Денис Ватутин - Красное Зеркало. Легенда вулкана
– Оружия с собой можете взять не больше одной единицы, а вот если сможете, наденьте что-нибудь вместо комбеза.
– Вы издеваетесь?! – невольно вырвалось у меня.
– Ничуть. – Гас вскинул брови: казалось, вся эта церемония его забавляет.
У меня в голове вращалось сразу множество идей, даже усталость и боль отошли на задний план. Нас хотят разделить с туристами, но зачем? Либо это просто пафос новых хозяев? А при чем тут мы?
– Учтите, – я нахмурил брови, – несмотря на все уважение и благодарность: если с группой в мое отсутствие произойдет хоть что-нибудь, я устрою тут такие народные волнения, что начнется революция! И уж конечно сразу доложу Совету Четырех Городов, который выдавал мне охотничью лицензию.
При последней фразе Гас нахмурился, а вместо него ответил Браун:
– Я понимаю, что вам нелегко пришлось, я прошу вас не нервничать – здесь вы в полной безопасности.
На слове «полной» он сделал явный акцент, и я понял, что препираться бессмысленно. Очень трудно человеку, привыкшему к агрессии со стороны, воспринимать в розовом свете любое направленное к себе благодушие. Да и отказываться от гостеприимства было на Марсе признаком дурного тона.
Я попытался изобразить на лице улыбку, но, судя по зрителям, вышло неубедительно.
– Еще раз спасибо за такой теплый прием, – сказал я, разглядывая их лица. – Надеюсь, вы не обижаетесь на мою излишнюю подозрительность?
– Конечно же нет, – сказал Гас. – Мы видим, что вы вымотались, это вы нас извините, что пристаем с нашей светской программой. Просто господин губернатор очень хотел вашего присутствия с госпожой гидом.
– Я понял, – кивнул я, – мы обязательно придем.
– Доброго вам отдыха!
Браун приказал водителю ехать, и броневик с утробным рыком, выпустив облако черного дыма, рванул по опустевшей улице дальше, а я поспешил в гараж.
В гараже было шумно: там дежурили двое рабочих в спецовках, которые помогали привязывать и треножить дромадеров, раздавали корм. Туристы рылись в рюкзаках и седельных сумках. Некоторые пытались выяснить у рабочих, где туалет и ванна. По стенам слышалось ровное гудение генераторных отсеков.
Затем организованной толпой, грохоча тяжелыми сапогами по железным ступенькам, мы поднялись по винтовой лестнице в центре гаража. Лифта хоть не было – это меня как-то утешало. Один из людей Брауна остался снизу, двое пошли вперед.
На втором этаже был круглый холл, облицованный бежевым пластиком, с которым контрастировали грубо сваренные из стальных реек скамейки и стулья. Справа от лестницы стояла конторка из приспособленного компьютерного стола, с настоящим портье!
Это была молодая короткостриженая девушка с темно-русыми волосами и слегка рябой кожей лица, но в целом миловидная. Одета она была в узкое и короткое оранжевое платье, явно перешитое из комбинезона.
Она окинула нашу толпу внимательными карими глазами.
– Вот, Элли, – хрипловато протянул ополченец со шрамом, – надо постояльцев распределить. Приказ губернатора. Мы с тобой сегодня дежурим.
– Сейчас! – низким голосом ответила девушка. – Всем нужно зарегистрироваться.
Боже! Эта игра в цивилизацию так не шла, на мой взгляд, Персеполису. Хотя мне, как и всем остальным, наверное, хотелось просто банально упасть на койку и уснуть, да и рана стала простреливать в ритме пульса.
В общем, битый час мы всей группой старательно изображали из себя настоящих зомби, придерживая веки слабеющими пальцами. Комнаты были двухместные, но все уже распределялись не глядя. Я подошел к Ирине и просто поставил ее перед фактом, без особых церемоний:
– Я посплю в твоем номере, мне так спокойнее будит.
Она взглянула на меня мутноватыми от усталости глазами, отчего они казались двумя глубокими подводными пещерами.
– Хорошо, – пробормотала она и вдруг засуетилась, что-то разыскивая в своем рюкзаке.
Душевые кабины были отдельно, в южной части холла, и туда немедленно выстроилась очередь. Но, несмотря ни на что, это оказался настоящий рай. Вода была чуть теплая, попахивала трубами и химикатами, но она расслабляла и очищала. Я наплевал даже на рану, хоть это и опасно, но я попытался обернуть ее целлофановым пакетом. Плечо уже прихватилось снаружи.
Плохо помню все детали. Всем были розданы портативные сигнализации с датчиками движения, и как-то неожиданно холл опустел.
Я успел перекинуться парой фраз только с Йоргеном и Сибиллой, а рядом стоял Сенька и вовсю расхваливал местный сервис, обращаясь то ли к нам, то ли в пустоту.
