Мастиф - Елизавета Огнелис
— Повторите. Не понял — кто говорит? Кто Мастиф?
— Я — Мастиф. И говорю с тобой, ебитская сила. И если ты, мудак, ни хрена не понял, то я сейчас взрываю лодку.
Александр еще успел разобрать всплеск эмоций в глубине динамика, и связь сразу оборвалась.
Мастиф оскалился и вернулся к работе. Трубку от уха он не убрал.
— Говорит адмирал флота Тихомиров… Назовите себя…
Мастиф улыбался, продолжая копаться внутри боеголовки. Он уже избавился от электронной начинки, обнаружил основной и резервный аккумуляторы, сковырнул «таблетки», закоротил или вырвал все схемы. Теперь с электронной защитой покончено. Осталась механическая.
— Говорит адмирал флота Тихомиров… Назовите себя… Они там что, издеваются?
— Тут должен быть обратный взрыватель, — сказал сам себе Мастиф. — Он должен срабатывать как самоуничтожитель…
— Что? — не поняли в трубке.
— Говорю, что если не можешь помочь, то не суйся! — рявкнул Мастиф.
— Кто говорит? Назовите себя…
— Эй, ты, адмирал, — проворчал Мастиф. — Пошел в жопу. Или нет… подключи мне пару спецов. Знаешь, что я сейчас делаю?
— Если вы сейчас же не передадите трубку кому-либо из офицеров, то я вас под трибунал…
— А что, идея, — проворчал Мастиф, оторвался от работы и подошел к боцману. Пнул неподвижно сидящего человека — но тот не пошевелился.
«Опять драться полезет» — с сожалением подумал Саша.
Но боцман уже не мог драться. Лицо под противогазом посинело и сморщилось, точно моряк собирался чихнуть, да так и не смог.
— Такого человека загубил, — мрачно сказал Александр.
— Немедленно… — ревела трубка.
— Пасть захлопни, — посоветовал Саша. — Нету здесь офицеров. Был один, здоровый такой, чуть челюсть мне на затылок не снес. Потом задушить хотел, и еще — застрелить. А я знал, что топливо ядовитое, противогаз ему надел, а шланг проело. Едкая, сволочь… Задохнулся он…
— Какое топливо? — не понял адмирал.
— Говорит каперанг борта семнадцать Симонов. Что случилось с младшим лейтенантом Кузнецовым? У вас утечка ракетного топлива? Кто вы? Говорите…
— Я — Смирнов Александр Сергеевич. Ты уж, каперанг, извини… Радиста твоего я кокнул, и команду твою… и Кузнецова не уберег. Хороший был человек, могучий. А топливо по лодке разлилось — так это я топливные баки вскрыл, когда боеголовку вытаскивал…
— Боеголовку, — похоже, что на той, далекой трубке, начали понимать, что дело приняло далеко не детский поворот.
— Зачем вам боеголовка?
— Я ее сейчас взорву, если вы своих водолазов от борта не уберете, — рявкнул Мастиф и снова улыбнулся, представив, какой переполох поднялся на командном пункте.
Прошло минут пять, прежде чем кто-то смог сказать хоть что-то внятное.
— Вы не можете ее взорвать, — уверенно сказал уже четвертый голос.
— А вот и специалист, — удовлетворенно сказал Мастиф. — Слушай теперь меня. Я вскрыл основной корпус, вытащил одну боеголовку на палубу. Здоровая такая, это я уже потом догадался, что третья ступень от нее не отделяется. В общем, аккуратно отрезал ее от баков, потом вскрыл по шву. Электрику сразу оборвал — мне она ни к чему. Там аккумуляторов до черта, их тоже. С механикой почти разобрался. Тут стопора стояли, чтобы конуса друг в друга не пошли — их тоже срезал.
— Конуса?
— Стопора на ядерном заряде… Обратный взрыватель вытащил — мало ли что… И мудрую теперь с гидравликой. Похоже, что вот эти два цилиндра под высоким давлением обеспечивают плавный ход… на направляющих ничего нет, но вот клапан такой впервые вижу. Похоже, что он у вас трехходовой… Импортный, что ли? Догадались тоже, тут ведь просто медяшки перебросить надо… хрен бы я с отечественным производителем разобрался…
— Что вы делаете…
— А вы что думаете? — Мастиф от злобного удовольствия чуть не хрюкнул.
— Александр Сергеевич, я лейтенант медицинской службы, Соколова Наталья Николаевна. Вам плохо? Вы ранены?
В ответ послышался смех. На командном пункте у адмирала Тихомирова встали дыбом остатки волос на голове — там, на глубине, на атомной подводной лодке, сумасшедший бандит ковырялся рядом с девятью килограммами обогащенного плутония, а на корме — еще тонна актиноидов, и в самой середине — десятки, сотни литров трития… Адмирал примерно знал — что это означает. В любом случае — погоны долой, и при самом счастливом исходе — пенсия без выслуги…
— Что с вами?
— Мою жену звали — Наталья Николаевна, — почти шепотом сказал Мастиф. — Вы какая — высокая или маленькая?
— Постарайтесь успокоиться, дышите глубже…
— Да не дышу я, Наташа. Не могу дышать. Сынок наш, Ванька, подлец, меня «зафиксировал». А у тебя как дела — все в порядке?
— Со мной все хорошо… скоро придет помощь…
— Знаю, Наташ, знаю. Помнишь, мы с тобой мечтали, как поедем на море? Ты ведь никогда моря не видела… здесь темно, холодно и страшно… И горючее их поганое кирзачи разъело. Пятки жжет. Третьи сапоги уже меняю… За этот год…
— Уберите её немедленно…
— Что, генерал, в штаны наложил? — Мастиф — сама серьезность. Голос звенит, бьет в голову, в самый висок. Вот ведь заноза…
— Погоди, сейчас еще доложишь… Я вот вижу перед собой донце, написано на нем — взрыватель инерционный, на донце аж семь капсулей. Если по одному ударить — что будет? Надо гвоздик искать…
— Подождите…
— Жду… закурить охота, только тут все в вашем гребанном топливе, аж дым стоит… гвоздь мне надо… надо же, не подумал…
Конечно, про гвоздь он просто так, пошутил. Какой к черту гвоздь! Страшно… Жуть как страшно. А вдруг как взорвется? Нет, бомба-то, конечно, взорвется; тут будет ад — но сумеет ли в этом аду уцелеть Мастиф? Как это вообще возможно? Неужели Иван и в самом деле всесилен? Даже представить трудно степень этого всесилия.
Почему именно он? Почему Александр Сергеевич Смирнов? Кто он, почему он, зачем? Неужели не было других, более достойных? И более достойного способа? Неужели человеку, чтобы быть услышанным, надо взорвать ядерную бомбу…
Надо. Умри, но сделай.
— С вами сейчас будет говорить президент России, — сказал бесстрастный женский голос.
Ого! Оперативно.
— Слушаю, — произнесла твердо трубка. Хорошая связь, как будто рядом сидишь, за дубовым столом, в мягком черном кресле, с неослабевающим вниманием подавшись вперед.
— Что ты слушаешь, мудак? — Мастиф развлекался. — Тебе надо было раньше слушать.
— Что вы хотите? — голос за мембраной трубки невозмутим.
— Мира, мля, во всем мире…
— У нас есть о чем поговорить…
— Это точно, есть, — согласился Александр. — Я тебе сейчас расскажу будущее. Ближайшее, на полчаса… Минут через пять я стукну молотком по капсулю. Раздастся взрыв, небольшой. Потом конуса сомкнутся, и раздастся взрыв побольше. Килотонн, думаю, на десять. Ты дальше
