Кома. Выжившие (СИ) - Ростов Олег

— Что, дорогой, нравлюсь?

— Не то слово.

Она бросила взгляд на низ моей тушки. Усмехнулась.

— Никак муж жену возжелал?

— А почему нет, Олюшка? В вагоне то народ. Не сподручно нам этим делом заниматься. А здесь мы одни, сам бог велел.

Она опять закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана. При этом раздвинула ноги и приняла совсем бестыдную позу. Я понял, начались брачные игры. Придвинулся к ней как можно ближе. Положил руку на её левое бедро. Она не открывая глаза улыбнулась. Провёл рукой по её изумительной коже. Перешёл на внутреннюю сторону. Подобрался к лону. Она ещё больше улыбнулась. Наклонился к её розовому ушку.

— Ты уже готова, радость моя, впустить мужа своего?

Не открывая глаз, ответила: — Я уже полчаса как готова, а ты всё тормозишь милый мой.

— Тогда ложись.

— Подожди, а как же стих о любви?

— Не понял? — Я уже был на низком старте и готовился очередной раз познать жену свою, так как возбуждение у меня зашкаливало, и я начал опасаться, что меня порвет раньше времени. Всё же организм молодой и требовалась разрядка напряжения. А тут стих какой-то надо рассказывать! Это что-то новенькое. Хотя Лёли нравилось иногда потроллить меня и подразнить.

— Чего тебе не понятно, Марк? — Увидел перед своим лицом её большие глаза. — Стих о любви. Это будет доказательством своих истинных чувств ко мне. Или ты думаешь, что всё просто так? Раз и всё? Раз жена, значит можно не заморачиваться? Не разочаровывай меня, дорогой!

Глядя в её наглые и бестыжие глаза, дышал как недовольный буйвол, которого тормознули в самый неподходящий момент. Ну ладно, спорить с ней бесполезно, лучше сделать так, как она просит. От меня не убудет. Вот только, зараза, как на зло ни одного стихотворения я не помнил, особенно про любовь. У меня голова была другим забита.

— Хорошо, Лёлечка. Но давай я тебе в процессе расскажу, так сказать. Так у меня больше вдохновения будет.

— В процессе? — Она усмехнулась.

— Конечно. Это же настоящая поэма любви, мать её. — Последнее сказал про себя. — Давай ложись.

— Нет. Сядь нормально. Я лучше так. — Она оттолкнула меня. Я сел. Ольга встала, перекинула ногу через мои колени. Встала коленками на диван. Я оказался между её ног. Стала устраиваться на мне. Я держал её за бёдра. Но в какой-то момент остановилась. — Стих рассказывай.

Я переместил руки на её талию. Сильнее сжал её.

— Конечно, дорогая! — Потом резко надавал. Я был уже почти в ней, а тут она под моим воздействием опустилась до конца! Охнула. Глядя ей в возмущённые глаза, продекларировал:

— Села муха на варенье, вот и всё стихотворенье. — И впился в её губы поцелуем.

— Какой же ты сволочь, Марк. — Простонала Ольга, делая движение с помощью меня. — Обманул бедную, наивную девушку.

— Мне прекратить?

— Не надо… Я сама. — После чего, я только держал руки на её ягодицах, а она со страстью двигалась на мне, приговаривая: «Боже, какое сладкое варенье!..»

За время остановки выгуляли скот. Все помылись, от души насыщались. Вагон-ресторан трудился во всю. Я прошёлся вперёд. Встал на путях перед платформой с краном. Смотрел на запад. Что готовит нам день грядущий? Какие сюрпризы. Услышал позади шаги. Даже оглядываться не стал. Сразу узнал Ольгу. Она встала рядом, прижалась ко мне. Я приобнял её за плечи.

— Что ты смотришь туда, Марк?

— Да вот, думаю. Впереди терра инкогнита. Что там дальше, мы не знаем. Если до Усть Сибирского мы добегали. То дальше, я понятия не имею, что нас ждёт.

Подошла мама с Георгичем. Встали рядом. За ними к нам подошли Илья с Анной в обнимку. Стас, Василий. Ещё кто-то. Словно из неоткуда появилась Люси. Она тоже стояла и смотрела на запад и вбирала в себя запахи, словно пыталась разгадать, что там или кто там впереди? Мы все молчали, глядя на неё. Она всматривалась, вслушивалась, принюхивалась. Я видел, что она словно напружинилась. Но потом расслабилась. Оглянулась, удивлённо посмотрев на нас и полезла на платформу с краном. Неугомонная. Посмотрели с женой друг на друга.

— Люся даёт добро! — Сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Добро к чему? — Спросил Георгич.

— На дорогу к нашему новому дому. Что-то типа, счастливого пути.

Мы все засмеялись. Мы все хотели верить, верили, что всё у нас получится. И мы обязательно дойдёт к своей цели…

Конец первой книги.