Вадим Панов - Мистерия Мести
Старый хрыч вскрыл меня, словно консервную банку.
— Сколько они стоят?
Стальевич назвал цену. Я вежливо улыбнулся. Он пожал плечами:
— Завтра ты их купишь.
— Думаете, девушка отыщется настолько быстро?
— При чём тут девушка? — искренне удивился старик. — Мы говорим о бизнесе, о бокалах, которые ты уже считаешь своими. И тебе безразлично, сколько они стоят. Завтра ты завершишь сделку.
Что ещё сказать? Я попал.
— Скидки не будет?
— Ты сам напросился.
Он ведь честно предупреждал, что лучше не связываться. А Гамлет, здоровенная скотина, улыбнулся, высунув длинный красный язык.
— Я понял: вы мастер.
Правильная лесть в нужное время ещё никому не мешала. Старый хрыч надулся от гордости и сэкономил мне изрядную сумму:
— Пятнадцать процентов, Юра, по одному за каждый год, что ты треплешь нервы мне и моим псам.
Гамлет неодобрительно качнул башкой, намекая хозяину, что на эти деньги можно накупить пару грузовиков вкуснейшего собачьего корма, и снова уснул. Я с сожалением вернул коробку Стальевичу, прекрасно понимая, что завтра обязательно её заберу, и услышал неожиданное:
— А теперь скажи, зачем ты на самом деле пришёл? Тебе не был нужен подарок, но ты сделал крюк по дороге домой и пришёл. Зачем?
Хорошо, что старый хрыч не подался в частные детективы: с таким конкурентом мне в профессии делать нечего.
Он вопросительно поднял брови, словно подталкивая меня к исповеди, Гамлет, не открывая глаз, навострил уши, я вздохнул и доложил:
— Я расследую преступление, Евгений Стальевич. След привел меня в клуб «Переплетение», а в клубе я обнаружил вашу визитку. И очень удивился, что в ночном клубе рекламируют скромный магазин подарков.
— Я небогат, мне нужны клиенты.
— Ищете их в ночных клубах?
— Солидные клубы посещают солидные люди, а я могу им предложить солидные подарки.
— За солидные деньги.
Спорить Стальевич не стал. Зато выдал очередное откровение:
— Юра, когда подрастёшь, обязательно поймёшь, что правильный подарок способен изменить жизнь до неузнаваемости, помочь обрести друзей и создать карьеру. Но подобрать правильный подарок бывает необычайно трудно, ибо далеко не каждый способен похвастаться умом или фантазией. И тогда на помощь прихожу я. — Старик помолчал. — Ты расследуешь убийство Тины Мальцевой?
— Да.
— Какие ещё визитки ты взял в «Переплетении»?
Назвался груздем — полезай в кузов. Я не был доволен тем, как развивается наша беседа, но добытые визитки Стальевичу протянул. Все визитки.
— «Красный колледж»… Сюда лучше не ходить. — Картонку старик небрежно бросил в раскрытый ящик своего стола, и я понял, что ко мне она не вернётся.
— Почему?
— Просто поверь: нечего там делать. Да и не пустят тебя туда, как не пустили в «Переплетение».
«Откуда он знает, что меня выставили из клуба?» Глупый вопрос, учитывая, что он держит там рекламу и наверняка знаком с правилами.
— «Биржевые хроники»? Слишком скучное заведение для тех, кто ничего не понимает в деньгах.
— Я понимаю в деньгах.
— То, что ты отличаешь кредитную карту от стопки наличных, не делает тебя даже любителем.
— Но…
— Я знаю, о чём говорю.
Тон старика напомнил отцовский, и спорить сразу расхотелось.
— «Алтайская неувязка» — место замечательное. На первом этаже изумительная дичь и можно выпить, на втором — восхитительный чай. На первый этаж запись за две недели. На второй — за месяц и нужно иметь рекомендации. Но чай — потрясающий. «Ржавый топор» — только для ржавых качков…
«Ржавый качок»! Татуированный грузчик употребил то же выражение, а значит, имеет смысл навестить ржавый бар.
— Мне нужно в «Топор», — уверенно произнёс я.
— Действительно нужно?
— Позарез.
Стальевич поправил очки, потрогал себя за мочку левого уха, помолчал, раздумывая над моей просьбой, понизил голос и сообщил:
— Если тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно в «Ржавый топор», то приходи за час до открытия в три пополудни. В это время там только хозяин, которого ты сможешь разговорить, если тебе действительно нужно.
— Но дверь…
— Она будет открыта. Хозяин бара искренне верит в то, что случайных посетителей не бывает и тот, кому ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужно, откроет дверь, несмотря на табличку «Закрыто».
