Роджер Аллен - Кореллианская трилогия-1: Западня
И все эти астрофизики были бы не правы. Об этом позаботилась секретная группа инженеров и ученых, укрытых в недрах Кореллианской Системы на расстоянии многих световых лет от звезды. Трудились они в течение длительного времени, и вскоре их усилия должны были принести свои плоды. Энергия, вырабатываемая их секретным оборудованием, должна была достичь самых отдаленных концов галактики.
Вскоре все должно было измениться.
Прежде чем нажать на кнопку переговорного устройства у входа в апартаменты Мон Мотмы, Люк подобрался и сделал глубокий вдох. За долгие годы он научился уважать многих обитателей галактики, но Мон Мотма вызывала в нем особое уважение. Возможно, это объяснялось ее внешней сдержанностью, ее спокойной, ненавязчивой манерой общаться с людьми.
Люди поверхностные полагали, что в новейшей истории галактики Мон Мотма играла очень скромную роль. Ведь она не командовала флотами, не участвовала в сражениях, не обладала сверхъестественными способностями. Не было у нее ни таинственного прошлого, ни каких-то особых талантов.
Она была не более (но и не менее) чем храбрая, толковая, порядочная женщина, положившая все свои силы на создание Повстанческого Союза. Главным образом благодаря именно ее стараниям и возникла Новая Республика.
Люку этого было вполне достаточно, чтобы испытывать по отношению к Мон Мотме глубочайшее уважение. Мастер Джедай нажал на кнопку, и дверь неслышно открылась. Мон Мотма стояла у самого входа. Кивнув, она улыбнулась:
— Здравствуйте, Мастер Джедай. Добро пожаловать в мое жилище. Проходите, прошу вас.
— Благодарю вас, мадам, — отозвался Люк. По его мнению, обращение «мадам» было недостаточно почтительно по отношению к такой личности, как Мон Мотма, но она всегда была равнодушна к титулам и званиям.
Войдя внутрь, Люк с любопытством огляделся вокруг. С Мон Мотмой он был знаком много лет, но дома у нее бывал редко.
Нынешнее жилище Мон Мотмы носило на себе печать характера его хозяйки — спокойной, непритязательной и в то же время уверенной в себе. Мебели немного, но каждый предмет обстановки искусно изготовлен, изящен, но при этом прочен и гармонирует с остальными. Преобладает белый цвет в различных его оттенках: снег, жемчуг, слоновая кость. Помещение казалось просторнее, чем было на самом деле. Строился этот эффект на очень простом контрасте. Большинство жилищ видных корускантцев были полны безделушек, безвкусных сувениров и фе-нечек, привезенных изо всех миров Новой Республики. Какая удача — оказаться в жилище, которое не напоминает тесный и на скорую руку организованный домашний музей.
— Рада, что вы выбрали время навестить меня, Мастер Джедай, — проговорила хозяйка дома, почему-то обращаясь к гостю официально.
— Я тоже очень рад этому, — отозвался Люк Скайвокер.
— Приятно слышать, — сказала Мон Мотма. — Прошу садиться.
Люк опустился в кресло с прямой спинкой и с удивлением убедился, что сидеть в нем гораздо удобнее, чем можно было предположить. Он ждал, когда хозяйка заговорит. Проявлять инициативу было бы неуместно: Мон Мотма сама знает, как и о чем им следует поговорить.
Сев напротив, Мон Мотма внимательно оглядела Люка:
— Расскажите мне о состоянии ваших дел, Мастер Джедай.
Люк поначалу опешил, но затем прнял, что это не вопрос, а приказание. Но почему ее интересует то, что она знает и без него? Ведь она в прошлом глава государства. Имеет доступ ко всевозможной информации и всегда с неизменным интересом следила за карьерой Люка.
— Что же, мадам, как вам известно, положение Школы Джедаев достаточно упрочилось. Время от времени я туда заглядываю. Студенты занимаются успешно. Учащиеся первой ступени достигли такого уровня знаний, что вполне могут учиться самостоятельно. Более того, некоторые студенты посвящают много времени обучению студентов второй и третьей ступени, продолжая и собственные занятия.
— Выходит, вы там не нужны.
— Разве что изредка. Если я буду проводить в Школе слишком много времени, это будет отвлекать студентов от учебы.
— Выходит, проблема лежит гораздо глубже. Вы предпочитаете оставаться в стороне, чтобы не вмешиваться в дела студентов.
Мысль высказана не чересчур дипломатично, но достаточно точно.
— Пожалуй, можно охарактеризовать ситуацию и таким образом.
— Чем же вы тогда занимаетесь?
