Павел Гашев - Цивилизаторы
Рука вдруг наткнулась на что-то острое — Сергей почувствовал боль. Обычный порез от колющего предмета.
— Опусти железку! Теперь я точно знаю, что ты не крокодил.
— Ты порезался? Прости!
Серегина рука вдруг очутилась в двух маленьких теплых ладошках. Они быстро погладили его порезанную кисть. Капли теплой влаги упали на его руку. Серов не успел ничего осознать, как его стиснули в несильных объятиях, и хрупкое тело прижалось к нему.
— Сережа… Сергей… как же… я рада тебе! — Девушка давилась слезами.
Хлопок двери прозвучал как выстрел. Серов оттолкнул невидимую Ирину от себя далеко в угол, повернулся лицом к надвигающемуся шуму.
Кто-то тяжелый ввалился в зал и застыл перед входом. Его сопение напоминало дыхание тяжелоатлета после подъема рекордного веса.
— Убей врага! — голос системы, внезапный, как удар бича, заставил Сергея сделать шаг назад.
— Кто бы ты ни был! — изо всех сил крикнул Серов в темноту. — Остановись! Перед тобой такие же, как ты, люди… Иначе мне придется тебя убить.
Последние слова Сергей произнес в полголоса.
— Убить меня?! — рассмеялся знакомый мужской голос. — Сопляк, ты чего там о себе вообразил?
— Дедушка! Дедушка, не трогай его!.. — Иринин голос из темноты был так высок, что в ушах зазвенело.
— Внучка?! Не может быть!.. — Теперь голос мужчины дрожал. На мгновение повисла абсолютная тишина, среди которой явственно различался звук, похожий на метроном.
— Так мы не будем убивать друг друга? — Сергей решил разрешить опасную ситуацию.
— Не подходи к ним! — мяукающий голос из-под потолка оглушил парня своей мощью. — Они убьют тебя! Перед тобой обычная нежить. Зомби! В руках у них ножи!
Сергей понял, что ничего не закончилось. Он знал Шерого: тот никому никогда не доверял.
— Дедушка, не слушай! Это же я!
Ирина из своего угла все еще пыталась призвать к голосу разума.
— Вы мне отрезали руку! И пальцы поотрубали, гады! — вдруг медвежьим рыком заревел Шерый. — И за это ответите! Я и одной рукой сведу вас в могилу!
Послышались легкие шаги вдоль стены по направлению к двери, возле которой все еще стоял Шерый. Маленькая ладошка прикоснулась к руке парня лишь на одно мгновение. Сергей намеренно зашумел, затопал ногами, заглушив звуки Ирининых шагов.
Тут же щелкнула дверь и захлопнулась. Включился с легким потрескиванием свет.
Серов стоял посреди небольшого помещения с прозрачными, скругляющимися к полу и потолку стенами. За ними зияла чернота. На одной из прозрачных стен на высоте лица виднелся глубокий вдавленный след четырехпалой руки.
Сергей обернулся к выходу. Перед ним, в пяти шагах, стоял дед Михаил — огромный кряжистый однорукий мужик.
— Вы ее не убили! — монотонный голос системы вывел обоих из транса. — А теперь она убьет вас. Вы должны убить ее. Убить ее! Убить ее!..
— Чего она им так далась? — Сергей размышлял вслух. — Чем насолила? Или что-то узнала такое, чего знать нельзя?
— Где мы, пацан?
Шерый озирался вокруг, но с места не двигался.
— Она знает ответ!
— Кто — она?
— Твоя внучка!
Серов отвернулся от Шерого, подошел к выемке на стене и приложил ладонь. Но размеры не совпадали: рука Сергея была слишком большой.
— Зачем мне отрезали руку и пальцы? — Михаил постучал оставшейся правой рукой по прозрачной переборке.
— Ты не подходил по размеру. От тебя отрезали лишний кусок.
В голове Серова начала выстраиваться теория, связывающая все происходящее в одно невероятное фантастическое полотно.
— Размером подо что?
— Ты получил допуск сюда лишь потому, что вписался какими-то своими параметрами.
— Какими?
Шерый задавал вопросы так же, как их задают дети. Он явно растерялся и нуждался в поддержке. Сергей понял, что рассчитывать теперь придется только на себя.
— Телесный недостаток какой-нибудь был?
Он спрашивал лишь для того, чтобы разрядить обстановку.
— На пилораме палец себе отхватил еще лет двадцать назад… — Шерый выставил вперед оставшуюся руку.
На ней красовались четыре огромных крючковатых пальца. Большой палец отсутствовал.
— Вот тебе первый ответ!
— Ответ на что?
Серов вздохнул и решился изложить начало своей бредовой гипотезы:
— Когда я пришел на Чертов Пупок, у меня не было одной руки и стопы. А сейчас у меня две руки, и на каждой по четыре пальца. Стопа тоже на месте, но пальцев на ней нет.