День 3
Бокалы я всё-таки купил. Какой смысл откладывать на завтра то, что всё равно сделаешь? А завтра я обязательно их купил бы, тут старый торгаш был прав на сто процентов. Но в другом Стальевич ошибся: выставлять своё приобретение напоказ я не стал, убрал в шкаф, но убрал недалеко.
Я знал, что в скором времени они мне пригодятся.
Улыбаетесь с пониманием? Ну да, что скрывать: прекрасная сотрудница Следственного комитета Мира Кро-това очень мне понравилась. Неожиданно сильно понравилась, несмотря на то что она совершенно не мой типаж, если можно так выразиться. Извините за цинизм, но у меня давно прошёл этап: «Всё равно кто, лишь бы женщина!» — и я придирчиво выбираю спутниц, не приглашая кого попало даже на один вечер.
Начнём с того, что мне нравятся блондинки, в этом отношении я настоящий джентльмен. В блондинках идеально сочетаются красота, женственность и ум, и этот невероятный коктейль сбивает с ног, заставляя позабыть обо всём на свете. Второе: мне нравятся хрупкие блондинки. Не тощие, угловатые и костлявые, а хрупкие, нежные, но соразмерные, изящные, словно созданные Богом по специальному заказу. Поэтому Мира с её спортивной фигурой, не крупной, но отнюдь не хрупкой, и густыми каштановыми волосами была совсем «не моей». Но понравилась безумно, и я намеревался спокойно, не форсируя, но и не тормозя, выяснить, как симпатичный следователь относится к приятной во всех отношениях интрижке с симпатичным частным детективом.
И надеялся, что бокалы не останутся без дела.
На наше первое свидание Мира заявилась в модно потёртых джинсах, чёрных босоножках на высоком каблуке и чёрной же рубашке с короткими рукавами. Добавьте чёрные очки, тёмные волосы, загорелую кожу, лишнюю расстёгнутую пуговку рубашки, и вы поймёте, почему я почти обрадовался смерти Тины — как бы я познакомился со столь прекрасным блюстителем порядка без этого печального обстоятельства?
Больше всего на свете мне хотелось схватить Миру в охапку и увезти на какой-нибудь комфортный остров дня этак на сорок два, но я сдерживался. И на месте преступления — хотите верьте, хотите нет — вёл себя предельно собранно и профессионально, поскольку твёрдо знаю, до какого предела можно смешивать рабочее и личное.
— Ты видела тело?
— Да, — скупо ответила она, ухитрившись произнести одно-единственное короткое слово так, что я без труда услышал главное послание: «Не надо развивать тему».
Увы, исполнить эту просьбу я не мог.
— И как?
— Жестоко.
— Даже по твоим меркам?
— У меня нет мерок.
— Есть, потому что ты видишь трупы гораздо чаще меня.
— Хорошо, — сдалась недовольная Мира. — Даже по моим меркам убийство Тины было жестоким. Очень жестоким.
Фотографии из дела этот вывод подтверждали, а разговор я затеял только для того, чтобы посмотреть на реакцию моего напарника. Или напарницы? Как правильно? В общем, я хотел посмотреть на неё.
Я уже говорил, что твёрдо знаю предел, за которым не следует смешивать рабочее и личное?
— Мы ищем убийцу, но неофициально определено, что преступление совершил маньяк, — неожиданно добавила Мира. — Это главная версия.
Которая отсутствовала в материалах дела.
— Тебе доводилось искать маньяков?
— Да.
— И?
— С одной стороны, очень похоже, с другой — что-то не так. Но одинаковых маньяков не бывает, у каждого голова по-своему сломана.
Тину убили на чердаке муниципального многоквартирного дома. Не дорогого, но и не трущобы, обычного дома, выстроенного ещё в имперские времена в самом начале Дмитровского шоссе. Не окраина, но для жены директора Мальцева район неподходящий. Что она здесь забыла?
Мира сняла полицейские печати, и я медленно прошёл внутрь.
Грязно — вот что приходило в голову в первую очередь. Пыль, остатки строительного мусора, пыль, куски мебели, пыль, пара целых, заляпанных краской табуретов, снова пыль… Запёкшаяся кровь и свидетельство расследования: ошмётки полицейской ленты, пара скомканных бумажек, забытая резиновая перчатка. Единственными чистыми вещами в помещении оказались три лампочки, ввёрнутые в голые патроны. Судя по всему, лампочки принесли полицейские.
Возможно, место преступления тщательно выбрали, но его совершенно точно не готовили. Преступнику не требовалось дополнительного антуража — только уединение. Но с преступником всё ясно, а вот что на чердаке забыла Тина?
Кроме своей смерти, разумеется.
