Сергей Симонов - Древний свет
Лугарев изумился, почувствовав вибрацию работающего пулемета.
Длинное пламя вырвалось из-под носа, смещаясь слева направо. Как Бэнкс сумел в такое короткое время навести пулемет в упрежденную точку, осталось загадкой. Полет крабоида, пронесшегося едва ли в сотне метров перед вертолетом, пресекла красная пунктирная трасса. Увесистые пули вспороли тонкую броню летающего механического уродца, перерезав его горизонтально пополам.
— Есть подонок! — торжествующе завопил Бэнкс.
— Подумаешь, достижение, — услышал Лугарев в наушниках голос Мартина Бейли. — Мы с Алексом уже двух завалили. Горящие обломки крабоида рухнули на землю. Лугарев развернул вертолет, нацеливая его на следующий шагающий танк. Бэнкс снова выпустил ракеты, целясь в охладители шагохода. Противник, получив болезненный кумулятивный укол, неожиданно резво повернулся, выстрелив с обеих рук, как незабвенный Ж.-К. ван Дамм, лазерные лучи прорезали воздух по обе стороны кабины Ми-24. Лугарев резко дал шаг — газ, вертолет подпрыгнул вверх, второй лазерный залп прошел ниже, там, где они находились секунду назад. Длинное пламя снова вырвалось из-под носа, бронебойные пули четырехствольного пулемета ударили по прикрытому бронестеклом сенсорно — прицельному окну в приподнявшемся носу монстроподобной машины. Они не пробили стекло, но выбиваемые ими искры не позволили кошмарной образине прицелиться.
— Хорошо стреляешь, Мик, — похвалил Лугарев, нажимая кнопку и сбрасывая на шагающую бронемашину пару напалмовых бомб. Липкий напалм облепил шагоход и воспламенился. Температура внутри машины быстро увеличилась, термореле отключили электронику, и еще один танк Моргота застыл посреди кипящего яростью поля битвы, как уродливая пародия на памятник Дюку Ришелье.
— Хорошо кидаешь, Игорек, — похвалил Бэнкс. Вертолеты группы Лугарева носились над полем, отстреливая противотанковыми ракетами крабоидов. То тут, то там к небу поднимался жирными клубами черный дым горящего напалма. На машине Лугарева противотанковые ракеты уже кончились, оставались лишь бомбы да два контейнера 80 — миллиметровых неуправляемых ракет. Зайдя в тыл третьему по счету шагоходу, Лугарев тщательно прицелился и выстрелил залпом четыре ракеты С-8. Две из них попали в его охладители, одна разорвалась на мощной броне корпуса, четвертая прошла мимо и взорвалась в песке под ногами монстра. Лугарев вывел Ми-24 на боевой курс, и сбросил еще две бомбочки. На этот раз одна прошла рядом с шагоходом, окатив напалмом, песок под его ногами, но вторая попала прямо на покатую бронированную спину чудовища.
Вспыхнувший напалм разжижился от высокой температуры, стекая по монстру и нагревая его. Шагоход сделал еще несколько неверных шагов и упал рылом в песок, подняв тучу пыли.
— Еще один цыпленочек поджарился! — плотоядно объявил Бэнкс, переводя ситуацию на привычные ему гастрономические термины. Выходя из атаки, Лугарев привычно взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли угрозы сзади, и вдруг обомлел. Вертолет Мартина Бейли шел за его машиной, как привязанный, что и полагалось делать ведомому. И вдруг на глазах у Лугарева ослепительная синяя молния угодила в борт машины Бейли сразу позади пилотской кабины.
Собственно, он лишь увидел яркую вспышку в зеркале там, где только что был вертолет Мартина.
— Марти!! — заорал Лугарев, таща на себя ручку управления и вздыбив вертолет, как норовистую лошадь. Ми-24 взмыл на «горку», гася скорость, развернулся на месте с глубоким креном. Лугарев увидел, как кабина вертолета Бейли отлетела от фюзеляжа. Ионный разряд испепелил бортмеханика, сидевшего позади кабины пилота в фюзеляже. Мартину тоже должно было достаться по полной форме, так как его кабина соединялась проходом с кабиной борттехника. Неуправляемый обрубок вертолета повалился вниз, крутясь вокруг оси ротора, зацепил хвостовой балкой землю, балка тут же отлетела вместе с рулевым винтом, останки вертолета рухнули в пыль пустыни, разбросав обломки лопастей на сотню метров вокруг. Отлетевшая кабина упала метрах в трехстах от других частей вертолета.
— Сволочь! — процедил сквозь зубы Лугарев, ловя в прицел сбивший Мартина шагоход. Огненный веер неуправляемых ракет осыпал бронированную машину. Скорострельная пушка на ее спине отлетела в сторону, сбитая прямым попаданием ракеты в крепление. Правая рука с излучателем бессильно повисла — ракета повредила шарнир и перебила кумулятивной струей управляющую проводку. Еще два Ми-24 выпустили по вражеской машине противотанковые ракеты. Одна из 9М114 попала точно в шарнир левой руки, рука отвалилась, выбросив сноп голубых искр.