— Ничего не понимаю. А у меня за что руку отобрали? — в голосе Шерого начал звенеть металл раздражения.
— Сколько ты весишь?
— Причем здесь мой вес, пацан? — Старик злился все больше.
— Да ты успокойся! Против тебя система ничего не имеет. Ей все равно! Так сколько ты весишь?
— До того как попал сюда — килограммов девяносто.
— А сейчас без руки, дай Бог, восемьдесят. Ручищи-то у тебя как у гориллы! — Сергей зря усмехнулся, потому что злобный огонек в глазах Шерого вспыхнул сильнее. — Только вот что странно: вначале ограничение веса было в семьдесят один килограмм, а теперь поднялось до восьмидесяти.
— Меня убивали, — произнес Шерый бесцветным голосом. — А потом вдруг раздумали и вкинули сюда.
— Как убивали?
— Я провалился в какую-то прозрачную хрень. А очнулся здесь!
— Значит, параметры пересмотрели. На тебя возлагается какая-то надежда.
Сергей подошел к двери, за которой пряталась Ирина.
— Почему до нас никто сюда не попадал? — Шерый тоже приложил руку к выемке на стене.
Вокруг его кисти сверкнул зеленый свет и тут же погас.
— Я же говорю! — терпеливо сказал Серов. — Система кого-то ждала. Кого-то у кого четыре пальца на руках и ни одного на ногах. Как ты думаешь, кто это?
Шерый почесал затылок, вздохнул всей грудью:
— Нет такой живности на земле!
— Вот поэтому сюда никто, кроме нас, и не попадал.
— А как же моя внучка? У нее все пальцы на месте.
Сергей задумался, но ненадолго:
— Она была первой, у кого почти все параметры, кроме двух, сошлись. Подошел вес, размер. На ней были валенки, и пальцев на ногах система не увидела. А может быть, и рукавицы на руках сделали свое дело. Короче, системе кто-то нужен. Но не мы! Она ошиблась и пытается теперь избавиться от нас. Вначале— с моей, а потом с твоей помощью. Поэтому ты остался жив!
— Ты хочешь сказать, пацан, что мы попали туда, куда человеку вход воспрещен?
Шерый тяжело опустился на пол возле Сергея. Изборожденное морщинами лицо могучего старика выражало детскую надежду:
— Там, правда, Ирина? Я за нее… хоть к черту на рога! И рука мне не нужна… пусть и вторую забирают!
— Не торопись, дед Миша! Твоя клешня может еще пригодиться. — Сергей усмехнулся. — И эти будут тоже бояться тебя!
Серов присел рядом со стариком и краем глаза следил, как тот изредка осторожно поглаживает дверь, за которой укрылась внучка.
— Как давно в нашей деревне возникла легенда о Пупке? — Сергей наконец нарушил тишину.
— Лет сто точно, а может, и больше.
— То есть старожилы не знают даже, когда примерно она появилась?
— Нет! Говорят, была всегда. Ты лучше скажи, почему тебя приняли за своего?
Видимо, Шерый начал кое-что понимать. Его вопросы уже попадали в струю размышлений Сергея.
— На одной руке у меня оставалось четыре пальца, второй вообще не было, как и ступни, — озвучил Сергей собственные мысли. — Система решила, что снаружи меня что-то покалечило, и поэтому аппарат регенерации стал восстанавливать недостающие конечности. Система заботится о своих. Она думала, что кто-то из них вернулся. Ты помнишь, что вначале в первом отсеке тебе задавали вопросы на тарабарском языке, а уж потом, минут через пять, дело дошло и до русского.
— Точно! Так и было! Так где мы?
— Ирина знает и, видимо, поэтому должна погибнуть. Она сказала, что не бывала в этом отсеке никогда. Возможно, он самый главный. Видишь отпечаток руки на стене? Как думаешь, что это?
— Откуда мне знать?
Шерый тяжело поднялся, подошел к переборке. Руку, приложенную к вмятине, вновь на секунду окутал тусклый зеленый свет и погас.
— Темный ты, дед Миша. Совсем темный! — рассмеялся Сергей, не сдержавшись. — Хоть бы кино почаще смотрел… Это система доступа к чему-то! Идентификация. Ты ее не прошел…
— Размер, кажись, такой же, как у моей внучки? — сказал Шерый и с испугом посмотрел на Сергея.
— Вот именно, что такой же! А теперь подумай, где мы оказались и у кого, если мне смогли регенерировать конечности, а потом телепортировать. Вопрос только в том: куда? В небо или под землю?
— Что такое «телепортировать»?
Шерый тупо посмотрел на прозрачный потолок, напоминавший безразмерную глыбу прозрачного льда.
