Алексей Корепанов - Копье и кровь
– Ладно, – сказал Габлер. – Может быть, я действительно нуждаюсь в релаксе.
– Приятно слышать разумные речи, – улыбнулся Шацкий, и в этой улыбке, кажется, участвовали и глаза. – И учти: Лок не будет сообщать беллизонцам, что прилетишь именно ты. Просто скажет: Император посылает своего представителя, чтобы кое-что обсудить. И все. Ни слова о том, что эта встреча связана с вашим полетом на Аполлон. Да Лок и понятия не имеет об этом полете. Если жрецы узнают, что прибываешь именно ты, Кристиан Габлер, у них же сразу возникнет вопрос: а почему без Анизателлы, если миссия на Аполлоне закончена? И что еще можно по этой теме обсуждать, когда все уже оговорено? Значит, Копье раздобыть не удалось? В общем, заранее нагнетать не стоит, иначе они такое могут учудить, что тебе уже ничто не поможет. А так расскажешь все как есть и удалишься. Лок прикроет. Да там и не только Лок будет, об этом я позабочусь. Нам кадры терять ни к чему.
– Ну, не знаю… – пробормотал Габлер.
Дело оборачивалось так, словно он действует не самостоятельно, а послан выполнять задание грэндов, и это было ему неприятно. Но чему именно тут возражать?
– Зато я знаю, – бодро сказал Шацкий. – Все, разговор окончен. Беспокоить больше не буду. Как только почувствуешь желание приступить к работе – дай знать. Работы хватает и помимо Нова-Марса.
– Что, на Гемере автохтонов никак не удается усмирить? – спросил Габлер, вспомнив свой разговор с долговязым Знатоком, который заменял в их двадцать третьей вигии отпускника Рыжего Мариса.
Шацкий поднял бровь:
– Откуда инфа?
– Говорил кто-то… – не стал указывать источник инфы Крис.
– Там все под контролем, – жестко сказал палатинец. – А те, кто много говорит, рискуют нарваться на большие неприятности.
«Все с вами понятно, небожители», – подумал Габлер.
Что ж, с иллюзиями было жить легко, но время иллюзий прошло.
– Вот еще что, Солтио, – медленно начал он. – Насчет Низы… Даллиа Анизателлы…
Крису почудилось, что взгляд Шацкого чуть изменился. Мелькнула в нем какая-то настороженность. Или дело тут было в воображении? Обвинять грэнда в смерти Низы было бы глупо, и Габлер делать это не собирался.
– Ну, говори, – поторопил его Шацкий.
– Они же должны ее похоронить по своему обряду. Надо как-то передать им тело… Меня обязательно спросят.
– Ее кремировали на Аполлоне, – сообщил палатинец. – Сам знаешь, с инфекциями шутки плохи, тем более с неизвестными. Решение принимала медслужба легиона, нас уведомили постфактум. Так и объяснишь.
Это прозвучало убедительно.
«Может, все дело во мне? – думал Габлер, глядя в опустевшее серое пространство озы унидеска. – Может, я стал слишком мнительным? Это Эрик виноват, это из-за него я во всем теперь подозреваю обман…»
Тем не менее, выключив унидеск, он первым делом проверил дверь каюты. Дверь отъехала в сторону без проблем, но Крис на этом не успокоился. Он достал из сумки пилочку для ногтей и проделал ту же процедуру, что уже проделывал на борту «Суллы» – подковырнул незаметную крышку, встроенную в переборку у самого пола. Привел в действие сезам и несколько секунд смотрел в открывшийся люк. Спасательная шлюпка была на месте, и можно было хоть сейчас покинуть галеру. Такое решение претендовало бы на звание самого глупого – «Марк Фурий Камилл» не дошел еще не то что до окрестностей Нова-Марса, но и до саба.
Закрыв люк, Габлер вновь взял унидеск. Немного покопался в нем и извлек гладкий кубик блока определения местонахождения. Конечно, эта операция не превращала его в невидимку, но поиски, в случае чего, могла затруднить. Едва он поставил панельку на место, как унидеск залился трелью. Вероятно, Солтио Шацкий собирался дать ему еще какое-нибудь наставление.
Но это был не Шацкий. В озе возникло узкое лицо риголки Лили Акимжанов.
– Как твои дела? – спросила она.
Крис вспомнил, что вчера, в «Аннушке», дал ей свой номер. Впрочем, она и без этого могла бы найти номер – ведь веронцы просматривали его унидеск и карды.
– Лечу куда хочу, – усмехнулся он, повторив свои вчерашние слова.
– И в стаю лезть не стану, – закончила риголка. – Не передумал?
Габлер посмотрел ей в глаза и сказал:
– Мы летим в разные стороны, Лили.