— Добейте его, парни! — скомандовал Лугарев. Огненные стрелы ПТУР вонзились в коленные суставы машины противника, и она медленно повалилась на левый бок, потеряв равновесие.
— Игорек, поворачивай, надо садиться, забрать кристаллы или самих ребят, если осталось что забирать, — сказал Бэнкс. — Эй, парни, прикройте нас! Лугарев развернул Ми-24. Возле упавшей кабины уже копошились кажущиеся с воздуха крохотными фигурки харадримов в ярких красных одеждах. Бэнкс дал по ним очередь из пулемета, разнеся на части сразу троих. Но пулемет неожиданно захлебнулся и умолк.
Установленный в подвижной башенке под носом вертолета, пулемет ЯКБ был мощным, но недостаточно надежным оружием — слишком много перегибов было у патронной ленты, к тому же вездесущая пустынная пыль постоянно попадала в механизм.
— Чертова плевательница, — выругался Бэнкс. Харадримам, однако, оказалось достаточно одного вида грохочущей хищной бронированной твари, валившейся на них с раскаленного белесого неба. Зрелище троих сородичей, разбрызганных по песку, также не добавило им мужества. Доблестные воины Великого Тхерема в ужасе разбежались. Вертолет приземлился, подняв тучу пыли. Еще три Ми-24 ходили кругами над местом катастрофы, то и дело пуская в ход свой грозный арсенал, чтобы не дать противнику приблизиться. Бэнкс распахнул крышку кабины, выскочил наружу и подбежал к обрубку сбитого вертолета. Заглянув внутрь того, что только что было кабиной пилота, он повернулся к вертолету и покачал головой. Затем заглянул в кабину оператора, показал Лугареву колечко из пальцев, что означало «о'кэй», и выволок наружу раненого, но живого Сашку Ковшова. Ломион и еще два эльфа выскочили из десантного отсека и приняли Ковшова из рук Бэнкса. Мик снова залез в черное обгорелое нутро пилотской кабины и вытащил почерневший, превратившийся в крошащийся под пальцами уголь, труп Мартина Бейли. Селестиэль уже хлопотала над Ковшовым, перевязывая его разбитую голову и смазывая йодом многочисленные царапины, когда Бэнкс положил тело Мартина на пол грузовой кабины.
— О, Элберет, — выдохнула Селестиэль, увидев сгоревшее дочерна тело Бейли.
— Ничего, детка, это же только андроид, — успокоил ее Бэнкс. — Тело у нас, вытащим мнемокристалл, получим новое тело, и Мартин опять будет с нами. Эльфы тем временем вытащили из грузовой кабины вертолета Мартина трех обгоревших, помятых, но живых сородичей. Когда они ввалились в вертолет, внутри стало тесно.
— Не взлетим, Игорек, — сказал Бэнкс, забравшись в кабину и надев шлемофон. — Говорила мне мама: «Не лезь в небо, сынок, это добром не кончится!»
— Так вот в кого ты такой пессимист уродился, — Лугарев потянул ручку шаг — газа, вертолет попрыгал и тяжело оторвался от земли.
— Игорь, уносите ноги, — прозвучал в шлемофоне голос кого-то из эльфов. — Тут кое — кто собирается пострелять ракетами.
— Давно пора, — отозвался Лугарев. Когда Ми-24 поднялся метров на пятьсот, на западе появилось большое облако пыли, из которого сплошным огненным потоком вырвались сотни неуправляемых ракет. На поле боя к этому времени не осталось ни одного шагающего танка, лишь толпы харадримов да несколько крабоидов. Огненный смерч обрушился на них с неба; стена разрывов перемещалась с запада на восток, а следом за ней двинулись в бой полки нолдоров, почти неразличимые в кевларовой броне, камуфлированной под цвет пустыни. Их поддерживали вертолеты второй волны.
Лугарев посадил Ми-24 прямо посреди госпитальных палаток, на небольшую площадку, изображавшую центральную площадь. Вертолет поднял тучу пыли, и чтобы не налететь на палатку, Лугарев вел его на такой скорости, что кабина оставалась высунутой из пылевого облака.
Моторы ревели, как на взлете; коснувшись земли, он потянул ручку на себя, не давая тяжелой машине катиться. Протестующе взвизгнули тормозные диски, Ми-24 замер в облаке пыли, двигатели умолкли, лопасти плавно остановили вращение.
— Куда тебя черт несет?! Здесь же раненые! — возмущенно заорал подбежавший к вертолету Мерчисон, но тут же осекся, увидев лицо Лугарева.
— Кто? — упавшим голосом спросил Роджер.
— Марти, — ответил Лугарев. — Ионный разряд прямо в кабину борттехника. Ковшова и эльфов поцарапало. Не знаю, как они живы остались.
