Максим Макаренков - Стражи. Боги холода
Спала крепко, без сновидений.
Утром подскочила, задыхаясь. На грани сна и яви, подстерег таки, нежданный кошмар. Вроде бы ничего особенного – она идет домой мимо гаражей. Ночь, накрапывает легкий дождь. И вдруг, из черноты, притаившейся между мусорным контейнером и стоящей поблизости ракушкой, ее окатывает холодная незримая волна. Словно кто-то очень страшный и невыносимо чуждый осмотрел с ног до головы, снял мерку. Она ускоряет шаг – вот, уже в нескольких шагах ограда палисадничка, разбитого возле дома, уже виден силуэт опера Лёши из угловой квартиры первого этажа – ходит по комнате, потягивается, ставит что-то на верхнюю полку шкафа. Татьяна во сне удивляется, как же она может видеть такие подробности, но в это время темнота вокруг резко сгущается, и дом начинает удаляться. Она бежит по дорожке, но дом делается все меньше и меньше, и все яснее ощущение недоброго взгляда в спину. И все холоднее и холоднее вокруг.
Утро… теплое, сырое, полное влажных серых туч, плывущих над Москвой. И все равно – радостное. Весеннее.
Ойкнув, она откинула одеяло, и босиком, с удовольствием ощущая ступнями холодный паркет, побежала к столу. Нашарила в сумке мобильник, и включила. Такое с ней случалось редко – телефон она отключала только, когда работала над материалом. В это время она не терпела никаких отвлекающих факторов.
Так и есть – пропущенный звонок и SMS:
– Татьяна, пожалуйста, перезвоните мне. Николай.
Сердце замерло и ухнуло куда-то вниз. Настроение почему-то ухудшилось, пол перестал приятно холодить ноги, вместо этого по телу прошла волна озноба.
Решив, не тянуть, она нажала кнопку вызова:
– Да-да, Татьяна, здравствуйте!
Корпоративно позитивный голос, совершенно непонятно, что стоит за этой вежливостью.
– Здравствуйте, Николай. Вы просили меня перезвонить.
– Именно так! Именно так, Татьяна! Я просмотрел интервью, отправил его Яну Александровичу.
– И каков вердикт? – стараясь, чтобы фраза прозвучала как можно более иронично, спросила Таня.
– Замечательно! Чудеснейшее интервью. Ян Александрович искренне тронут той деликатностью, с которой вы подали материал. Так что, мы с нетерпением ждем выхода журнала.
– Конечно. Я сразу же сообщу, – вежливо закончила разговор Таня.
Нажав кнопку отбоя, она аккуратно положила телефон на стол, после чего радостно завопила «И-и-и-и-и!», и прошлась по комнате колесом.
Увы, размеры «однушки» не давали развернуться, так что, совершив один оборот, она задела ногой кровать и шлепнулась голой попой на холодный пол.
Выдохнув, отправилась умываться и кормить недовольно орущего Мурча.
– Олежка? Ага. Все утвердили, я сейчас пришлю тебе текст и вечерком заеду сама, привезу снимки. Ну, да. Вместе и отберем.
Положив трубку, Таня сунула в бумажник флешку с отобранными снимками, и решила заняться колонкой «Тайны города».
Работа над этой колонкой была для Татьяны бесконечной борьбой с редактором, постоянно требовавшим сенсаций, кровавых подробностей, расчлененных тел, известий о незаконных застройках и оргиях олигархов. Татьяна же пыталась рассказывать об исторических личностях, приложивших руку к современному облику Москвы, загадках прошлого, показать связь тех давно ушедших времен с нынешними стремительно проносящимися днями.
Поскольку писала Татьяна хорошо, и колонку ее читали с удовольствием, то редактор заламывал руки, кричал об актуальности и требованиях издателей, но материалы принимал исправно.
Уже несколько месяцев она собиралась написать о «восстановлении» Измайловского кремля. Хватало загадок и в самом пожаре, но на них Татьяна намекала довольно скупо – точных фактов не было, а копать в этом направлении не хотелось – одинокая работающая девушка могла запросто схлопотать тяжелым предметом по голове.
Но и в самом восстановлении хватало преинтереснейших фактов. Поговорив с сотрудниками магазинчиков, открытых внутри «подворья 17-го века», она узнала, как ходил по стройке архитектор-самоучка, которому доверили руководить восстановлением, и произносил исторические фразы, вроде «я произвожу тюнинг башен».
Долгое время материал не шел, Татьяна никак не могла подобрать подходящие обороты, статья расползалась, и, шипя от злости, она удаляла файл.
А сегодня, совершенно неожиданно, все получилось словно само собой – она будто со стороны следила за своими пальцами, порхавшими по клавиатуре.
Поставив последнюю точку, она выдохнула, как после хорошей пробежки, и откинулась на стуле с удовлетворенным выдохом: – Й-е-е-с!!!
