Владимир Ильин - Напряжение растет

Рядом успокоено выдохнул Артем. А Паша так и вовсе не переживал — ведь первый тур мы выиграли, а значит отец не будет его ругать или препятствовать. Тем более, что Паша выглядел весьма харизматично — повязку ему сняли, зеленку укрыли прядью волос, успевших порядочно отрасти за эту неделю, да и вообще он смотрелся абсолютно здоровым.

— Андрей Павлович, бланки, — подошла к нашему собеседнику миниатюрная блондинка и вручила прозрачную пластиковую папку с бумажками.

— Так, и еще, — тряхнул он папкой, раскрыл и достал бумаги. — Один организационный момент. Там будет очень много посторонних, вы понимаете? Люди разные, поэтому мы с каждого берем обещание не пользоваться Силой до того момента, как мы вернем вас на вертолетах обратно. То есть, скорее всего — эти и последующие сутки. Переночевать, вероятнее всего, придется там. Исключения для обещания — реальная смертельная опасность, и только. Будет драка — можно использовать кулаки, пока вас не разнимут. Противник взял палку — берите палку. Но Силу — ни в коем случае! Тогда виноватыми окажетесь вы.

— Разумеется, я прошу вас воздержаться от драк и проявить взаимное уважение.

— Еще раз напоминаю: любое нарушение, и турнир для виновника завершен. Для любого виновника, — подчеркнул он тоном. — Без различия статуса, положения. О нарушении обещания мы дополнительно сообщим по телевидению и по всем газетам. Это — очень ответственный шаг, молодые люди! Пожалуйста, помните об этом. Весь мир будет непрерывно смотреть на вас! В ваших руках честь семьи и рода!

— Можно почитать? — Тронул оправу очков Артем.

— Разумеется! Они для того и распечатаны. Обещание вы даете устно мне, Долгорукому Андрею. Я имею все полномочия принять их от имени рода и клана. Бумага будет свидетельством обещанию.

— Тут все нормально, — хмыкнул наш скрипач. — Даже удивительно, — не удержался он от легкой шпильки.

Я тоже прочитал, заодно сверил с текстами у других ребят. Одно и тоже — и не более того, что сказал нам Андрей. Именно в таких формулировках, словно тот текст заучивал или сам составил.

— Готов принимать обещания. Можете читать прямо из текста, на память не требуется. Кто первый?

— Давайте, я? — Шагнул, как положено капитану, первым Паша.

Вскоре второй вертолет поднял нас над землей и понес в сторону города. На земле остался его грузовой сотоварищ — персоналу предстояла муторная операция по вытаскиванию всего привезенного из осенней грязи. Там же, на земле, махала нам платком бабушка, пообещав ждать нас с победой.

В салоне оказалось неожиданно удобно — мягкие диваны с настраиваемыми ремнями и отсутствие «болтанки». Только шум все равно заставлял надевать наушники. Особо заняться, кроме беседы, было нечем — даже в окошки не посмотреть. Эта версия машины закрывала от нас мир стальными решетками-жалюзи, а Артем не дал мне дотыкать все имеющиеся кнопки, чтобы понять, как их можно открыть.

Через какое-то время нас основательно тряхнуло, и виноватый голос кого-то из экипажа сообщил о вынужденном продолжении полета — взлетная площадка была занята кем-то особенно важным, поэтому диспетчер уводил борт на резервную, а уже оттуда нас доставят на машине. Все согласовано, все успеваем. Только неясное чувство тревоги, поселившееся во мне, не отпускало. Судя по виду Светланы, что-то подобное было и у нее. Очки Артема так же бликовали как-то по-особенному, выдавая напряженную работу мысли.

В итоге провисели в воздухе мы еще добрые двадцать минут, и не смотря на все уверения, к машине двигались почти бегом, наперегонки со встретившим нас персоналом. Новое транспортное средство — такой же лимузин, как и в первый день турнира, нес нас по пустынным улицам с лихостью маршрутки, перед бампером которой конкурент забрал пассажира. Только успевай держаться — бросало из стороны в стороны, не смотря на мягкость подвески.

Из машины мы выходили слегка помятые и с сарказмом вспоминали просьбу «почаще улыбаться». Впрочем, судя по виду других ребят, выбиравшихся из других машин — им досталось не меньше. А у кого был объемный реквизит, зачем-то взятый на съемки, вдобавок имелись крупные вопросы к организаторам, которые они не стеснялись в голос выражать.

Мелькали красивые бальные платья и веселые желтенькие мини-колокольчики, ребята красовались в черных фраках и костюмах моряков, дремал дельфин в гигантском аквариуме, которого доставили на грузовой тележке, зацепленной к лимузину. Глаза разбегались от разнообразия расцветок, фасонов, необычной косметики на лицах и затейливого реквизита. Многое хотелось потрогать и потом поинтересоваться, зачем оно нужно, но Света незаметно привязала меня к себе поясом от платья.

Всего на достаточно просторной площади, замкнутой в треугольнике из двух линий трехэтажных домов — точь-в-точь таких, как на центральных улицах столицы — и массивного островерхого административного строения из белого кирпича перед нами, было полтора десятка лимузинов, и, соответственно, семьдесят пять человек, претендовавших на широкую красную дорожку, идущую по площади ко входу белого здания и скрывающуюся где-то внутри.

Как они собрались организовывать очередь — большой вопрос, потому что персонала особо и не было. Разве что двое у самого здания и по водителю в машинах — но те в нарождающиеся разборки между командами лезть вовсе не желали. Судя по возгласам, очередность пытались решить через аргументы статуса и родовитости, что находило возражение у тех, кто просто прибыл раньше.

Лично я привычно присматривался к окнам. Только они какие-то странные — и сложно сказать, почему. То ли слишком правильные и чистые, то ли занавески висят слишком ровно. Не бывает так.

— Не помешаю? — Над сварой откашлялся знакомый звучный голос. — Обращаю ваше внимание, друзья, что ведется съемка, поэтому не забывайте о хороших манерах.

Ругающиеся команды тут же порскнули в разные стороны, а стоило части белой стены расцветиться красочной проекцией, так и вовсе образовали подобие строя.

На достаточно большой плоскости, не занятой окнами, и представлявшей собой огромный экран, под величавый мотив стремительно набегала золотая равнина пшеницы, раскинувшаяся словно от горизонта до горизонта.

Разогнавшись над ней, и краешком зацепив серо-зеленый батальон военной техники, камера скакнула на верхушки многовековых деревьев, пролетев над рощицами и полянами, чащобами и развернутыми пусковыми установками баллистических ракет, перепрыгнула огромное зеркало водохранилища, спустилась по берегам речки, пока не вылетела на необъятный морской простор.