Дмитрий Ермаков - Метро 2033: Третья сила
– Все так плохо? – понурилась Лена. Примерно такого ответа она и ждала, разве что не такого жесткого. Но Эдуард, как обычно, за словом в карман не полез.
– Не плохо. Просто дерьмово, – солдат закрыл глаза и откинул голову. – Одни в мракобесие ударились. Ну, там, туннель до Москвы роют.
– Что?! – Лена чуть не упала со скамейки.
– Ага. Лет через сто, может, и докопают. Другие психи кустикам поклоняются. А есть еще такие веселые ребята, которые всех, кто к ним попадет, зрения лишают. И станция у этих последних, ты прикинь, называется Проспект Просвещения[5]! – Эдуард расхохотался так, что Громов шикнул на него, мол, мутантов распугаешь.
– Зачем зрения лишают? – ахнула Лена.
– Как это «зачем»? Всеобщее равенство, гы-ы. Можно сказать, борцы за справедливость. В их понимании.
Иван фыркнул и матюгнулся себе под нос, но встревать в разговор не стал.
– Другие воюют постоянно, глотки друг другу рвут. Третьи просто сидят по уши в этом самом и лениво булькают.
– А у нас? – едва слышно проговорила девушка.
Вопрос этот казался ей опасным. Все же и Громов, и Вовк попали в их общину недавно, в марте этого года. Пришли вместе с группой Молота. Услышать «независимое мнение» очень хотелось, и в то же время Лена боялась ответа. Боялась, что Вовк фыркнет и процедит: «Да тоже дерьмо одно». Но ответ Лену приятно удивил, даже обрадовал.
– Ну, тут еще ничего, – зажмурился от удовольствия Вовк. – Оккервиль – место, где все более-менее ок-кей, хых. А ты как считаешь, Лис? – повернулся Эд к товарищу.
– Нормально тут, – сухо отвечал Громов. – Дмитрию Александровичу честь и хвала. Сумел людей организовать. Да только ненадолго это все…
– Верно, – согласился Вовк, хорошее настроение его улетучилось, рассеялось, точно туман; Эд снова был мрачен и серьезен. – Начнет Веган тотальную войну, тогда всем конец придет. И мы тут, дорогая моя, не отсидимся.
– Но полковник не дурак, он это все видит и понимает. Поэтому мы и заставляем всех поголовно убивать учиться, понимаешь? – Громов отошел от окна и присел рядом с Леной на корточки. Он говорил, повторяя снова и снова слово «понимаешь», точно гипнотизируя ученицу. И слово действовало. Лена не решалась выдохнуть, не то что шевелиться.
– Поэтому и гоняем вас до кровавого пота на тренировках, понимаешь? Чтоб был хоть какой-то шанс устоять против Империи. И победить. Понимаешь?
Лена быстро закивала. Потом осторожно проговорила:
– Знаете, я как-то разговорилась на эту тему с лейтенантом Ларионовым. Так вот, он считает, что у нас нет ни единого шанса устоять…
– Очень может быть, – слегка помрачнел Вовк. – И что теперь? Капитулировать заранее? Самим зеленожопых пригласить: «Оккупируйте нас, пожалуйста»? Так, что ли?
Лена энергично замотала головой.
– Ларионов – пессимист, – добавил Иван Степанович. – Он не понимает, что на войне главное не оружие. Боевой дух – вот что важнее всего. А с этим у нас все в порядке, уж поверь.
– А туман-то рассеялся! – воскликнул Вовк, выглянувший в это время в окошко. – Пора.
Охотники поспешно проверили оружие, снаряжение, и минуту спустя дверца, отделявшая метро от поверхности, распахнулась. Вцепившись в ружье, ни жива, ни мертва от страха, Лена Рысева в первый раз в жизни шагнула на зловещую, таинственную поверхность…
Лена слышала две противоречивые точки зрения на то, как правильно делать первый взгляд на небо. Некоторые люди, побывавшие наверху, утверждали, что лучше не тянуть, сразу поднять глаза, испытать шок и потом постепенно отходить.
– Вокруг павильона все равно безопасно. Ну, покрутит тебя пару минут, потом зато легче будет, – говорили они в защиту своей версии.
Иван Громов, равно как и Денис Воеводин, и отец Лены этот вариант категорически отвергали.
– Нет на поверхности безопасных мест, запомни это! – наставлял Лену Иван Степанович. – Поэтому глаза поднимать надо постепенно, в несколько этапов. Сразу голову не задирать. Сейчас покажу, как.
Денис Воеводин, проводивший занятие рядом, поддержал товарища.
– Нельзя выпадать из реальности ни на минуту, – заговорил он, усаживаясь рядом с Леной на корточки. – Особенно если ты член отряда. Тебя, значит, плющит и колбасит, у тебя, значит, головушка кружится, а остальные должны твою задницу охранять в это время? Так, что ли?
Лена энергично замотала головой, и с тех пор, услышав разговоры тех, кто отстаивал первую точку зрения, лишь усмехалась.
В теории все казалось легко. На практике оказалось невероятно сложно.
