Андрей Круз - Земля лишних. Исход
— Вижу, — подтвердил я.
— Прекрасно, — продолжил Зимин. — Глушите двигатель и просто ждёте. Загорится зелёный, включится сирена — это начало процесса прохода. Платформа сама поедет вперёд. Не боитесь, не волнуетесь, стараетесь просто замереть. Выглядит — как в кривое зеркало въезжаете. Самое главное: никаких движений, никакой паники, всё идёт как надо. Зеркала, которое появится перед вами, — не пугаетесь. Старайтесь даже не шевелиться в кабине и задержите дыхание, пока сами, в смысле ваше тело, полностью зеркало не проедет. Это понятно? Нельзя шевелиться.
— Понятно, — кивнул я.
— Портал односторонний. Попытаетесь что-то сделать — встать, выскочить из машины — никто даже не предскажет, что с вами будет. Только вперёд, платформа сама идёт с нужной скоростью. Портал вам не повредит, всё остальное узнаете на той стороне. Там вас встретят и всё объяснят, что делать дальше. Повторите, пожалуйста.
— Жду жёлтого в машине, заезжаю на платформу, глушу мотор. На зелёный с сиреной меня тащит в кривое зеркало, при проезде которого даже не дышу. Меня встретят, — максимально коротко повторил я инструкции.
— Всё. Удачи. — Он хлопнул меня по плечу. — По машинам.
Он направился к подиуму, а я сел в машину. В почти пустом зале было хорошо слышно, как забухало железо под каблуками Зимина, когда он прошёл за леера ограждения. Что-то лязгнуло, и возник негромкий шум, как будто включился большой вентилятор. Впрочем, может, это вентилятор и включился. Хотя нет, шум шёл от арки. На светофоре вспыхнул красный фонарь.
Ждать жёлтого пришлось совсем недолго — не больше минуты. Шум усилился и перерос в тонкий, довольно неприятный свист. Светофор загорелся жёлтым, я завёл машину. Снова застучал дизель. Громко, как-то даже нахально, вызывая гуляющее от стены к стене эхо.
«Да куда же я прусь-то, идиот?» — подумалось. Меня бросило в пот, в кровь влетело не меньше литра адреналина, аж в глазах круги пошли. Изображение стены в арке заколебалось, словно там поднимался горячий воздух, только он не поднимался, а собирался к геометрическому центру проёма.
Я врубил первую передачу, отпустил сцепление, и тяговитый дизель легко затащил меня на платформу. Машина упёрлась в трубу, скрипнув резиной, я заглушил мотор. Жёлтый горел передо мной как маленькое солнце, звук действовал на нервы, он был как зубная боль в стадии обострения.
Свист ушёл куда то в область ультразвука, заставив меня сморщиться, и исчез совсем, сменившись гудением, как от трансформатора. Проём арки на какое-то мгновение прострелило искрами, колеблющаяся поверхность как будто бы подёрнулась инеем и превратилась в колыхающуюся ртуть. Я увидел отражение фургона, себя за рулём — волнующееся, расплывающееся, двоящееся, разрывающееся на фрагменты и снова сливающееся. Вспыхнул зелёный, и включился ревун, как на больших чёрных машинах с синими мигалками, посылая в замкнутое складскими стенами пространство требовательное рявканье.
— Да и мать его яти! — крикнул я сам себе, чувствуя, как меня вместе с машиной с металлическим скрипом потащило вперёд, внутрь своего собственного отражения. Кенгурятник, затем капот беззвучно погрузились в него, затем стойки лобового стекла…
Волнующаяся ртуть зеркала неумолимо приближалась, мои колени ушли в неё, и я почувствовал… сложно сказать, что я почувствовал… как невесомость, но только там, где меня втянуло в эту самую мембрану между… мирами? Чем и чем? Появилось желание скорее просунуть голову на ту сторону, но я, наоборот, замер и перестал дышать. На меня накатывалось моё собственное уродливое отражение — перекошенное, плывущее всё ближе и ближе к лицу, прямо носом в него. Я зажмурился, почувствовал в лице одновременно и жар, и холод, что-то скользнуло по щекам к затылку, звук ревуна неожиданно исчез, как его и не было, наступила тишина, я почувствовал, как что-то так же облизнуло холодом спину. Я открыл глаза, сразу же бросил взгляд в зеркало заднего вида — машина появлялась из ничего, из колеблющегося воздуха!
Меня внесло в бетонный ангар, слева от меня были распахнутые ворота, через которые в помещение щедро вливался солнечный свет. В ангаре не было никого. С гулким металлическим ударом платформа остановилась, лязгнули стопоры, а я перевёл дыхание. В ворота забежал высокий крепкий блондин с короткой стрижкой, в униформе песчаного цвета с каким-то шевроном, в малиновом берете с золотой эмблемой, махнул оранжевым светящимся жезлом в сторону выезда и крикнул:
— Туда, туда сразу давай. Заводись и освобождай платформу. Паркуйся на пятом месте, снаружи. Давай, мужик, не тормози!
