Кристофер Банч - Космос-Риск, Лимитед
— Насколько я знаю, братья — сироты. Выросли в детском доме. Рег вроде любит старшего, который пошел в армию, а жалованье тратил на его обучение, довольно дорогое, — рассказала Кинг. — Возможно, эти расходы из скромного солдатского заработка и заставили капитана Гуднайта пойти по кривой дорожке. Он использовал свои таланты на то, чтобы стать вором-взломщиком, похитителем драгоценностей. И надо сказать, что весьма преуспел в этом ремесле. Но все-таки его взяли с поличным, судили, выгнали со службы и посадили в тюрьму. Он бежал и сколотил шайку, которая очень ловко проворачивала свои делишки. И Гуднайта долго не могли поймать. Но три недели назад его все-таки схватили. Он решил украсть очень дорогие драгоценности на далекой планете под названием Тормал. К несчастью, он попался. И к еще большему для него несчастью, на этот раз капитан Гуднайт плохо подготовился к своей операции. Обычно он выбирает легкодостижимую цель, и к тому же на планете, где за это не грозит серьезное наказание. Но на Тормале дело обстоит по-другому. Там законы очень жесткие. Его быстренько приговорили к смертной казни. Он должен быть медленно удушен. Сейчас он совсем пал духом, все прошения о помиловании отклонены. Он сидит в камере смертников и должен быть казнен в течение месяца.
— Кажется, я понимаю, в чем дело, — промолвила Рисс.
— И я тоже, — сказал Грок.
Жасмин улыбнулась:
— Приятно работать с такими сообразительными ребятами. Думаю, чтобы заслужить вечную любовь Рега, а значит, и «Транскотина», вам надо всего лишь вытащить Чеса Гуднайта из тюрьмы.
— Восхитительно, — пробормотал Бальдур.
— А вы обратили внимание, — сказала Рисс, — что она вдруг заменила слово «нам» на «вам»?
Глава 8
Не важно, как Тормал был заселен — мирно или не вполне, — но войны здесь некогда бушевали далеко не пустяшные.
Большая крепость, превращенная в тюрьму, угнездилась, словно паук, на вершине холма. Фридрих фон Бальдур смотрел на нее с сомнением, пока нанятый корабль подлетал ближе.
— Похоже, с подкопом ничего не получится.
— Тс-с-с, — шикнула на него Жасмин Кинг, когда включился приемник.
— Неизвестный летательный аппарат, говорит крепость Тормала, — промолвил явно синтезированный на компьютере голос. — Вы входите в запретную зону. Назовите себя. Я жду.
Бальдур взял микрофон и включил передатчик:
— Крепость Тормала, это корабль… э-э… — Он увидел идентификационный номер на приборной доске и прочитал его. — Два пассажира из Общества помощи узникам, с разрешением от посольства Альянса и Управления исполнения наказаний Тормалы.
Последовала пауза; Бальдур в это время снимал видеокамерой приближающуюся крепость.
— Говорит крепость Тормала. Приземление разрешается. Ваши приборы управления с этого момента под нашим контролем. Не пытайтесь совершать какие-либо маневры, так как автоматические орудия незамедлительно откроют огонь. Мы ведем ваш корабль. Дальнейшее движение разрешено.
— Отлично, — удовлетворенно промолвил Бальдур. — Обратили внимание, что нормальным голосом с нами никто не говорил?
На лице его заиграла дьявольская улыбка.
Жасмин выглядела смущенной.
— Камеры осужденных! — проревели динамики! — Заключенный Гуднайт Чес, к вам посетители. Дверь камеры открывается.
И дверь камеры Гуднайта скользнула в сторону. Небольшой робот на колесиках вкатился в проем и остановился у входа. Над ним мигал зеленый огонек.
— Кто это ко мне пожаловал? — спросил Гуднайт, но робот только продолжал мигать. — Сейчас меня выпустят под залог, я угадал? — И он вышел из камеры.
Другие заключенные-смертники подошли к дверям своих камер, сделанных из бронестекла и лишенных потолка.
— Похоже, ребята, выяснилось, что меня сюда засадили ни за что ни про что, — сказал Гуднайт, идя за роботом.
— Выходит, рановато тебе веревку намыливали, — бросил кто-то вслед.
Послышались одобрительные смешки. Гуднайт, после того как его приговорили к смерти, постарался завоевать популярность среди заключенных. Да в тюрьмах и не принято без особой причины заводить себе врагов.
Робот ввел его в лифт, и они провалились вниз. Тюремщиков не особенно заботило, как прореагируют желудки их подопечных на сверхбыстрый спуск.
Камеры смертников располагались на самом верху крепости, а вход в тюрьму был на первом этаже.