Едва Лена следом за Громовым шагнула на выщербленный асфальт, покрытый мусором и грязью, как тут же ее неудержимо потянуло взглянуть вверх. Но Лена мгновенно взяла себя в руки – сделала несколько глубоких вдохов, чтобы выровнять участившийся пульс, быстро осмотрелась, не прерывая движения.
Площадь, на которую вышла группа, представляла собой огромную свалку самого разнообразного мусора. Ее окружали полуразрушенные здания, просвечивающие насквозь. Сквозь них было видно что-то серое. Лена решила, что это и есть небо.
«И что в нем страшного?» – подумалось девушке. Но она усилием воли отбросила лишние мысли и крепче сжала ружье.
На одном из зданий Лена увидела надпись: «Букоед». Короткое словечко, написанное корявыми, нелепыми буквами, вызвало у нее взрыв смеха.
«Чё? Букоед? Бук ест?» – фыркнула Рысева. И тут же получила чувствительный тычок кулаком в спину. Эдуард, шагавший следом, внимательно следил за подопечной. Только тут вспомнились Лене слова инструктора:
– За мыслями следи строже, чем за глазами. Не давай им мельтешить.
Обругав себя за оплошность, охотница двинулась дальше.
Асфальт был покрыт буграми и трещинами, словно сквозь него пытались прорваться наружу какие-то живые существа. Присмотревшись, девушка поняла, что так и есть – на волю пробивались растения. Корявые, страшные, но вроде бы безобидные. Чуть в стороне стоял покосившийся грузовик, на боку которого Лена увидела выцветший плакат: «Акция: книги людям!».
– Хорошая акция, – прошептала Рысева, – вот бы отцу подарок прихватить…
Но она отлично понимала: сталкеры давным-давно поучаствовали в акции, и если что и оставили, то разве что мусор или налоговые кодексы.
Возле книжного грузовика они остановились. Иван занял позицию возле перевернутого банкомата. Эд пристроился около мусорного бака. Лена, четко следуя приказам инструктора, полученным до выхода, укрылась за огромной каменной чашей, некогда служившей цветником. Свое оружие, удобное, простое в обращении ружье ТО3-34, Лена держала наготове. Пока, к счастью, стрелять было не в кого. Ее указательный палец то и дело, точно сам собой, тянулся к спусковому крючку.
«А ну уймись, псих! Не хватало еще пальнуть в пустоту, – приказала она пальцу и добавила, чтобы успокоить сама себя: – Мне две секунды надо, чтоб прицелиться. Не замешкаюсь».
В это время Громов повернулся к Лене и показал пальцем наверх.
«Пора», – поняла девушка, протерла слегка запотевшие окуляры противогаза и начала медленно поднимать глаза. Взгляд Лены скользнул по фасаду огромного торгового центра. Почти все стекла давно вылетели, но часть застекления все же чудом удержалась. Здание имело такой угол наклона, что небо в нем почти не отражалось. Зато видны были площадь, горы хлама, грузовик, сама Рысева… И еще нечто хмурое, унылое, невзрачное, расстилавшееся надо всем этим.
«Это оно», – поняла Лена, сделала глубокий вдох и посмотрела наверх.
Бескрайнее серое море открылось ее глазам. Сквозь стекла противогаза девушка видела лишь маленький участок необъятной шири, и чтобы осмотреться, Лене пришлось запрокинуть голову и повертеться на одном месте. Местами хмурая хмарь чуть темнела, местами светлела. Ни одного просвета. Ни единого голубого пятнышка.
Небо Лену не испугало, шока она не испытала, но голова у девушки закружилась довольно ощутимо. Она поспешно закрыла глаза, моргнула пару раз и снова посмотрела вверх.
Серо. Уныло. Неприютно. Назвать небо красивым язык у Лены бы не повернулся. Страшным оно тоже не казалось. Оно было безгранично высоким, бесконечно далеким… И невероятно грустным.
На душе у Рысевой тоже стало тяжело.
«А ведь когда-то небо выглядело совсем иначе, – подумала она с грустью, вспоминая картинки в книгах, на которых росла. – Оно было бездонным, сверкающим… И солнце светило. Теплое. Доброе. Ласковое».
Смотрины кончились. Отряд медленно двинулся через площадь, обходя по дуге приземистый вестибюль станции Ладожская.
Завернув за угол, они увидели груду битого стекла и искореженного металла, в которую превратился один из входов в здание вокзала. Сразу за ним начиналось широкое пространство с торчащими кое-где остовами автобусов. А вдалеке высилась еще более странная конструкция: множество смятых, ржавых вагонов лежало друг на друге, образуя высокий завал. Из него торчали рухнувшие бетонные плиты. И над всем этим хаосом возвышалось сооружение, напоминавшее три дома, построенных очень близко, только вместо крыши остались лишь толстые балки, а по бокам с двух сторон стояли круглые башни, грозно взиравшие на площадь пустыми оконными проемами. Это было здание вокзала. Перед ним простиралась обширная ровная площадь – бывшая парковка. Именно здесь происходили схватки людей и собак-мутантов. Отсюда Лене и Ивану предстояло идти вдвоем, а Эдуард, забравшись на остов автомобиля, прикрывал товарищей.