Территория Ордена, База по приёму переселенцев и грузов «Россия»
22 год, 19 число 5 месяца, пятница, 11:21
Остановив пикап на гравийной площадке, под жёлтым щитом с цифрой 5, я заглушил двигатель и вышел из машины. Огляделся.
Было жарко, но это была не московская июньская жара, зловонная и загазованная. Это была «натуральная» жара, какая и должна быть в тех местах, где она «по штату» положена. Подобная жара бывает на юге Испании, в июле, когда солнце не просто греет, а откровенно пытается тебя или зажарить, или испарить из тебя всю влагу. Пучки чахлой травы, местами выбивающейся из-под гравия под бетонным забором, выгорели до желтизны. В них стрекотали какие-то сверчки, порхали местные мотыльки. Я задрал голову и увидел птиц. Блёкло-голубое, почти белое от зноя небо — и много птиц.
На стоянке я был не один. Несколько машин вразброс стояли на площадке, все внедорожные. За мной остался ряд бетонных боксов, как в военном парке для техники, около десятка, с надписями над каждым, выполненными также чёрным на жёлтом: «Мск», «СПб», «Ект», «Нвсб», «Кмр». Остальные мне было прочитать сложнее — мешали тень и угол. Двор был огорожен высоченным забором из бетонных плит с витками «егозы» поверху. Выезд был лишь через массивные металлические ворота, над которыми висели две камеры наблюдения. Третья камера красовалась над дверью с надписью «Иммиграционная служба Ордена». Рядом была ещё одна дверь с надписью «Караульное помещение».
Парень в форме, берете и с жезлом вышел из бокса и направился ко мне. Я заметил, что через плечо у него на ремне свисает американский карабин М4 с коллиматорным прицелом. Обратился он ко мне тем не менее на чистом русском, козырнув:
— С прибытием вас! Проходите в ту дверь, — указал он на железную дверь иммиграционной службы. — Всё ценное спокойно можете оставлять в машине — территория закрыта и охраняется. Если у вас есть огнестрельное оружие, которое до сих пор не находится в опломбированном состоянии или в ящике, то рекомендую положить его туда сейчас. При выезде с территории ящик будет опломбирован, пломбу снимут на контрольно-пропускном пункте на выезде с базы. Проход в помещение иммиграционной службы с оружием является нарушением закона.
— Как скажете, — согласился я.
Чего уж дальше дисциплину нарушать? Всё равно меня не обманули, куда-то я явно угодил. Меня не убили за квартиру или машину, золото тоже никто не украл, и нападать на меня пока явно не собираются. Я достал из-под куртки парабеллум, подошёл к машине, отпер ящик и положил пистолет внутрь. Затем убрал туда дробовик в чехле. Раз там не пригодился, то уж здесь точно не понадобится.
— Больше оружия у вас с собой нет? — спросил охранник.
— Всё в ящике.
— Прекрасно. Проходите в ту дверь.
Я оставил вежливого охранника, принадлежащего к неведомому мне Ордену, на стоянке и направился в иммиграционную дверь.
Дверь выглядела неказисто — обычная металлическая, с крашеной ручкой и глазком. Правда, мощная, как на военном корабле между отсеками. Но когда вошёл внутрь, то удивился. Я ожидал классические стойки иммиграционного контроля, как в аэропортах, но внутри оказалось просторное светлое помещение, напоминающее приёмную в хорошей клинике, с низкими мягкими диванами, какими-то журналами в стойках, кулером с холодной водой и стойкой ресепшн. За стойкой стояла молодая, очень симпатичная светловолосая женщина в такой же песочной форме, как у охранника, но без берета. Вместо автомата у неё на поясе висела кобура. Мне удалось разглядеть шеврон — такая же пирамида с глазом, как и на новоприобретённом удостоверении личности.
— Здравствуйте, — поприветствовала она меня. — Рады вас видеть в Новой Земле. Могу я посмотреть на вашу идентификационную карту?
Голос был дежурно-вежливый, приятного тембра. Такими озвучивают автомобильные навигационные системы. «Следуйте двести пятьдесят метров вперёд, после чего на круге выберите второй поворот», — говорят такие системы, совершенно не заботясь о том, слушаешь ты этот приятный голос или нет.
— Здравствуйте, — поздоровался я в ответ. — Можете, разумеется.
Я достал карточку из нагрудного кармана куртки, протянул ей, а пока она прокатывала карту в каком-то придатке к компьютеру, я снял куртку. Жарко тут всё же.