Люк заерзал в кресле, которое вдруг показалось ему не таким уж удобным. Он не предполагал, что его станут допрашивать. Но Джедай обязан говорить правду даже в том случае, если вопросы смущают его. Даже если вопросы не слишком деликатны — никто, даже тот, кто не являлся Джедаем, не мог солгать ни на йоту, глядя Мон Мотме прямо в глаза.
— По правде говоря, я не очень-то перегружен работой, — признался Люк Скайвокер.
— Не участвуете в великих походах? Не сражаетесь в битвах и не отправляетесь никуда с героическими миссиями?
— Нет, ничем таким не занимаюсь, — отвечал Люк, которому становилось не по себе. Хотя эта дама и заслуживает почтения, она не вправе грубить ему.
— Ну разумеется, — отозвалась Мон Мотма. — Мы ведь живем в мирное время. — Затем с усталой улыбкой прибавила: — У мира есть свои проблемы. Никаких кризисов. Никаких хлопот. Никаких приключений. Выходит, нет особой нужды в людях, которые умеют устранять кризисы и хлопотать. Любители приключений нынче не в почете. Да и мятежники тоже. Знаете ли вы, Мастер Джедай, что я и сама в последнее время не слишком-то занята?
Люк счел, что вопрос риторический, и поэтому промолчал.
— Ваше молчание свидетельствует о вашей мудрости, Мастер Джедай, — продолжала бывшая правительница. — Вы не можете понять, зачем я вас пригласила сюда и к чему эта беспричинная грубость с моей стороны. Что же, я вам все объясню. — Встав со стула, Мон Мотма подошла к окну с матовым стеклом. Нажала на выключатель, и стекло стало прозрачным.
Солнце Корусканта опускалось по окрашенному пурпуром и золотом небу. Залитый светом, пронесся, выходя на орбиту, космический корабль и вскоре исчез в ночи.
— Неудачную я выбрала себе квартиру, — заметила Мон Мотма. — Каждый день вижу закат, но никогда не вижу восхода солнца. Иногда это наводит на грустные мысли. Всякий раз, когда гляжу в окно, я думаю о том, что мое время истекло. Знаю, я добилась многого, оставила свой след в истории галактики. Знаю, что, возможно, могу еще оказаться полезной и в будущем. Но то главное, чему я посвятила свою жизнь, — уже сделано; я исполнила свое предназначение — и теперь просто живу. Но до чего же это обескураживает — знать, что у тебя больше нет цели в жизни. Вы когда-нибудь испытывали подобное чувство?
Люк не нашелся что ответить. Мон Мотма отвернулась от окна и посмотрела на гостя:
— Если подобное ощущение вам знакомо, то вам гораздо труднее, чем мне. Мое время прошло, — повторила она, — я старуха. Поэтому, по крайней мере иногда, я радуюсь возможности жить в мире, наслаждаться досугом и одиночеством. Непоседливость, горячность молодости перегорели во мне, и нынешняя моя жизнь доставляет мне удовольствие такой, какая она есть.
Мон Мотма взглянула Люку в глаза.
— Но каково вам? — допытывалась она. — Каково Джедай-Мастеру? Мне кажется, что ответ мне известен.
— И каков же этот ответ? — спросил Люк.
— Вы полагаете, что и у вас все осталось в прошлом, — ответила Мон Мотма. — Вы отвоевали свои войны. Спасли несчетное количество жизней, освободили множество миров, приняли участие в великих сражениях. Восстановили Орден Рыцарей Джедаев. Хотя вы еще молоды, цель вашей жизни достигнута. Вы дитя войны, но войны закончились. История учит, что мир — тяжкое, а зачастую невыносимое бремя для воина. Они несовместимы друг с другом. Проще говоря, Люк Скайвокер, что вы намерены делать дальше?
— Не знаю, — отвечал Люк. — Но похоже, у вас есть какие-то соображения?
— У меня такое впечатление, что еще один член вашей семьи испытывает подобные проблемы, — отозвалась Мон Мотма. — И на мой взгляд, довольно успешно с ними справляется.
— Я бы не сказал. На мой взгляд, Хэн еще в большей растерянности, чем я. Так что вряд ли стоит ставить его в пример.
— Речь идет не о Хэне. Насчет него я не стала бы беспокоиться. Возможно, у него сейчас передышка, но мне почему-то кажется, что без работы он будет оставаться недолго.
— Пожалуй, вы недалеки от истины.
— Я имела в виду другого члена вашей семьи, который находился в сходном положении. И у него был в жизни период перехода от войны к мирной жизни. И она справилась с проблемой блестяще.
— Так вы о Лее? — нахмурил лоб Люк. — А мне даже в голову не пришло, что вы ее имеете в виду.
— Ее и никого другого.
— Но с Леей же все обстоит совершенно иначе, — возразил Люк. — Она занималась той же дипломатической и политической работой, что и теперь, еще до войны. А после войны она продолжала свою деятельность до тех пор…
