.

Приплыли.

5

Я вышел на улицу как в тумане. Келлз? В Десяти Путях?

Проклятье! Только этого не хватало. Иметь дело с Келлзом на территории Никко – все равно что тушить пожар нефтью.

Я пошагал дальше.

Давным-давно, еще до усобиц и бесконечных пограничных стычек, Никко и Келлз, еще не ставшие Тузами, жили душа в душу. Ходили под одной паханкой, окучивали один кордон, работали в паре – пока не решили скинуть свою хозяйку, Риггу, а территорию поделить. Но оказалось, что они не могли удружить себе хуже.

Естественно, каждая из сторон винила другую. Никко напирал на обман и хамство: Келлз вытеснил его с хлебных мест, хотя Никко и получил бо́льшую часть территории Ригги. А главное, Келлз после раскола перекупил его лучших людей. Никко был Никко, он ударил в уязвимое место.

А Келлз твердил, что никого он не перекупал, а просто предложил лучшие условия. Кулакам и запугиванию предпочитал вдумчивое планирование, и дела у него шли как по маслу. Вот почему, хотя участок ему достался и поменьше, навара с него вышло больше. И люди Никко ушли к нему. Когда Никко наехал на Келлза, это восприняли как мелочную злобу.

Обе стороны имели свой резон, и в их доводах была доля правды. Будучи Носом, я усвоил одну вещь: каждый рассказывает историю по-своему, при этом свято веруя в свою правоту. Я склонялся к версии Келлза, однако на сей раз пострадавшей стороной выглядел Никко. Если Келлз действительно находился в Десяти Путях и мог иметь отношение к гибели людей Никко…

Я встряхнул головой. Бессмыслица. Замочить шестерых парней, ни с того ни с сего, да на территории Никко – нет, Келлз так не действовал. В другое бы я поверил, но не в это. Слишком грубо для Келлза. Во всяком случае, так было до сих пор.

Но если отыщется хоть малейший намек на участие Келлза в деле, Никко ухватится и начнет с Келлзом настоящую войну. А я окажусь в самом пекле, посреди этого чертова кордона.

Я застонал. Может, и хорошо, что Никко направил туда меня. Может, я даже сумею предотвратить катастрофу. Но я не обязан этому радоваться.

Я доплелся до дома, когда солнце стояло в зените, и провалился в сон без сновидений. Проснулся за полночь, сжевал зерно и выполз на поиски пищи. Вернувшись, снова лег спать.

Проснулся я поздним утром, сквозь щели ставен просачивалось яркое солнце. Кто-то стучался в дверь.

Я полежал еще – авось подумают, что меня нет.

Но стук продолжался.

Черт, все равно вставать. Мне всяко хотелось отлить.

– Минуту! – крикнул я, вылез из постели и пошлепал через комнату.

Помимо стука в дверь, я слышал визг и вопли двух девчушек – внизу играли Ренна и София. Я улыбнулся, натянул вчерашнюю рубашку и подобрал перевязь с рапирой.

Потом заглянул в дверной глазок и увидел над коротким плащом и вышитой курткой чисто выбритое лицо в окружении надушенных светлых локонов. Разглядев значок гильдии, я застонал.

– Милорд Дрот? – обратился курьер к дверному глазку.

Он спросил неуверенно, и мне захотелось соврать, но завтра пришлют другую шестерку. Я отжал пружину западни, отпер двойной замок и приоткрыл дверь на ширину пальца.