И понял, что не желает, чтобы она уходила со связи. Говорить, говорить… Но о чем? С хошками все было просто – им разговоры ни к чему, они получали деньги за другое. Единственной женщиной, с которой получилась долгая беседа, была Низа. Там, на бриге, летевшем к Аполлону. А теперь он просто не находил не то что слов – не находил темы. Правда, случается ведь и такое, что хорошо и помолчать вдвоем.
Ему казалось, что Лили тоже не стремится прекращать разговор.
– Мы же не камни, брошенные чьей-то рукой, – сказала она. – И не пули. В любой момент мы можем повернуть в другую сторону.
– Или даже полететь навстречу друг другу, – добавил Габлер.
Зеленые глаза вспыхнули.
– Было бы желание, Кристиан. Удачного полета! – Последняя фраза прозвучала двусмысленно.
Лицо риголки исчезло, но в пространстве озы он словно продолжал видеть два изумрудных пятнышка.
И все-таки ему с ней было не по пути…
Как и с грэндами. Он не собирался возвращаться к ним. Но Шацкий не должен знать об этом. До тех пор, пока он, Габлер, не решит, что же делать дальше. А у него на этот счет было соображений пока не больше, чем коньяка в пустом стакане…
* * *Вероятно, термы, массаж и приятная спокойная музыка все-таки помогли – когда галера, пройдя через саб, оказалась в системе Сильвана, Габлер уже не проверял, открывается или нет дверь каюты, и не помышлял о том, чтобы воспользоваться спасательной шлюпкой. Прежние страхи оставили его, и он теперь больше думал о предстоящем разговоре с кем-то из служителей Триединого.
Ни у трапа, ни в басе, ни в зале космопорта не поджидала Криса группа захвата. Твинс обозначил свое присутствие в космопорте «Стронгхолд» единственной личностью. Это был все тот же Лок, который не так давно встречал Габлера тут же. И погода была примерно такая же, как и тогда… хотя нет – теперь по небу плыли облака и дул ветер. Невысокий широкоскулый Лок бурной радости при виде Криса проявлять не стал. Шевельнул сросшимися черными бровями, пожал руку и лаконично сказал:
– Идем, тебя ждут.
Габлер тоже решил не блистать красноречием и бок о бок с номианским твинсером направился к стоянке. Там было довольно людно – прибывшие на «Камилле» пассажиры рассаживались по такси и собственным уникарам, и машины одна за другой взмывали в воздух. Возможно, где-то тут раполагались и твинсеры из прикрытия, которое собирался обеспечить Шацкий, но их, понятное дело, было не опознать. Когда Габлеру стало ясно, что Лок ведет его к уникару цвета красноватых беллизонских песков, он подумал, что именно на таком забирал его в храм Энгилейнон. Передняя дверца открылась, и Крис от изумления даже замедлил шаг – ему показалось, что это и есть Энгилейнон! Однако, подойдя ближе, он понял, что ошибся. Да, вышедший из машины бородатый беллизонец тоже был одет в зеленый плащ, и из-под его длинных темных волос, под ухом, свисал на цепочке круглый знак Триединого. На знаке золотистыми линиями был выгравирован равносторонний треугольник с вписанной в него золотистой же окружностью. Но был он ниже Энгилейнона, и формой носа отличался от коллеги, и глаза его сидели не так глубоко. И взгляд этих глаз, не в пример буркалам Энгилейнона, не вызывал ассоциаций с омутами, сулящими беду.
– Силлон даллио Индилайнон, – сказал Лок, остановившись перед беллизонцем. И повел рукой на Габлера: – Представитель Императора.
Крис уже знал, что «силлон» это что-то типа ранга или категории, «даллио» заменяет жрецам обращение «мистер» на терлине, ну, а Индилайнон – это имя. Причем весьма созвучное с именем того неприятного типа, что схлопотал-таки от него, Габлера. А вот голос у Индилайнона совсем не походил на трубный бас Энгилейнона.
– Я послан сюда нашим высшим, чтобы выслушать тебя, – произнес жрец. – Я передам ему твои слова и сообщу тебе его ответ.
Он определенно был приятнее Энгилейнона: не источал высокомерие, не хамил и не метал гневные взгляды. Впрочем, этот беллизонец пока не знал, что собирается поведать ему Габлер, да и о том, что перед ним стоит именно Кристиан Габлер, убийца жрецов – сородичей силлона, он тоже не знал. И хорошо, что разговор будет происходить не в храме Триединого. Теперь, уже основательно остыв, Крис понимал, что после такого разговора у него было бы мало шансов вернуться живым из Пятнистых гор.
– Прямо здесь все выкладывать будет не очень удобно, – сказал Габлер. – Говорить мне придется довольно много, и разговор этот не из тех, что поднимают настроение.
Беллизонец сдвинул брови и стал почти двойником Энгилейнона.
