Михаил Ланцов - Эрик

С Коринфом все прошло совершенно гладко – сказался опыт Афин и Фив. К нему на встречу даже выдвинулась делегация магистрата, дабы поприветствовать. Делая задел на будущее, Эрик взял не третью часть, а четвертую от денег, драгоценностей и товаров, дабы обозначить свое отношение к разумному поведению. Но поход должен когда-то заканчиваться, поэтому 22 мая он, вместе со своей выросшей до четырех сотен дружиной, за счет перешедших на его стороны бедных рыцарей подтянувшихся в Коринф со всей Мореи, вернулся в город Пиреи, где крепко обосновалась Деметра. Она, видите ли, нашла общий язык с местной элитой, так что теперь этот небольшой городок фактически перешел под ее опеку. Следующей стадии будет превращение его в фактическую приморскую торговую базу компании. Разместившись в весьма просторной резиденции своей жрицы, князь долго беседовал с ней по поводу новых финансовых поступлений – сколько их, как их распределить и что делать с весьма внушительной наличностью. Итогом грабежей в центральной Греции стало пополнение бюджета Боспорского банка на двести тысяч денариев, правда, далеко не все наличными средствами, но все равно – сумма просто колоссальная – эквивалент десяти тонн серебра! Этих средств должно хватить для продолжения развертывания производственной кампании и технологичной промышленности в его княжестве с взятыми темпами. Помимо этого было собрано до десяти тысяч свитков разнообразных рукописей для создания Боспорской библиотеки и до двухсот разнообразных статуй во вполне хорошем состоянии, которыми он хотел украсить город. В частности разбить в Боспоре большой и красивый парк, который украсить самой ценной, статуей Афины работы Фидия, которая помимо чисто художественной ценности имела и весьма приличную комерческую стоимость, так как в не было очень много золота и слоновой кости. Вечером он вышел во двор с кувшинчиком прохладного молока и, расположившись на лавочке под открытым небом, решил обдумать произошедшие события. Где-то там, далеко ползло черное небо все сплошь усыпанное маленькими огоньками, а внизу, на дне этого огромного океана сидел он и анализировал все, что с ним произошло за последний месяц. Это была его вторая военная кампания. По сравнению с первой, в общем-то, достаточно бескровная кампания, так как погибло всего чуть больше тысячи человек, а могли умереть десятки тысяч. По итогам произошедших событий взгляд Деметры стал еще более восторженный. Да и не только ее. Люди на улицах Пирея смотрели на него как на что-то невероятно величественное и очень опасное. В их глазах был смешан страх с уважением и восхищением. Особенно это усилилось после того, как Феодором были успешно распущенны слухи о том, что князь специально медлил входить в Афины, давая возможность людям убежать и избежать глупой смерти. С другой стороны Феодор рассказывал, будто Деметра не раз уже проговаривалась о сущности Ареса в присутствии посторонних людей. Отхлебнув молока он поставил кувшин на землю и довольно потянулся. Как же здорово, что сейчас нет либералов и гуманистов! Как же здорово, что люди понимают простые вещи и не строят нагроможденных иллюзий и романтических мистификаций! Да, эти ребята, увидев поступки Эрика, сейчас бы просто фонтанировали обвинениями в бесчеловечности, жестокости и прочих ужастиках. Пробовали бы заставить нашего героя оправдываться, почувствовать себя виновным, уступить их бреду. Хотя нет, жаль, очень жаль, что их нет сейчас с ним. Было бы очень мило понаблюдать за тем, как они со своими внеземными убеждениями выживали бы тут – в мире конкретных, циничных и предельно прагматичных людей, хоть и не образованных. Интересно – выжило бы хотя бы по человеку на тысячу таких персонажей в течение года? Кстати да, его всегда мучил вопрос – действительно ли они верят в то, что говорят или это просто поза? Вот прижмет какой-нибудь феодал молоденькую дамочку феминистку и лесбиянку на сеновале, признается ей в генитальной любви пару раз. Что она будет делать? Или поместить какого-нибудь либерального правозащитника в шкурку какого-нибудь феодала, да в самую гущу династических разборок, чтобы он прочувствовал всю прелесть натуральной конкуренции, когда тебя родной брат может прирезать за право наследования. Да уж, этот мир ему нравиться больше того, в котором он жил. Меньше лицемерия, меньше искусственности. Он какой-то натуральный, неприкрытыми макияжем. В нем, о ужас, белое называется белым, а черное – черным. За этими мыслями его застал Феодор.

– Ваша светлость, вам не спится?

– Нет. Я решил перед сном подышать свежим воздухом и обдумать делам минувших дней.

– О да! Дела колоссальные.

– В самом деле? Почему ты так считаешь?

– Вы смогли сделать просто поразительную вещь – заставить людей считать за благо сдаться вам на милость без боя. По всей Аттике ходят слухи, что вы сам Арес, вернувшийся на землю, дабы проучить ослабших духом людей.

– Так они же христиане! Какой еще Арес?

– Кто вам такую глупость сказал? Посещение церкви и крещение еще не делает из них христиан. Во всей Римской империи, что стоит под рукой Константинополя, от силы сотая часть может считаться настоящими христианами, так как искренне придерживаются известных убеждений. К несчастью это самая недееспособная часть жителей империи.

– Это-то, как раз, очень закономерно. Было бы странно, если бы они были самыми дееспособными.

– И все-таки люди верно подмечают…

– Что именно?

– Вы отличаетесь от нас, от нас всех. Вы очень странный… человек. Как будто один из нас, но при этом очень далекий.

– С чего ты это взял?

– Вера мой господин, ваша вера позволяет мне так думать.

– И какая она у меня? – Эрик улыбнулся.

– Я затрудняюсь сказать. Мои наблюдения говорят о том, что у вас ее вообще нет. Вы как будто вообще не воспринимаете веру и богов серьезно. Для вас они выдумка, сказка.

– Ты наблюдательный мужчина. А как ты сам это оцениваешь?

– Это очень опасно ваша светлость. Уже сейчас о вас ходят слухи, о том, что вы спустившийся на землю древний Бог. Я затрудняюсь сказать, во что это выльется позже. Но одно совершенно ясно – серьезный конфликт с папой римским неизбежен. Я понимаю, что для вас отлучение от церкви просто слова, но люди, которые вокруг вас обладают большей верой, а потому могут оказаться под впечатлением этого акта.

– Они же отлично знают, что я убью любого, кто пойдет против меня.

– А если они начнут уходить, а не выступать против вас?

– Маловероятно. Со мной они получают слишком много, чтобы из-за такой глупости, как вера упустить свою выгоду. Им даже восставать против меня не выгодно, так как мой талант и мой успех дает им сытную жизнь. Что их ждет при ином раскладе никому не известно.