Мои благороднейшие эсквайры разделили мое беспокойство по поводу навязчивого приглашения к губернатору вдвоем с Ириной.
– Да забей, не ходи, – махнул рукой Йорген.
– Надо быть в курсе, что тут творится, – ответил я. – Да и дело у меня кой-какое есть…
– Ты смотри, деловой, не перестарайся, – ухмыльнулся устало Йорген.
– Да уж постараюсь, – в тон ему ответил я.
Потом мы пошли с Ириной в выделенную нам комнату с номером «12». Комната была небольшой. Я запер дверь, проверил окна, проверил койки и столик, стоящий возле окна, между койками. Посмотрел вентиляцию, рукомойник и туалетную кабинку, все, на что хватило сил, – ничего подозрительного не бросилось в глаза.
Ирина тем временем переоделась, сложила комбез и постелила себе и мне настоящие простыни! Были какие-то синтепоновые одеяла, но я взял свое походное, шерстяное. Прилепив на дверь сигналку, я со словами «ну наконец-то» как подкошенный рухнул на постель и почти сразу уснул, успев только снять комбез и положить на стол автомат.
Ирина еще что-то говорила… гладила меня… задирала мне водолазку на спине и мазала ноющий синяк чем-то прохладным… потом ногу… но я уже проваливался в бесконечную сладостную пучину долгожданного сна…
– Цель полета на Марс? – требовательно спросил голос из темноты.
– Завоевание галактики…
– Что?!
– Стать добровольным членом общества Первой Колонии Марса, – ответил я, двигая желваками.
Комната была темной, и, кроме орехового бюро и старомодной настольной лампы, в ней почти ничего не было. За окном стоял поздний сырой осенний вечер.
Яркий конус света падал на столешницу, скрывая за собой в полутьме лицо вопрошающего.
Я сидел в неудобном скрипучем кресле, и что-то довольно чувствительно упиралось мне в задницу, как я ни ерзал. Наверное, это нарочно так сделали, чтобы посетитель нервничал, не мог сосредоточиться и выкладывал всю подноготную…
– Почему вы решили стать добровольным колонистом? Членам вашей семьи нужны социальные льготы? Или вы романтик?
Слова, доносящиеся с другой стороны луча лампы, были низкого тембра и почти без интонаций. Это тоже делалось специально, чтобы человек не вел беседу с неким персонажем, другим собеседником, а как бы разговаривал сам с собой, отвечая на возникающие в голове мысли.
– Скорее романтик: у меня нет семьи.
– Не женаты?
– Разведен.
– Понятно… – Возникла небольшая пауза, как передышка между раундами боксерского поединка. – Боюсь вас огорчить, но то, что вы увидите там, вряд ли вызовет у вас восторг. Марс не для романтиков, скорее для прагматиков или маньяков – там еще почти ничего нет, там каждый волен быть в том виде, который естественен для его натуры. Этакое зеркало, что ли. Типа Дикого Запада, только хуже, рафинированней… Там побеждает сила, а не идеи: людям там – не до идей, молодой человек.
Все-таки прокололся, выдал парочку персонифицирующих оценок! Обозначил свой возраст и отношение… да и интонации эти…
– Я согласен с вами. – Я сделал маневр уклонения и прикрылся левой. – Но на Земле у меня не осталось ничего такого, о чем я мог бы пожалеть, так что у меня особо нет вариантов…
– Надежда на изменение жизни – совсем не то что надежда на изменение мира вокруг. – Он мягко пытался теснить меня в угол, но я заметил этот ход. – На Земле вы еще сможете спрятаться, найти свою отдушину, свой микросоциум, а там вас переделают под обстановку, и прикрыться там нечем. Вы будете отсчитывать сол за солом унылого и кровавого календаря…
– В том-то и дело, – я совершил грубоватый, но мощный выпад, – мне не нужны эти микрополочки, я хочу жить в равномерном обществе, пусть оно даже и примитивно и жестоко…
– От макро к микро, – слабо парировал он, – но по результатам тестирования вы вряд ли протянете там больше полугода: новичкам обычно везет, но потом… Вы хотели бы стать гладиатором в Древнем Риме?
– Значит, так надо, – я поставил блок, – если бы у меня не было перспектив, то да, стал бы, хотя и не хотел. Рискнуть всем, когда терять больше нечего…
– Перспективы есть всегда, и терять всегда найдется что. Например, жизнь… Ну да что я вам тут объясняю… – Он попытался провести прямой в голову. – Еще полтора года назад я подписал бы ваши документы не глядя. – Он неожиданно отступил. – Достаточно было вашего заверенного у нотариуса заявления. Но сейчас, когда проект «Терра-3» заморожен, а я продолжаю сидеть здесь, на этом месте, я провожу тестирование очень тщательно и…