Робот проводил Гуднайта в комнату с перегородкой от пола до потолка.
По другую сторону перегородки он увидел стол и стулья. На столе был микрофон, а в перегородке — небольшая щель с вращающимся лотком, как у кассиров в банке, для передачи бумаг или каких-то мелочей. У потолка, словно напоказ, были прикреплены две видеокамеры.
В дальнем конце комнаты стояли респектабельный, как дипломат, мужчина и под стать ему женщина, красивее которой Гуднайт до того не видел.
Гуднайт подавил разочарование. Он не имел представления, кому мог понадобиться, — может, брату? Нет, вряд ли. И что бы сказал ему Чес? Только признаться в своем провале. Приятного мало — ведь Рег с некоторых пор опекал его как мог, хотя раньше они всегда были непримиримыми соперниками.
— Я вас не знаю, — сказал он и, доброжелательно улыбнувшись, сел.
— Хасфорд Клингер, — представился мужчина. — Из Общества помощи узникам. А это моя помощница — Холи Уэллс.
— Никогда ничего о вашей организации не слышал, сэр. После произошедшего со мной недавно досадного недоразумения никто не взял на себя труд побеспокоиться о моей судьбе.
— Наше общество, сэр, — заметил Бальдур, — постоянно расширяет сферу своей деятельности. Мы стараемся помочь тем, кто нуждается во внимании и участии. В нашей галактической цивилизации есть силы добра, силы гуманности, и мы испытываем удовлетворение оттого, что являемся их представителями.
Хорошо язык подвешен у этого парня, подумалось Гуднайту. Отбарабанить такую фразу не поперхнувшись мог только прирожденный чинуша из какого-нибудь Общества защиты заблудших овечек.
— В любом случае, видеть вас здесь — большой сюрприз. Вы принесли фрукты и сласти или цветы? — сказал он вслух.
Гуднайт взглянул на Холи Уэллс, с тоской подумав, как было бы здорово, если бы к нему пришла такая жена. Но он тут же заставил себя отбросить эти грешные мысли. Мисс Уэллс, если она и свободна, вряд ли заинтересуется обросшим щетиной и давно немытым заключенным, на шее которого вот-вот затянется удавка.
— Мы не занимаемся созданием мелких удобств для осужденных, — проронил Бальдур.
— Наша цель — обеспечить узникам, которые не являются гражданами этой планеты, равные с ее жителями права и не допустить в отношении них никакой дискриминации, — добавила Кинг. Она открыла небольшой портфель и достала из него какой-то документ, — Ознакомьтесь сначала с заявлением и, если вы с ним согласны, прочитайте все до конца. Здесь три страницы.
Она протянула документ Бальдуру, который бегло его просмотрел.
— Да, это стандартная форма, — сказал он.
— Буду весьма признательна, если вы поставите свою подпись там, где стоит галочка, и внимательно прочитаете остальные страницы.
Гуднайт начал выходить из себя:
— Меня притащили сюда, не дав досмотреть эротический сон. И только для того, чтобы вы убедились, что меня удавят в соответствии с общепринятыми этическими нормами?
— Я понимаю, мистер Гуднайт, — многозначительно заметил Бальдур, что вы сейчас находитесь под воздействием сильнейшего стресса. Но не исключено, что документ, которым мы располагаем, поможет открыть какие-то двери.
— Например, появится возможность подать прошение о помиловании или оспорить обстоятельства вынесения вам приговора и, возможно, даже отсрочить его исполнение, — добавила Кинг.
— Гуднайт смотрел на нее, вытаращив глаза. Он хотел было добавить еще какую-то резкость, но увидел, как Бальдур сделал едва уловимое движение головой.
— Лады. — Терять Чесу все равно было нечего, да и будет что рассказать другим смертникам. Он подошел к лотку для передачи бумаг.
Бальдур открыл папку, взял документ, достал из кармана ярко разукрашенную металлическую ручку и прикрепил ее зажимом к бумагам. В этот момент Кинг зашлась кашлем.
Оба мужчины обеспокоенно повернулись к ней.
— С вами все в порядке? — спросил Гуднайт.
— Это только… только небольшая аллергия, — с трудом проговорила она. — Никак не могу привыкнуть к воздуху Тормала.
Бальдур похлопал свою спутницу по спине, а Гуднайту захотелось погладить ее и успокоить.
Бальдур ждал, когда лоток для передачи бумаг сделает пол-оборота, но ничего не происходило. Он резко повернулся и поднял глаза к одной из видеокамер:
— Ну?
Раздался щелчок, лоток двинулся с места, и его небольшой груз переместился на сторону заключенного.