Сохранив файл, она посмотрела на часы – времени до поездки в редакцию предостаточно, можно часок побегать.
Одним из огромных преимуществ своего жилья она считала близость Измайловского парка.
Выйти из подъезда, дойти до угла, пересечь двор и, вот он, остается только наискосок пробежать по асфальтированной площадке, на которой недавно стали вырастать палатки продуктовой ярмарки.
А в парке – красота. Прозрачная весенняя тишина, запах мокрой, еще холодной, лишь недавно освободившейся от снежной шубы, земли. Пронзительное весеннее солнце раздвинуло тучи, и лужи, лужицы и ручейки вспыхнули острыми алмазными лучами.
Немногочисленные мамы с колясками и фанаты-велосипедисты не нарушали картину безмятежности, а были ее частью, еще больше подчеркивая глубокое спокойствие весеннего леса.
Необыкновенно хорошо бежать, сосредоточившись на дыхании, движении ног, понемногу выбрасывая из головы ненужные мелкие мысли, кажущиеся такими важными в городе.
Холодный прицельный взгляд кольнул бегунью в спину и пропал, ушел в сторону, вернулся.
Споткнувшись, Таня сбилась с шага.
Остановилась, согнувшись, уперлась ладонями в колени, тяжело восстанавливая ритм дыхания. Рядом никого, кто мог бы так смотреть. Возится на детской площадке, которую она только что оставила за спиной, малышня, на скамейке покуривает парочка молодых мамаш. На них неодобрительно смотрит, поджав тонкие морщинистые губы, строгая бабушка в синем берете. Эта, конечно, и словом и взглядом полоснуть может, но чтобы так…
Да и не верила Татьяна особо во все эти ощущения взгляда и прочие сглазы.
Бежать дальше не хотелось, и она, развернувшись, затрусила, постепенно наращивая темп, к дому.
Бодрую футурамовскую мелодию своего мобильника, она услышала, когда поворачивала ключ в двери. Ворвалась в квартиру с криком, – Иду! Иду! Да не надрывайся ты!
Незнакомый номер…
– Алло? Слушаю!
– Татьяна Владимировна, здравствуйте. Это Вяземский.
– Слушаю вас, Ян Александрович, – настороженно ответила Таня, присаживаясь на диван. Мурч тут же запрыгнул на колени и принялся топтаться, требуя, чтобы его чесали.
– Татьяна Владимировна, во-первых, я хотел поблагодарить вас за прекрасное интервью.
– Спасибо большое, – она постаралась скрыть облегчение. Услышав голос Вяземского, сразу же подумала, что тот передумал насчет публикации.
– А во-вторых, я хотел пригласить вас на открытие выставки. Это небольшая, но очень интересная выставка искусства индейцев Южной Америки. Буду очень рад, если вы согласитесь.
Татьяна не отвечала, сидела, кусая губы. Перед глазами пронесся тот вечер, после которого она написала заявление об уходе из крупной фирмы, где проработала четыре года и дала себе зарок никогда не связываться с «корпоративной культурой». Работала она начальником эвент-отдела. В переводе с корпоративного на русский, на ней была организация всех пресс-конференций, презентаций и прочих мероприятий.
В тот день она измоталась так, что еще до начала вечера чувствовала, как ее пошатывает. Мечтала только том, чтобы все это поскорее закончилось.
Неожиданно перед ней оказался один из гостей, перед которым директор фирмы плясал на задних лапках. Важная персона являлась совладельцем одной из крупных розничных сетей Москвы. Сейчас персона была пьяна и жаждала развлечений.
Окинув Татьяну оценивающим взглядом, персона сконцентрировалась и родила мысль:
– Деточка, ты поедешь со мной в «Дягилев». А потом мы от всех убежим ко мне на дачу. Гар-рантирую романтический завтрак.
Таня почувствовала, как ее накрывает волна веселого бешенства. Нежно положив ладошку на лацкан персоньего пиджака, она с томной хрипотцой спросила:
– А вы кто, уважаемый?
Вип-гость умолк, пытаясь сконструировать ответ. Пошатнулся, и во внезапно наступившей тишине, громко представился:
– Я – совладелец!
И застыл, вздернув подбородок,
Таня громко от души рассмеялась, дружески хлопнула его по груди, и звонко ответила:
– Пошел ты на х…й, совладелец!
Развернулась, и ушла. Из ресторана, и из фирмы.
Словно со стороны она услышала свой голос:
– Ян Александрович, спасибо, но я не сплю с теми, у кого беру интервью. Вне зависимости от их положения и достатка.
В груди разлилась холодная пустота. Показалось, что, вот прямо сейчас, она вычеркнула из своей жизни что-то хорошее и важное, что могло бы случиться, но теперь никогда не произойдет.
